Картину купили 75 стран мира. Но вот в Казахстане настолько ополчились против картины, что через несколько лет пришлось снимать еще один блокбастер на эту же тему: объединение казахов и пробуждение патриотических чувств.
“Спасибо” оппозиции
– Боюсь показаться предвзятым (к “Кочевнику” все-таки я имею не последнее отношение), но фильм состоялся, хотя все и вся были против него, начиная с самой киностудии – она не была готова к съемкам блокбастера ни технически, ни кадрово, ни по психологическому настрою, – говорит экс-директор киностудии “Казахфильм” Сергей АЗИМОВ, при нем снимался этот масштабный проект, от которого так много ждали. – Чтобы запустить его, мы закупили кинооборудования на 5,5 миллиона долларов, это не считая реквизита, пошива костюмов и строительства декорации. В создании “Кочевника” участвовало огромное количество (на первом этапе – около 200 человек) иностранных специалистов – обладателей престижных международных кинонаград, включая “Оскар”. Когда после зимней консервации весной 2005 года мы продолжили съемки фильма, иностранцев на проекте осталось не более 60 человек, большую их часть заменили отечественные киноспециалисты, которые проработали в первом сезоне – с весны до декабря.
Когда мы строили декорации средневекового Отрара на берегу Или, молились, чтобы они простояли хотя бы до конца съемок, но прошло 17 лет, а выстроенный нами город не просто всё еще стоит, там теперь проводят очень недешевые экскурсии.
Это говорит о фундаментальном и серьезном подходе к проекту.
Задача перед нами стояла конкретная – презентовать через эту картину Казахстан миру. И нам это удалось: “Кочевник” купили 75 стран, хотя мир первоначально отнесся настороженно к этому проекту. За что надо сказать спасибо нашей оппозиции. На съемки фильма должен был приехать Милош Форман, но люди, не желающие успеха Казахстану, запустили скандальную информацию о том, что у нас грубо нарушаются права человека. Для оскароносного режиссера, дорожащего своей репутацией, этого было достаточно – он не приехал. А это, в свою очередь, было на руку недоброжелателям проекта. Большая часть отечественной прессы с их подачи нагнетала негатив: всё разваливается, рушится, лошадь сдохла, машина слетела в кювет… Смена одного режиссера на другого – друга и ученика Милоша Формана Ивана Пассера на Сергея Бодрова – подавалась как неграмотное управление проектом.
– А почему Пассер ушел с проекта?
– Аппетит, что называется, приходит во время еды. Когда один из режиссеров-постановщиков (я не имею в виду Ивана Пассера) сказал в интервью, что нужно еще 15 миллионов долларов, а у нас было всего лишь 6 миллионов, я предпочел на несколько месяцев законсервировать проект под предлогом того, что началась зима, иначе государство просто закрыло бы его. Пока он находился в таком состоянии, мы впервые в истории национального кинематографа привлекли иностранного инвестора – продюсерскую компанию “Wild Bunch”, тесно сотрудничавшую с братьями Вайнштейн, тогда еще не скандальными, а просто успешными. Она, эта компания, вложила деньги (не один и не два миллиона долларов) в завершение проекта. И это тоже стало для нас большим опытом.
Напомню, у истоков “Кочевника” стоял Первый Президент Казахстана.
Нурсултан НАЗАРБАЕВ понимал, что такие культурологические акции будут знакомить мир и с народом, и с его историей. Но ведь говорят же, что короля делает свита. В нашем случае она делала всё, чтобы угодить ему лично, о перспективах продвижения думала мало, и в итоге вышло, как у Черномырдина: хотели как лучше, а получилось как всегда. Когда фильм был уже готов, эта свита заставили нас начать его с цитаты Президента. Но проекты, где ставка делается на зрительский интерес, нельзя искусственно политизировать. Это одна из причин того, почему прокат на Западе был не таким громким, как мы ожидали.
