По плодам узнаете их
– На днях ваш центр представил рейтинг региональных акимов по итогам второго полугодия 2020 года. Лидировал глава Западно-Казахстанской области Гани ИСКАЛИЕВ, аутсайдером стал его коллега из Мангистауской области Серикбай ТРУМОВ. Для чего нужна эта оценка, влияет ли она на что-то?
– Герои таких рейтингов нередко обвиняют нас в ангажированности, желании заработать. Но это едва ли не единственный продукт нашего центра, который мы делаем для себя, а не по заказу госорганов, международных организаций или частных структур.
В рейтинг акимов мы включаем 5 параметров: управление экономической и внутриполитической ситуацией, удовлетворенность населения региона работой местных органов власти, информационная открытость, перспективность. Он составляется на основе данных экспертных опросов.
Влияют ли акимовские чарты на перестановки? Прямого влияния нет, но интерес к ним есть. Экс-аким Жамбылской области Карим Кокрекбаев в нашем рейтинге дважды оказывался на “плохом” месте. После 5 лет работы его сняли с должности. Аким Атырауской области Махамбет ДОСМУХАМБЕТОВ имеет невысокий рейтинг как по итогам наших экспертных опросов, так и по опросам населения. В нашем свежем рейтинге он второй с конца.
– А есть ли связь между присутствием акимов в информационном пространстве и их позицией в вашем рейтинге?
– Самая прямая! Если работа акима видна в публичном поле, его позиция будет выше, даже несмотря на то, что, например, работа по социальному блоку может вызывать вопросы. Бывает, после выхода рейтинга нам звонят из акиматов, ругаются, предлагают прислать материалы, которые якобы покажут огромную работу главы региона. Но нам-то эти материалы зачем?! Если ваш руководитель не присутствует в информационном пространстве страны и области, это не моя проблема. Как-то я разговаривала с представителем акимата одной из областей, который не считал нужным показывать результаты в публичном поле, потому что-де главное – реальная работа. Я не спорю, но как тогда о вас узнают эксперты, целевые группы и оценят ваш труд?..
К слову, большинство активных акиматов у меня в друзьях в социальных сетях, я регулярно вижу в лентах сообщения об их деятельности. При этом открытая реклама местных властей уже не срабатывает – информационная политика в текущих условиях должна быть более гибкой, продуманной и разноплановой.
Когда пугают перемены
– В конце прошлого года в СМИ под обстрел попали акимы нескольких регионов, в том числе моей малой родины, Северо-Казахстанской области. Общественники побывали в селах, где нет воды, в домах с прогнившими полами, построенных для переселенцев с юга. И если водная проблема действительно давняя и актуальная (причем для многих сел республики), то претензии к домам лично у меня вызвали вопросы в адрес самих переселенцев…
– Если человек сидит в специально выделенном для него доме и говорит, что там дверь не закрывается и пол гнилой, это иждивенческое отношение. Предполагаю, что те люди, которые приезжают на север с юга, делают это как раз потому, что там были неуспешны. Так почему мы думаем, что, освоившись на новом месте, они сразу покажут другую модель поведения?! А с учетом того, что на юге, как правило, большие семьи, где мало внимания уделяется образованию, приобретению трудовых навыков, то с переездом таких людей области потребуются дополнительные образовательные программы, чтобы научить этих людей чему-то.
Для человека, живущего в Алматы, я достаточно хорошо знаю ситуацию в Северном Казахстане – мы регулярно проводим исследования в этом регионе. А недавно я вернулась из Туркестанской области, и у меня есть возможность сравнить 2 области, 2 коллектива жителей, 2 способа управления.
