У музыки нет возраста
Уже давно обладатель редкого на эстраде голоса, выпускник Чимкентского музыкального училища выступает на одной сцене со многими российскими знаменитостями. И в России его знают гораздо лучше, чем на родине. Впрочем, артист всерьез взялся за то, чтобы привлечь внимание соотечественников.
– В Казахстане эстрада сегодня в основном – прерогатива молодых. Как вы вписываетесь в это течение?
– Считаю, в творчестве нет возраста. Я стал серьезно заниматься музыкой в 22 года, потом поехал самоутверждаться в Россию, Беларусь, страны Евросоюза, немало конкурсов выиграл после “Азия дауысы”. Брал флаг и улетал, никто даже не знал, что участвую в международных фестивалях. В конце 90-х это никому не нужно было. Так и ездил, зарабатывал себе авторитет. Потом ушел в творчество, учился. А насчет эстрады – у меня молодой публики и не было никогда, я к ней не стремлюсь. Эта ниша занята, там есть кому работать. Мой тембр не вписывается в современную ритмику. Я делал, что мне нравится, и не лез в первые ряды шоу-бизнеса. Тем более что у нас, в Казахстане, официальных концертов очень мало. А публику же надо учить, чтобы она собиралась в залах.
– Каким образом надо учить публику?
– У нас привыкли больше к той-бизнесу. А чтобы шоу-бизнес отстраивать, требуются огромные вложения. Каким бы ты талантливым ни был, должны быть задействованы большие средства и команды профессионалов. И все равно мы будем каждый день встречаться с одними и теми же людьми, у нас на одного артиста приходится весь Казахстан, нас всего 17 миллионов. Поэтому мы должны постоянно обмениваться публикой, а мы отделились, и каждый свой кусочек кушает. Вон американцы же подсадили весь мир на своих исполнителей и с этого деньги имеют!
– Когда-то вы были простым шымкентским парнем…
– Я таким и остался, не веду образ жизни шоумена, что могу – делаю, не для понтов, для людей.
Жесткая Москва
– Расскажите о ваших совместных выступлениях с российскими артистами…
– С 2003 года я сотрудничал с кинорежиссером Виктором Мережко на фестивале “Киношок”, много лет выступал на открытии. Еще начиная с 90-х годов, с “Золотого шлягера” (международный фестиваль в Беларуси. – Прим. авт.) я всех знаю: Льва Лещенко, Иосифа Кобзона, Аллу Пугачеву. Мы дружили семьями с Виктором Салтыковым, записывались на одной студии, ездили по России, в Казахстане были. В 2001 году справляли 75 лет композитору Александру Зацепину. Два дня шли огромные концерты в Москве. Мне досталась для исполнения его песня “Шут и царица”, и у меня тогда возник конфликт с Филиппом Киркоровым. Меня поставили выступать перед Пугачевой, ему это не понравилось, мы поругались.
– Киркоров вас не побил случайно?
– Пусть только попробует, и не говорите мне, что он под два метра… Прежде всего надо быть человеком, если бы он подошел нормально, объяснил, я бы пропустил, мне какая разница, за кем выступать.
– Насколько сложно было адаптироваться в Москве?
– Мне нужна была поддержка, но некому было ее давать. Потом прижился, начал сотрудничать с музыкантами Виктором Салтыковым и Теймуразом Боджгуа. Делал рекламки для них, они меня поддерживали. За счет их помощи и жил первые годы. Москва – настолько сложный город, ты там никому не нужен, все ниши заняты. Годы уходят на то, чтобы понять все подводные течения, осознать, в какую сторону двигаться. У меня все сложилось, к счастью. Есть студия Владимира Осинского, крутого музыканта – он, кстати, петропавловский, давно переехал – у него записывались все звезды: Полина Гагарина, Григорий Лепс, Стас Михайлов и другие. И я с ним сотрудничал.
– А чего вам не хватало в Москве?
– Я – за нормальные человеческие отношения. А там жестко. Помню, было выступление-солянка, и мы с гитаристом Виктором Зинчуком стояли за кулисами. Я ему – слово, он мне в ответ, зацепились. Я – из Шымкента, ни перед кем не пригибаюсь. Он потом сказал: “Таких здесь знаешь сколько? Всех не перебьешь”…
Возвращение на родину
– Вы вернулись в Казахстан. И что теперь?
– Раньше делал то, что мне нравится, а теперь надо, чтобы и мне, и людям мои песни пришлись по вкусу. Мы записали песню “Каменное сердце” с Исламом Рахимжановым (он пишет тексты Нурлану Абдуллину. – Прим. авт.). Вообще у Ислама очень серьезное творчество, но никто не хочет сейчас этой серьезности в Казахстане. Поэтому он работает в Украине и России, сейчас Владимиру Преснякову написал композицию.
– У вас есть такая песня, о которой можно сказать, что она вас сделала?
– Я же вышел из конкурсов, изначально меня сделала очень серьезная песня “Караторгай”. Меня так и прозвали Караторгаем. Был акын и композитор Акан-серы, у него был беркут, и эта песня – о нем. Беркуты, как известно, живут определенное время, а когда приходит момент умирать – взлетают и разбиваются… Сколько бы лет ее ни пел, она остается мне близка, сейчас мы решили клип снять на нее. А новые треки сложно раскручивать.
– В каком направлении вы поете?
– Могу петь и классику, и попсу. Например, спародировать Лепса или Меладзе – вообще ничего не стоит. Но надо иметь свое лицо. Мне близок эстрадный шансон, где есть правда в текстах и в музыке. Это не блатняк какой-то, а красивые эстрадные песни. У нас привыкли, если поют с хрипотцой – значит, шансон. Многие сейчас ноту-две научились извлекать и думают, что уже стали певцами. На самом деле этому надо учиться. Кстати, музыка на казахском языке вроде Кайрата Нуртаса – это тоже эстрадный шансон. Он только переложил ее на более современные ритмы.
– Вы, говорят, пишете новый альбом?
– Уже третий по счету. Первый диск я выпустил лет 10 назад, когда работал с Зацепиным-старшим. Тексты мне писал поэт-песенник Анатолий Поперечный, автор хита “Трава у дома”, к сожалению, в прошлом году он умер. В новом альбоме – песни Ислама Рахимжанова и Владимира Курто с Украины. Еще в планах – репертуар на казахском языке.
Алматы