Родился женщиной – терпи
С января в силу вступят новые правила смены пола в Казахстане. Новость об этом активно смаковали многие новостные порталы и паблики в соцсетях. Причем некоторые дошли до громких заголовков о том, что у нас разрешили смену пола. На самом же деле пол в нашей стране можно было менять и раньше, но сменился Кодекс о здоровье, потребовались корректировки и подзаконных актов.
В то же время, как считает правозащитница, участница трансгендерной инициативы “ALMA-TQ” Виктория ПРИМАК, новость еще раз напомнила трансгендерам об их месте в казахстанском обществе.
– Многие люди могут никогда не встретить в своей жизни трансгендерного человека или не знать о подобном статусе своего знакомого или знакомой, но все равно относятся негативно и трансфобно. Всё потому, что у них есть предубеждение и мнение, которое сформировалось из мифической, устаревшей и неверной информации.
На фоне последних новостей начали высказываться и духовные институты, напоминая, что хирургические коррекции – под религиозным запретом.
Однако тут ведь вопрос не в хирургических коррекциях, а в их требовании со стороны государства. Кроме того, мне известен ряд религиозных транслюдей, которые ходят в церкви или мечети. А как жить трансгендерным людям в своих религиозных семьях? Почему люди не могут спокойно исповедовать свою религию и должны подвергаться насилию или конверсионной терапии? Для чего эта ненависть? – недоумевает она.
Правозащитники могут рассказать сотни реальных историй о том, как люди на улицах, знакомые и родные издевались над трансгендерными людьми, но есть ли в этом хоть какой-то смысл? Просто представьте, что ваши же знакомые могут сделать с таким человеком. И какой бы страшной ни была нарисованная картина, будьте уверены – она уже существовала в реальности.
Никаких гарантий, никаких детей
Между тем, как рассказывает председатель лечебно-консультативной комиссии при Республиканском научном центре психиатрии, врач-психиатр Ирина ЛЕНСКАЯ, в обновленном справочнике международной классификации болезней трансгендерность вычеркнута из списка психических и поведенческих расстройств. Отныне официально – это особенность полового здоровья. И как человек, лично поставивший все казахстанские диагнозы – гендерная неконгруэнтность, Ирина Ленская полностью такую формулировку поддерживает.
– Это все равно что испытывать ненависть к альбиносам. Или к людям с лишним весом. Они не нарушают ваши границы – и вы не лезьте к ним! Но вы просто на секунду представьте себе трансгендерную девочку, которая выглядит как девочка, чувствует себя девочкой, но в графе “пол” в ее паспорте написано “муж.”. Какие страсти разгораются вокруг нее всякий раз, когда ей нужно предъявить документы! Зачем это всё? – недоумевает психиатр.
Более 2 лет врач-психиатр входила в экспертную группу, которая разрабатывала новые правила медицинского освидетельствования трансгендерных людей. В этой же группе были сами трансгендеры, специалисты минздрава, правозащитники, отечественные и зарубежные юристы и борцы с бытовым насилием.
– Мы предлагали, чтобы человек, достигший 18 лет и осознавший свою трансгендерность, мог прийти по месту жительства к психиатру, лечь в отделение неврозов или вообще амбулаторно пройти освидетельствование. Ведь единственным противопоказанием для юридической смены пола в данном случае является психическое расстройство. Всё – человек может получать новые документы, в которых указаны желаемый гендер и новое имя.
Наша задача – дать людям возможность устранить видимое несоответствие между гендером, с которым себя отождествляет человек, и биологическим маркером, который акушерка, опираясь на физические показатели, поставила в роддоме.
При этом степень требуемых процедур должен определять сам человек. Кому-то достаточно внешне, в одежде соответствовать определенному гендеру, кто-то делает маммопластику или мастэктомию, прибегает к гормональной терапии, кто-то решается на более радикальные операции. Но это всё не должно быть нашей заботой! Поэтому я считаю, что наши правила – как нынешние, так и прошлые, глубоко консервативны и негуманны. Как можно требовать от человека хирургического вмешательства, если его индивидуальные потребности не требуют кардинальной коррекции? – возмущается Ирина Ленская.
Смена пола – очень серьезная и дорогая операция. Раньше ее можно было сделать и в государственном центре, но вот уже почти 10 лет такую услугу оказывают только частные клиники. Стоимость операции, если верить пабликам в Интернете, начинается с полумиллиона тенге. Но гарантии, что всё отрезанное и пришитое будет работать как надо, да и, в принципе, никаких гарантий врачи не дают.
В реальности всё еще сложнее.
– Генитальная коррекция пола невозможна без хирургической стерилизации. Помимо этого, диагноз – F64 (трансгендерность) входит в казахстанский перечень диагнозов, при наличии которых лицо не может усыновить ребенка, принять под опеку или попечительство. То есть человек проходит обязательные стерилизующие коррекции и после этого не может усыновить или взять ребенка под опеку, – объясняет Виктория Примак.
Как принимают в трансгендеры?
До 2011 года документы в Казахстане можно было менять без смены пола. Потом закон ужесточили, и появилось требование о хирургической коррекции. Теперь в правила прописали возраст, в котором можно начать трансгендерный переход, – 21 год, а также определили четкие сроки на все процедуры – полгода после заключения врачебной комиссии на гормональную терапию, еще полгода – на хирургию. Если не успел, судя по всему, нужно снова идти подтверждать трансгендерность. Причем, если раньше решение выносила небольшая группа психологов и психиатров, теперь список комиссии расширился. Амина замедленного действия: почему 14-летняя казахстанка отрицает свою половую принадлежность
– Зачем было включать в комиссию урологов? Неужели плохая моча может стать причиной гендерной неконгруэнтности? Или трансгендер не может болеть циститом? Сексопатологи, гинекологи, хирурги… Кто все эти люди? Зачем они? Что за история с 2 этапами? То есть человек уже сделал операцию – зачем снова собираться комиссии? Что эта таможня снова должна разрешить? – вопросов у психиатра Ирины Ленской к новым правилам очень много, но кому их задать, она не знает – авторы инструкции неизвестны.
Впрочем, как уверен ее коллега, генеральный директор Республиканского научно-практического центра психического здоровья Николай НЕГАЙ, есть в новых правилах и положительные моменты.
– Если раньше правила предписывали обязательное обследование в психиатрическом стационаре, то теперь только в том случае, если психиатр заподозрит отклонения. Такое бывает очень редко, но мы должны это учитывать. По сути, основная задача медицинского обследования – это выявление психиатрических отклонений. Возможно, имеется депрессивное расстройство, при котором человек хочет сменить пол, есть иные отклонения. Вторая функция комиссии – выявление физических заболеваний, препятствующих трансформации. Это могут быть серьезные хромосомные отклонения, эндокринные и некоторые другие, при которых противопоказана гормонотерапия или операция, – объясняет он.
В год через медкомиссию проходят 7–12 казахстанцев. При этом Николай Негай тоже подчеркивает: транссексуализм – это личная беда индивида.
Он страдает с детства потому, что из зеркала на него смотрит кто-то чужой, подвергается нападкам и гонениям со стороны родных и знакомых и, если не найдет деньги на смену пола, может покончить жизнь самоубийством из-за сильнейшей дисфории.
И самое страшное во всем этом то, что, услышав о подобном суициде, большинство казахстанцев даже не расстроятся.
НУР-СУЛТАН