Разница заметна уже в том, как жители двух областей ведут разговоры с нами, когда мы берем интервью. Если на юге водитель такси, возивший нас и слышавший наши рабочие разговоры, заявил, что тоже хочет быть социологом, и спросил, сколько ему за это заплатят, то на севере люди не очень активно идут на первый контакт, присматриваются, прежде чем принять решение о том, общаться с экспертами или нет, и насколько тесно общаться, что говорить, а что – нет. Люди едут за водой: почему север Казахстана рискует стать полупустынным
Я была в СКО в 2016 году, проводила фокус-группы в областном центре и селах, и после разговоров с жителями, в том числе пожилыми, у меня сложилось ощущение беспросветности. Четыре года спустя я вижу значительные изменения, которые происходят в области и городе Петропавловске: строительство домов, причем не для переселенцев, а для местных жителей, возведение других объектов социальной и физической инфраструктуры. Но кому-то эти изменения покажутся слишком радикальными. То есть такой быстрый темп не всеми будет пониматься и приниматься именно в силу определенного типа характера.
– Нордического?
– Я бы использовала слово “консервативного”, в хорошем смысле. Это вопрос настороженного отношения к нововведениям, ведь когда люди долгое время проживают в одних условиях, то приспосабливаются к ним: имеют стабильную работу, налаженный бизнес, покупают недвижимость, детям дают образование, а когда появляется момент динамики, это сложно принять сразу. Многие боятся перемен, думают: а вдруг я не пригожусь в новых условиях, не смогу приспособиться, не найду работу.
А жители юга быстрее включаются в подобные процессы, как это видно сейчас на примере Туркестана. Там не боятся перемен, не смотрят на наличие образования и прочих факторов, привыкли хвататься за любую возможность и считают, что для них доступно и возможно всё.
Еще одно наблюдение: в акимате Туркестанской области я практически не встречала женщин (в отличие от акимата СКО), их количество в органах власти за последние годы снизилось до 5 процентов. И введение той же 30-процентной квоты в избирательных партийных списках для женщин и молодежи на юге восприняли с радостью, ведь это позволяет выровнять дисбаланс на законодательном уровне.
На юге рождение детей для женщин стало работой, приносящей доход в виде АСП (адресной социальной помощи). Причем деньги зачастую тратятся не на детей, а на собственное потребление. В СКО у женщин другие ориентиры, трудовой интерес, не потребительский.
Отличаются и стили управления: если на юге это авторитарно-силовой, то на севере – смешанный, демократично-силовой. На это влияют, в том числе, особенности менталитета: на юге, если ты – чиновник и не богат, ты – слабак.
А еще в ходе последней поездки в СКО лично для себя я открыла туристическую привлекательность региона. Мы приезжали вместе с детьми, посетили красивейшие места, интересные объекты, в числе которых – Дворец школьников, Ботанический сад, музеи. Это направление нужно развивать.
Рейтинг рейтингу рознь
– Продолжая тему рейтингов. По данным Нацбюро статистики на конец 2020 года, в тройку лидеров по уровню бедности вошли Туркестанская, Северо-Казахстанская и Жамбылская области. Отражают ли такие ранжирования реальный статус-кво?
– В столице и Алматы диспропорция между децильными (10-процентными) группами, наименее и наиболее обеспеченными гражданами, гораздо разительнее, чем в СКО.
У меня возникает вопрос: какую цель преследуют те, кто выставляет подобные рейтинги? Ведь риск представляет именно резкое различие в доходах в одном населенном пункте, городе, области, а то, что люди в целом имеют низкие, но равномерно распределенные доходы, не несет значимой угрозы для стабильности и планомерного развития.
Поэтому нельзя вот так в одной линейке сравнивать 17 регионов Казахстана, ведь очевидно, что Жамбылская область никогда не приблизится к Алматы, слишком разные экономика, рынок потребления, цены, численность населения.
Я предлагаю классифицировать регионы по принципу единых экономических групп, применять территориально-уровневый подход, поскольку мегаполисы – это один мир, областные центры – другой, сёла – третий. То есть мы должны сравнивать однотипные территории, кластеры и тогда сможем более серьезно раскрывать и решать ключевые вопросы.
Мы должны сравнивать не по бедности, а по схожести экономик, сравнивать развитие схожих отраслей, состав населения. Тогда это будет иметь большее значение для нас, если мы хотим что-то изменить к лучшему, а не просто хайпануть.
НУР-СУЛТАН