После Игр – на лечение
Сегодня 26-летний борец вольного стиля Таймураз Тигиев выступает за Уральск. В Казахстане выходец из Северной Осетии появился четыре года назад, после Олимпиады в Афинах. Однако о нем, по большей части, знали только специалисты. Ведь серьезная травма коленного сустава на несколько лет выбила его из борьбы. Но Куандык Жоламанов, личный тренер Таймураза, продолжал в него верить, лечить и готовить к Играм в Пекине.
Будущий призер Пекинской Олимпиады тренировался, не обращая внимания на неприязнь со стороны некоторых коллег. Попасть в состав казахстанской сборной на Олимпийские игры тоже было непросто – в весе до 96 кг на путевку в Пекин претендовали три борца. Кстати, родной брат Тигиева – Сослан выступал на Играх под флагом Узбекистана. Причем оба стали обладателями олимпийского серебра.
В сентябре Таймураз поехал залечивать олимпийскую травму в Москву. Ведь фундамент для подготовки к Олимпиаде-2012 надо создавать уже сейчас!
В чем сила, брат?
– Твой брат Сослан первым выступил на Олимпиаде. Пришлось ли его утешать, когда он не смог победить в финале и стать олимпийским чемпионом?
– Сослан выступал в категории 74 кг, мы периодически созванивались, но на его выступление не ходил – в то время вес гонял. За себя так не переживал, как за братишку (Сослан на два года младше Таймураза. – Прим. авт.).Он звонит мне ночью после финала и плачет, говорит: “Я проиграл…”. Я уже лег спать – мне на следующее утро выступать. Отвечаю: “Сейчас приду”. Оделся, дошел до его корпуса. Захожу к брату в комнату: все вещи перевернуты, бардак. Говорю: “Что ты расстраиваешься, посмотри, сколько чемпионов мира вообще не попали на пьедестал Олимпиады! Умей радоваться тому, что есть”.
– А потом, наверное, уже брат тебя успокаивал?
– На следующей день перед финалом он массировал мне шею: “Ты сейчас выйдешь и про боль забудешь, как тигр будешь!”. Я даже врачу не разрешал прикасаться к шее, которую травмировал в полуфинальной схватке. Сослан сказал: “У меня не получилось, ты должен взять золото!”. Но у меня тоже не вышло… И все равно приятно, когда родная кровинушка рядом.
Никого видеть не хотелось
– Что, считаешь, не получилось в финальной встрече?
– Я был в нормальной форме, физически не устал. Но травма помешала. Понимаю, это, конечно, не оправдание. Меня два часа разогревали, массировали, практически я даже разминку не сделал перед финалом. В спорте не бывает такого, чтобы два человека остались удовлетворенными после встречи, один всегда – ущемлен. (“До финала с россиянином Ширвани Мурадовым он получил очень тяжелую травму, мы приехали в Алматы, сделали снимок – оказалось смещение шейного позвонка”, – добавляет тренер Куандык Жоламанов.)
– Даже на церемонии награждения у тебя на лице не было радости…
– Честно сказать, я был подавлен, не обращал ни на кого внимания. Вышел после церемонии награждения, мне ничего не хотелось, отказал нашим журналистам в интервью – они обиделись. Но как я им могу объяснить, что мне немножко не хватило до золота, что творилось в моей душе – окружающим было не понять. Мне ничего не хотелось в тот момент! Я ведь знал, что соперник ничем меня не лучше!
За спиной говорили: “Пора завязывать и искать работу”
– Не слишком ли близко к сердцу ты принял неудачу в финале? Ведь олимпийское серебро тоже дорогого стоит.
– В течение трех лет у меня были серьезные травмы, мне заменили крестообразную связку. В зале, где я тренировался, слышал за спиной: “Что он себя мучает, пора завязывать и работу искать!”. Себе я сказал: “Клянусь, ни за что не оставлю!”. У тренера, который растил меня с детства, спрашивал: “Скажите честно, мне пора завязывать?”. “Нет, потерпи, после черной полосы обязательно будет белая”, – говорил наставник. А у меня черная полоса очень долго тянулась. Успокаивая братишку в Олимпийской деревне в Пекине, я поймал себя на мысли: “Бог дал, но он мог ведь и этого не дать!”. Но человек так устроен, что ему хочется не того, что он имеет, а большего. Есть серебро – хочется золота.
– И сейчас в тебе не пропало желание добиться большего?
– Я все равно своего добьюсь, чего бы мне это ни стоило. До Олимпиады-2012 в Лондоне я подожду! Лучший залог успеха – это терпение.
– Осетины – признанные лидеры в вольной борьбе. Причина этого в “национальных борцовских генах” или в чем-то другом?
– У нас в Северной Осетии в каждой третьей семье мальчишка идет в секцию вольной борьбы. Почему? Не знаю. Наверное, это традиция, которая передается из поколения в поколение. Пойти в борцовский зал так же нормально, как пойти в школу. Когда ребята выходят на юношеский и молодежный уровни, там уже составляют друг другу постоянную конкуренцию. А, как известно, где высокое соперничество, там и плоды успеха.
Из России – с обидой
– До приезда в Казахстан ты имел представление о казахстанской школе борьбы?
