Соглашение заключено на первые шесть месяцев 2017 года. В дальнейшем срок его действия может быть продлен. Тут же баррель нефти подрос в цене, тенге расправил плечи. Но есть ли реальный повод для оптимизма? За счет кого произойдет сокращение добычи и не ударит ли это в результате по внутреннему рынку и нашим с вами кошелькам?
До вступления соглашения в силу еще больше недели, но мировой нефтяной рынок уже отреагировал позитивно. И хотя, по мнению экономиста Сергея СМИРНОВА, процесс пока носит чисто спекулятивный характер, да и стоит еще посмотреть, будут ли в будущем соблюдены все договоренности, его влияние мы уже почувствовали: доллар стал немного доступнее … Что в преддверии новогодних праздников радует нас, как подарок Деда Мороза.
Тень и еще большая тень
Все подписавшие соглашение страны будут сокращать добычу нефти из расчета объемов, полученных в октябре этого года, и только Казахстан – с учетом ноябрьской добычи и запущенного Кашагана. Как сообщили в министерстве энергетики РК, она составила 1,7 миллиона баррелей в сутки. Республика взяла обязательство на снижение в 20 тысяч баррелей в сутки. В последующие полгода стране необходимо держать среднемесячную добычу на уровне 1,68 миллиона баррелей. Российская Федерация взяла на себя обязательства по сокращению производства на 300 тысяч баррелей в сутки, Мексика – на 100 тысяч баррелей, Азербайджан – на 30 тысяч баррелей, Малайзия – на 20 тысяч баррелей в сутки.
Казалось бы, наша доля совсем небольшая. Но это как посмотреть.
Основная часть нефти уходит на экспорт и добывается она несколькими крупнейшими компаниями. Согласно заявлению Астаны, сокращение как раз таки их не коснется. Не получится ли, что затягивать пояса будут за счет внутреннего рынка? Посмотрим, каковы объемы черного золота там. Согласно данным 2015 года, в стране было добыто 79,5 миллиона тонн нефти, 61,2 миллиона из них ушли на экспорт, на внутреннем рынке должно как бы остаться 18,3 миллиона тонн. Но там всегда путаница с цифрами, которые отбрасывают большую тень. Обычно остается меньше. С учетом этого соглашение о сокращении добычи уже выглядит более серьезным для нас и заставляет задуматься. За счет кого же все-таки будет происходить снижение, как оно повлияет на цены? Если бремя ляжет на плечи средних и мелких компаний, то не спровоцирует ли это еще больший их уход в тень. Обо всем этом мы спросили экспертов.
Кому подрежут баррели
По словам экономиста Сергея Смирнова, цены на внутреннем рынке значительно ниже экспортных плюс компаниям приходится платить НДС. Поэтому в этой нише работают сравнительно небольшие компании, которые не ориентируются на экспорт, плюс “КазМунайГаз”, ежегодно в качестве обязаловки выделяющий определенный процент своей нефти для внутреннего потребления.
Мы решили посмотреть несколько возможных сценариев сокращения добычи. Могут ли переложить эту долю на средние и мелкие компании?
– Кто может приказать малым и средним компаниям сократить добычу? Они частные компании, и там все решают акционеры. У всех частников есть проекты по добыче и планы, которые были оговорены еще при подписании контракта о недропользовании. Государство с этим согласилось. И сегодня оно ничего не сможет сделать, – считает директор компании Oil Gas Project Жарас АХМЕТОВ. – Вы думаете, что сейчас начнут гнобить мелких производителей, да там и гнобить-то нечего, они добывают всего 20–25 процентов нефти. И на их плечи не переложишь это сокращение. Но если вдруг решат прижать, то лишь спровоцируют еще больший объем нелегальной нефтедобычи. Это все прекрасно понимают. Их скважины разбросаны по степям, и какая армия контролеров должна быть, чтобы уследить за ними. Даже в крупных компаниях контролировать учет и то сложно, и всегда возникает поле для неких махинаций. Что же говорить о мелких. Поэтому перекладывать сокращение на мелких и средних нефтедобытчиков вариант не лучший, и навряд ли пойдут на него. Есть куда более реальный механизм. Скорее всего,
“РД “КазМунайГаз” потащит на себе эту ношу. Там в совете директоров представители государства, и они могут это сделать. Хотя и здесь придется отстаивать, ведь другие акционеры частные.
В “КазМунайГазе” пока никак не прокомментировали возможное сокращение добычи, и нам в телефонном разговоре дали понять, что вряд ли появятся какие-либо заявления на этот счет до Нового года.
Сможет ли “КазМунайГаз” в одиночку выполнить соглашение, не “обидев” никого? Вопрос еще тот. Судите сами, с учетом того, что в этом году компания увеличила долю поставки нефти на отечественный рынок с планируемых 28 процентов до 40, ежедневная поставка нефти из ресурсов “Озенмунайгаз” и “Эмбамунайгаз” на НПЗ составляет 67 тысяч баррелей в сутки. Сокращение на 20 тысяч не кажется совсем уж мелочью.
Впрочем, есть предположения, что добычу частично урежут за счет слабо работающих месторождений. Так сказать, проведут оптимизацию процесса. Но это может спровоцировать сокращение рабочих мест, отмечают эксперты.
Поднимется ли цена на бензин?
Обычного потребителя и гражданина куда больше интересует вопрос, не отразится ли это сокращение объемов добычи на ценах конечного продукта – ГСМ. Не взлетят ли цены на бензин так, что любые отыгранные на мировых рынках центы за баррель уже не будут радовать и согревать душу.
Сказки о том, как формируются цены на бензин в Казахстане и что на них влияет, уже давно вошли в народный фольклор. Падает баррель нефти – стоимость бензина растет, дорожает – тем паче. Цена зависит от курса доллара, ситуации в России и даже при желании – от урагана в Мексиканском заливе и происшествий в какой-нибудь далекой африканской стране. А тут такое событие – подписание соглашения с мировыми игроками. Предпосылок, чтобы поменялись ценники под шумок большого события, хватает, считает эксперт Сергей Смирнов:
– Мы по-прежнему будем зависеть от импорта из России. А там уже прогнозируют повышение цен на 10–12 процентов на бензин. Поэтому у нас рост тоже возможен.
– Цены на рынке ГСМ на самом деле не зависят от уровня добычи нефти. Как ни парадоксально, но именно ценники на АЗС определяют уровень цены на нефть на внутреннем рынке. Сейчас, например, стоит 135 тенге за литр 92-го, от этой цены и будут плясать переработчики нефти. – говорит Жарас Ахметов. – Поэтому сократилась добыча или повысилась, не важно. Рыночного механизма цен как такого здесь вообще нет. Конечно, не исключено, что где-то могут собраться в тихом кабинете представители крупных торговых сетей и министерства энергетики и сказать, ну, мол, люди, тяжело нам, давайте поднимем цены на ГСМ. И таким образом за счет этого поднимется цена на нефть, которая поставляется на НПЗ. Но это лишь гипотеза.
АЛМАТЫ