Но без “Кочевника” успех следующих картин был бы невозможен. Он показал отечественным кинематографистам нового поколения, как нужно снимать историческое кино. За год до начала работы над ним киностудия снимала 1–1,5 фильма, а тем оборудованием, что имелось, можно было только гвозди забивать. И вдруг появился проект, ради которого с колес и с нуля началось техническое перевооружение киностудии. Через какие провокации прошел Ардак Амиркулов, чтобы попасть в элитный клуб
Почему же тогда “Кочевник” вызвал такие ожесточенные нападки на родине? А потому, что первым всегда нелегко, а мы – страна, которая всей своей историей не приучена радоваться чьему-то успеху, а на этот проект были приглашены очень успешные люди, которые предъявляли и к себе, и к другим высокие требования. Многие из наших признать то, что они не соответствуют им, не захотели. Те же, кто прошел эту школу, стали профессионалами высокого класса. Это и художник кино, а сегодня еще и кинорежиссер Сабит Курманбеков, и работающий на многих киноплощадках мира кыргызский кинооператор Хасан Кыдыралиев. Очень много молодых казахстанских специалистов работали на третьих и четвертых позициях – например, переводчиками. А сегодня они, состоявшись как продюсеры и режиссеры, составляют цвет фестивального движения. “Кочевник” дал им возможность взглянуть на кино как на успешное дело.
Один из самых титулованных кинокаскадеров мира Жайдарбек Кунгужинов, которого считают за честь пригласить на свой проект гранды мирового кино, тоже начинал свою блистательную карьеру в “Кочевнике”.
Сегодня, по версии Мировой академии каскадеров (она базируется в США), возглавляемая им казахстанская группа каскадеров официально признана одной из лучших в мире. “Таурус” – каскадерский “Оскар”, подтвердил это.
Звонок от Президента
– Фильм “Кочевник” – это ожесточенная борьба со сторонниками старого подхода к кинопроцессу. Они, прикрываясь патрио-тизмом, пытались сохранить ту систему, где им было удобно. Перед новым, 2005 годом, в самый пик напряжения, поднятого вокруг первого казахского блокбастера, когда пресса только и ждала повода, чтобы разорвать нас на части, я вдруг узнаю, что без согласования со мной, главой киностудии “Казахфильм”, и художественным руководителем проекта Рустамом Ибрагимбековым черновой монтаж “Кочевника” передан заказчику – главе государства. Но в таком виде материал нельзя показывать даже профессионалам. Это был полуфабрикат, где еще не было ни озвучания, ни музыкального сопровождения, ни многого другого.
Состоялся нелицеприятный разговор с человеком (его имя оставлю за кадром), которому не терпелось передать сырой еще материал заказчику. Через некоторое время он нас заверил, что материал посмотрели и сказали, что всё нормально, продолжайте, мол, работать. Я не поверил ему, за плечами у меня был опыт работы в Телерадиокомплексе Президента Казахстана, и я знал, что если глава государства что-то посмотрел, реакция следует незамедлительно, тем более что “Кочевник” – его детище. А тут время идет – и молчание.
Звонок из его приемной раздался во второй половине марта. Попросили, чтобы рядом не было посторонних – меня соединяют с Президентом.
Он начал с вопроса: где главная идея, которую он закладывал в картину, – объединение страны? Заявив, что мы только и делаем, что пиаримся на этом проекте, сказал, что закроет киностудию в Алматы. Я ответил, что все концептуальные идеи, которые закладывались в картину, внятно и убедительно, в яркой художественной форме прозвучат в окончательном варианте картины. Будут музыка, которой еще нет, спецэффекты, цветокоррекция, масштабность, внутренний монолог героя, от имени которого идет повествование. Заготовки к ним еще не готовы, зато есть подводные рифы и интриги. По каким-то неуловимым признакам, которые не могу передать словами, я почувствовал, что услышан и что он тоже искренне болеет за проект. Когда Нурсултан Абишевич спросил, хочу ли я еще что-то сказать, сообщил, что за счет “Кочевника” запущено еще 6 других проектов, среди них есть уже законченные. Он попросил, чтобы они были переданы ему через его пресс-секретаря. Тот нелегкий разговор Президент закончил фразой: “Будем судить по окончательному варианту”.
