Об этом писатель и поэт, общественный и политический деятель рассказал “КАРАВАНУ” в эксклюзивном интервью.
Как из “нечитателя” сделать писателя?
С автором “Аз и Я” мы встретились на форуме писателей Евразии. Уводя Олжаса Омаровича от назойливых телекамер, я уточнила: “Вы останетесь до завершения форума?” – “Зачем же тратить время?..”. Тем ценнее были 34 минуты 14 секунд, которые Мастер посвятил нашему разговору.
– Олжас Омарович, как вы оцениваете статус-кво в казахской литературе? Какую стадию переживает сфера – ренессанс, деградацию, затишье?
– По моим ощущениям, первая стадия. Надеюсь, в литературе появятся новые имена. Хотя и верю в это с трудом – за 30 лет независимости поколение не читало книг. А как можно из “нечитателя” сделать писателя?.. И будет чудо, если вдруг появятся поэты, прозаики того класса, какими они были в 60-е, 70-е. В 80-х началась перестройка, и стало не до литературы – больше политики, больше переживаний. А писательство напрямую связано с общим развитием народа.
Достойное нравственное, интеллектуальное и прочее развитие происходит только при помощи литературы и науки. А когда наука просто превращается в формальное образование…
– С бесконечными реформами…
– Да, и даже школьное образование исключает из себя литературу – настоящую, то тогда едва ли формируется личность, готовая со временем стать писателем, поэтом.
Фото Назгуль АбжекеновойСтепной рельеф мозга
– В книжных магазинах хиты продаж – труды о том, как стать успешным, истории про токалок и прочие баяны. И это пройдет?
– Пройдет, безусловно, если возродится книга, если появятся дети, увлеченные ею. Я, например, в первом классе или во втором остался на осень и должен был прочесть книги. Мама летом не пускала меня играть, в пруд купаться, пока не прочту. Купила “Рассказы о Ленине”, и я ей пересказывал содержание. А потом так увлекся чтением, что мама заставала меня с книгами, которые я читал ночью под одеялом с фонариком. Я открывал какой-то таинственный, не мальчишеский, не детский мир.
Помню 12 томов Толстого, которые я получал по подписке в 3–4-м классах. И весь наш класс перечитал их. Классики формировали в нас личность, помогали нам развивать мышление. Мы же представители хомо сапиенса – человека мыслящего. В свое время Бог поставил эксперимент и вот сейчас проверяет – состоялся он или нет.
– На данном этапе эксперимент удался?
– С большими колебаниями. Целые поколения уже отстают в своем развитии, не доходят до какого-то значения ходом собственных мыслей.
В образовании надо угадывать правильный ответ, вместо того чтобы доходить самому. Малыши моих дочерей ходят с телефонами и, если надо умножить 7 на 8, заглядывают туда! Всё есть в телефоне, а это не добавляет человеку извилин, сглаживает рельеф мозга, делает его более степным – без подъема и без спуска. И без взлетов. Не с кем аукаться через степь: Владимир Рерих про книгу об Олжасе Сулейменове
На одном языке
– Это мировая тенденция…
– К сожалению. Во времена перестройки мы увлеклись подражанием развитому Западу, где были джинсы, кока-кола, нашим идеалом стала зелень на бумаге, а не на листьях деревьев. Мы упустили самое лучшее из того трудного опыта, который нам подарил Советский Союз со своей страшной, но и великой историей. Это была наша молодость, и мы были гораздо более активными, чем сидящая там (в зале, где проходил форум писателей Евразии. – Прим. авт.) молодежь.
Все связано – и экономика, и культура. Культура напрямую исходит от литературы – письменной, устной, ты погружаешь в себя опыт чужой жизни, это помогает нарабатывать опыт собственный. И этот процесс взаимозависимости твоей жизни от жизни поколений в других странах осуществляется благодаря ей.
А когда нет литературы, ты живешь только своим аулом, кишлаком, районом, землячеством. Это тебя кормит, но не развивает в итоге так, как хотелось бы нам, когда мы осознаем себя не только как представителя селения, этноса, клана, а как представителей человечества.
Планетарное сознание развивается, только когда ты живешь со всей планетой духовной, интеллектуальной, нравственной и иной жизнью. А когда людьми с планетарным осознанием наполняются элиты всех стран, тогда и человечеству легче договориться, понять друг друга, избавиться от войн, голода и прочих бед, от которых мы пытаемся избавиться поодиночке.