– Я помню, как пацаном приезжал на сборы, а такие казахстанские атлеты, как Маулен Мамыров, Ислам Байрамуков, уже на чемпионатах мира выступали! Из “старого племени” выделил бы чемпионов СССР 60-х Аманжола Бугыбаева и Абильсеита Айханова. Я считаю, что, если человек видит перед собой цель, школа не имеет значения. Если человеку Богом дано и он над собой работает, то успех обязательно придет. Как и художник, не развивающий свой талант, никогда не станет мэтром!
– Из сборной России кто-нибудь в Пекине подошел, поздравил?
– Ничего такого не было. В 2004 году на чемпионате России за выход в финал я так же, как и в Пекине, встречался с Георгием Гогшелидзе, сейчас он выступает за Грузию. А в финале на том российском первенстве боролся с Хаджимуратом Гацаловым, все симпатии были на его стороне. На Олимпиаду в Афинах поехал именно он. В тот момент я для себя решил, что в России не останусь.
– Главной причиной отъезда была обида?
– Я не знаю, как это назвать. Ведь столько времени отдано спорту, вся молодость принесена в жертву… Когда уже обсуждал этот вопрос с личным тренером, он мне сказал: “Ты не поедешь!”. Я в ответ: “Кто мне из вас может сказать “Не езжай”, что меня здесь держит? Сяду на самолет и полечу!”. Я понимаю, что это была грубость, в тот момент во мне играли оскорбленные чувства.
– За политикой следите, дыхание вооруженного конфликта между Грузией и Южной Осетией чувствовалось на Олимпиаде?
– Политика политикой, а спорт отдельно. Там живут люди, которым эта война даром не нужна. Они хотят жить в домах, ложиться спокойно спать вместе с детьми и ходить на работу. Я даже у Гены Лалиева (член сборной Казахстана по вольной борьбе, родом из Южной Осетии. – Прим. авт.) спрашивал: “Вот вроде дома такое творилось, а мы улыбаемся, вместе кушаем в столовой. Кому это было надо?”. Мы все искренне обнимались на Олимпиаде – и грузины, и осетины.
Рыбалка – лучший отдых!
– Сынишек тоже отдадите в борьбу?
– Старшему Тимуру 3 года, а младшему Алану 3 месяца исполнилось в тот день, когда я выиграл серебро (21 августа. – Прим. авт.). Сейчас я не хочу, чтобы они занимались спортом, но, может, пройдет время, и мое мнение изменится… Тимур, например, думает, что у него папы нет, – так как я редко бываю дома!
– А с кого в вашей семье пошли борцовские традиции?
– Я бы сказал, с мамы (смеется). Это не то, что вы подумали! Мне было 7 лет, а младшим братишкам (кроме Сослана, есть еще один брат) – по пять, и в секцию борьбы нас мама привела.
– Семья в период Олимпиады, наверное, не отрывалась от телевизора?
– Я приехал со сбора домой на пару дней, Олимпиада уже началась. Сижу смотрю какие-то соревнования и говорю супруге Лауре: “Ты будешь сильно плакать, когда я выиграю в финале? А проиграю, наверное, радоваться будешь?” (Смеется.)… Когда позвонил домой, уже все знали мой результат. Отец говорит: “Все, не приезжай!”. Я ему: “Да ладно, ты хотя бы в каком-нибудь колхозе был вторым, почему так говоришь?” (Снова смеется.) Но мне действительно хотелось большего в Пекине (грустнеет).
– А как отдыхаешь от тренировок?
– Очень люблю рыбалку. С удочкой я отдыхаю до мозга костей. Только у меня появляется свободное время – сразу на рыбалку, причем не имеет значения с кем, куда. Главное – процесс. Правда, в Казахстане я еще не бывал в рыбных местах, в ближайшее время нагрянем!
Терпел, терпел и украл!
– Вам жена не говорит: “Я или борьба”?
– Насчет этого у нас проблем нет, она меня понимает и поддерживает. Я могу три месяца не быть дома, но никогда даже таких намеков не будет. Вообще планирую в Казахстан перевезти семью (она живет во Владикавказе. – Прим. авт.). Хочу остаться здесь жить.
– Почему, можно узнать?
– Казахстан открыл мне второе дыхание. Меня переполняют эмоции, нужно заглянуть в душу и посмотреть, что для меня Казахстан. Словами всего не объяснить.
– Как вы познакомились со своей второй половинкой?
– Это был 2001 год, смешная история! Я познакомился с ней на сборах в Кисловодске, хотя мы жили в одном городе – во Владикавказе, даже в один садик ходили. Потом приехал в город, узнал ее телефон, четыре года (!) ей звонил, предлагал встретиться, а она отвечала отказом. Как-то говорю: “Я тебя украду”, она: “Ну попробуй!”. Она меня спровоцировала, пришлось красть! Дело было перед Олимпиадой в Афинах, я думаю, дай хоть здесь судьбу испытаю. Не повезло с Олимпиадой, может, в любви повезет? Говорю ей: надо жениться! Лаура не отказала мне.
– Таймураз, что теперь – к семье, на заслуженный отдых?
– Отдыхать будем, когда на пенсию уйдем. А сейчас, пока время и годы позволяют, надо работать, идти вперед.
Марина ХЕГАЙ, фото Ивана БЕСЕДИНА, Станислава ФИЛИППОВА и Андрея ТЕРЕХОВА