6 июля 2005 года в Астане состоялась премьера картины. Нам с в зале места не хватило, мы сидели где-то в проходе.
Когда после окончания показа дали микрофон Президенту, он начал с того, что несколько месяцев назад у него состоялся жесткий разговор с директором киностудии, то есть со мной. “Я не знаю, как он его выдержал, но сейчас я хочу все свои слова забрать обратно”, – сказал он.
Словом, картина ему понравилась, но потом снова пошли интриги – можно было, мол, сделать лучше. К сожалению, многие из коллег и не коллег так и не поднялись выше местечковых интересов.
“Мын бала” не дотянул до “Кочевника”
– “Кочевник” не приняли по одной очень простой причине – казахов там играют американцы. “Почему Марк Дакаскос и Куно Беккер? Мы, казахи, хуже, что ли?” – говорит киновед Гульнара АБИКЕЕВА. – Но зритель ведь идет на американский фильм не потому, что все хотят узнать про Древний Египет, а потому, что там играет голливудская звезда – Элизабет Тейлор (фильм “Клеопатра”. – Ред.). Это общепринятые законы кино, а заказчик поставил перед исполнителями проекта (американцами) задачу: снять с размахом большую историческую картину, чтобы мир увидел, что Казахстан, оказывается, – кинодержава. “Кочевник” выполнил эту задачу.
Какая была презентация в Каннах в 2005 году! Идут, например, по красной дорожке герои “Звездных войн” в белых металлических костюмах – и люди узнают их. И вдруг откуда ни возьмись “Кочевник”, который представляют актеры в костюмах батыров. Это было неожиданно и ново. То есть презентация была сделана по всем законам коммерческого кино. Только мы про это не узнали, потому что Казахстан, послав на кинофестиваль киногруппу, забыл включить в ее состав журналистов.
Расчет – привлечь скандальных братьев Вайнштейн, чтобы фильм прокатать по миру, – был также абсолютно правильным.
Фильм собрал, как рассказывал экс-директор киностудии “Казахфильм” Сергей Азимов, около 3 миллионов долларов. По тем временам это было неплохо. Но если бы в картине снялись только казахи, то зарубежный зритель не пошел бы на нее. Кстати, недавно я прочитала статью, где Марк Дакаскос говорит, что снялся бы с удовольствием еще в какой-нибудь исторической казахской картине. Его можно понять: он снимался до этого в боевиках, а в “Кочевнике” его герой – большой эпический персонаж.
Над первым казахским блокбастером, снятым пусть и по абстрактному, но крепкому сценарию Рустама Ибрагимбекова, работало много иностранных специалистов. В фильме есть потрясающий патриотизм, есть слоган: “Это наша земля!”. Американцы умеют пробудить эти чувства, но это сделали они, а не казахи. Поэтому было поручено снять еще один фильм на тему патриотизма и объединения страны, но уже силами самих казахов. Так появился фильм “Жаужурек мын бала”, но он до уровня “Кочевника” не дотянул…
Руководитель группы каскадеров “Nomad Stunts” Жайдарбек КУНГУЖИНОВ:
“Когда в казахстанско-американском блокбастере “Кочевник” меня представили голливудским актерам как руководителя группы каскадеров, а Марку Дакаскосу – как его дублера, был небольшой шок. Потом пришлось дублировать всех четверых голливудских актеров, снимавшихся в картине. Спал всего по 3–4 часа в сутки, скинул в весе, выглядел как мальчишка, но это стоило того: меня заметил Сергей Бодров. Он пригласил постановщиком трюков в ленту “Монгол”, где снимались ведущие актеры мирового кинематографа. После российского проекта “Волкодав” позвонил австралийский режиссер Питер Уир. Он сказал, что в его проекте “Путь домой” нужно дублировать Эда Харриса и Колина Фаррелла. Работа нашей группы, видимо, была качественной, потому что потом посыпались предложения из разных уголков планеты”.
Алматы