Купил на гонорары квартиры
– Возвращаясь к современной литературе. Неужели за прошедшие годы на этом небосклоне не зажглись звезды?
– Нет. По крайней мере я не читал, не слышал о них. Когда они зажгутся – зависит, увы, от того, какое будет политическое руководство в странах. Если оно менталитетно, интеллектуально готово к будущему, тогда поколения будут стараться стремиться к этому образу.
Руководство должно быть не только политическое, но и духовное – общевидового смысла, стиля, которое воспитывает и стремится помочь воспитанию своего вида хомо сапиенса, чтобы в каждом ауле был представитель именно этого самого вида, а не хомо эректуса. А многие народы еще не встали с четверенек. И ими – и на Западе, и на Востоке – в основном руководят хомо эректусы.
– Планируете издать новые труды?
– Конечно. Правда, читателя нет. Он у меня специфический: я пишу о происхождении слов – этимологии, письменных знаков. Таких наша наука, наши университеты не готовят, поэтому я пишу на будущее.
Большинство наших писателей так не могут – не потому, что они так развиты или образованы, а потому, что литература должна быть профессией, которая будет кормить. А ребят, которые сидят в зале, она не кормит. За книги никто уже не платит гонорары, жалкие подачки им перепадают. Что они напишут на эти подачки?..
Меня кормили посольская жизнь и всё прочее, но не книги. На открытии форума писателей я говорил, что моя последняя советская книга вышла тиражом 200 тысяч экземпляров, я получил гонорар 250 тысяч рублей – по нынешним временам это почти под миллион долларов. И купил 8 квартир для студентов декабря 1986 года, возвращавшихся из лагерей. Тираж одной книги обеспечил 8 семей! Сейчас такие тиражи и оплата отсутствуют полностью. А за все те книги, которые у меня вышли – перепечатки томов, публицистика, – я не получил ни рубля.
Я могу просуществовать, а молодой начинающий или старый, завершающий свой путь писатель так не может, поэтому литература стоит на месте. Даже для того, чтобы опубликоваться, он должен найти деньги, а потом книга выходит, и издатель ему говорит: “Сам распространяй весь тираж”.
В советское время существовала система печатания и распространения книг по всем библиотекам, книжным магазинам, и ее нужно восстановить.
Из кочевников – в городские
– Есть ли надежда на возрождение литературы?
– Я рад, что государство наконец начало понимать: важна не только экономика, политика, а потом, в самом конце, – культура. Теперь надо больше внимания оказывать культуре, слову, писательству. Я заглянул в книжный магазин – детективы, чтиво вокзальное, которое пишут всякие донцовы. Когда летишь в самолете, едешь в поезде, можно полистать, чтобы сократить путь, но такие книги не развивают никак, не насыщают человека. Такая литература – общая беда.
Я заметил, что раньше всех Узбекистан увлекся восстановлением литературы. Новый руководитель понял ее важность. Каримов же не придавал значения связи человека с литературой, словом, для него были важны экономика и своя политика, а культура – ладно, обойдемся. Поэтому экономика там не развивалась.
Узбеки выживали активным земледельческим трудом, который помог им сохраниться в голод 30-х годов. А казахи не сохранились, не послушались Абая, который призывал заниматься земледелием, учиться у соседей. Ждали, пока конь или овца съедят траву и предоставят плоть для пропитания. А в 1930 году скота не стало.
И если казахов в 1926 году было 6 миллионов 200 тысяч, а узбеков всего 4 миллиона, то после 30-х годов и прочих потрясений нас сейчас 18 миллионов, а узбеков – 32 миллиона.
Мы упустили целый этап развития, сразу из кочевничества, минуя стадию активного земледелия, начали заполнять города, бросив аулы.
Так же, как в социализм махнули, минуя стадию капитализма, прямо из феодализма. Нас убеждали, что это нормально, а это “нормально” привело к трагедии, потере населения и всего остального, отразилось на общем развитии. Это все равно что человек минует стадию юношества и прямо из детства перейдет во взрослую жизнь.
Как нам это осознать и чем заполнить этот пропуск в своем сознании, воспитании, образовании – вот какие мысли меня сейчас занимают. Они должны занимать и руководство нашей страны.
НУР‑СУЛТАН