В секцию заманили… деньгами
– В детстве я не хотел быть баскетболистом, – рассказывает Владимир Георгиевич Андреев. – Тренеры упрашивали меня заняться баскетболом, но я считал, что все это только из-за моего высокого роста. Думал, что длинным играть в баскетбол легче, чем остальным. Впоследствии понял, что это не так.
– Чем вас все-таки заманили в баскетбол?
– Я жил в деревне, а тренировки проходили в центре Астрахани. Тренер давал мне деньги на автобус, и я чувствовал себя за это ему обязанным. Каждый раз давал себе слово, что как только выданные мне деньги закончатся, перестану ходить в секцию. Но деньги подходили к концу, и тренер давал мне еще, а отказать ему я не мог. К тому же в его группе занималась девушка, которая мне очень нравилась. Я уж не помню, как ее звали, но играла она очень хорошо. Так что я приезжал на тренировки еще и ради нее. Правда, она об этом не знала.
Какие на Пролетарской были дубы!
– Каким образом астраханский парень очутился в Алма-Ате?
– После школы я поехал поступать в Москву, где меня познакомили с Игорем Поповым, который работал с алма-атинским “Буревестником”. В тот момент я очень тяжело заболел, и он понял мою сложную ситуацию. Игорь Владимирович сразу цепко за меня схватился, но я долго колебался, ехать в Алма-Ату или нет. В конце концов сразу после Спартакиады народов СССР 1963 года я решился на переезд в Казахстан, о чем никогда не жалел. Алма-Ата стала городом моей судьбы. Здесь я впервые вдоволь наелся винограда “дамские пальчики”, алма-атинских груш, увидел невероятные дубы на улице Пролетарской (ныне Зенкова. – Прим. автора), где в то время размещался институт физкультуры. Меня сильно тронули за душу гостеприимство и доброжелательность горожан. В Алма-Ате я познакомился со своей будущей супругой Людмилой, с которой мы вместе уже почти полвека.
– До приезда в Алма-Ату имели представление о местной команде?
– Конечно. О “Буревестнике” я много читал в газетах. В свое время это была команда Васи Ахтаева и Арменака Алачачяна. Правда, в Алма-Ате я их не застал: Ахтаев уже переехал в Грозный, а Алачачян играл за московский ЦСКА. Но “Буревестник”, затем переименованный в “Локомотив”, был крепкой командой. Вспомните хотя бы Владимира Калюжного, Юрия Позднякова, Валерия Платонова, Владислава Анисимова, Анатолия Никишина, братьев Шведовых…
В спортзале АДК чуть голову не сломал
– Как же с таким составом и ни разу не стали призерами чемпионатов СССР?
– На мой взгляд, команда в Алма-Ате была очень перспективная, но, кроме начальника Казахской железной дороги Ивана Акимовича Задорожного, никто не приложил усилий, чтобы ее понять, почувствовать. Нам не хватило совсем чуть-чуть, чтобы подняться наверх. У нас не было, к примеру, хорошего разыгрывающего, и перейди к нам Фетисов (китаец по национальности, но с русской фамилией), которого пробовали в сборной СССР, команда вообще стала бы классной. Видя потенциал “Локомотива”, я не собирался уезжать из Алма-Аты, хотя имел предложения от ведущих команд Союза. Особенно усердствовали ленинградский “Спартак”, московские “Динамо” и ЦСКА.
– Где алма-атинский “Локомотив” тренировался и играл в середине 60-х?
– В то время в Алма-Ате еще не было Дворца спорта. На его месте стояли летние открытые площадки с деревянным покрытием. На них мы и занимались. А все соревнования проходили в спортзале АДК, где зальчик был маленьким и больше подходил для тренировок. Там я впервые ударился головой о кольцо. У меня были здоровые ноги и хороший для моего роста прыжок. Поэтому иногда приходилось убирать голову, чтобы не задеть кольцо.
Уже не казахстанец, но еще не москвич
– На матчи чемпионата СССР уже летали самолетами?
– Да. Навсегда в памяти останется Алма-Атинский аэропорт. Всегда с удовольствием возвращался в этот город. Прилетаешь из Москвы, как правило, ранним утром, выходишь из самолета и видишь эти горы, утренний рассвет. Меня это всегда завораживало.
– С легендарным гигантом Василием Ахтаевым были знакомы?
– Да. Причем познакомился я с ним не в Алма-Ате, а в Грозном, где мы выступали астраханской командой в 1962 году. Ахтаев стал первым человеком, кто предложил мне место во взрослой команде. Во время одного из матчей в Грозном я забил мяч сверху, что для юношеского возраста тогда было большой редкостью. В этот момент в зал вошел Ахтаев. После игры он пригласил меня в свою команду, предложив зарплату 160 рублей. Мой отец тогда получал в месяц 90 рублей, а Муслим Магомаев пел за 180. Вот так, а мама мне говорила, что спортом на кусок хлеба не заработаешь. Но в Грозном я не остался, потому что еще учился в школе.
– На первый свой чемпионат мира 1967 года в Уругвае, который сборная СССР с блеском выиграла, вы поехали уже игроком ЦСКА?
– Нет, фактически алмаатинцем. Тогда в советском баскетболе проводился эксперимент: игроки сборной были освобождены от матчей за свои клубы, готовились к Олимпиаде 1968 года. Получилось так, что из “Локомотива” я уже ушел, но за ЦСКА еще ни разу не сыграл. Так что золотая медаль чемпиона мира больше чем наполовину алма-атинская.
Дважды выкарабкался с того света
– Манера игры центрового в московском ЦСКА и сборной СССР сильно отличалась от той, что была в алма-атинском “Локомотиве”?
– Очень заметно. Если Попов делал из меня центрового, то Гомельский – “столба”. Игорь Владимирович заставлял меня двигаться по всей площадке. В алма-атинской команде я даже крутил восьмерку: это такая комбинация, при которой центровой выходит на дугу. Попов еще в середине 60-х годов придумал тип центрового, который появится в мировом баскетболе только спустя двадцать лет в лице Арвидаса Сабониса. Гомельский же ставил меня на “усы” трехсекундной зоны с диапазоном действий по 20 см в каждую из сторон. В ЦСКА я, будучи результативным игроком, вынужден был стоять. С другой стороны, я научился хорошо защищаться, гораздо лучше сегодняшних центровых.
– Большой спорт – это большие нагрузки. Знаю, что вас дважды вытаскивали с того света…
– Впервые клиническую смерть я пережил в 1962 году, девять месяцев лежал прикованный к постели. Очень долго восстанавливался после многократных разрывов легкого. Это была сложная болезнь, но потом судьба преподнесла мне еще более серьезное испытание. В Москве при операции на колене мне занесли инфекцию. Выдающийся хирург Зоя Сергеевна Миронова призналась, что таких случаев бывает один на миллион. Я второй раз вернулся с того света. И даже после всего этого я до 52 лет играл за ветеранов, дважды становясь чемпионом мира. Сейчас готовлюсь к новой операции – замене коленного сустава на искусственный.
Наперегонки с… актером Папановым
– Знаменитый баскетболист Алжан Жармухамедов в интервью нашей газете рассказывал, что на первых порах в ЦСКА вы взяли над ним шефство…
– Мы с Алжаном настоящие друзья. Наша связка центровых была сильнейшей в Европе, мы “душили” всех, как хотели. Правда, порой мешали всякие закулисные дела. К примеру, подходили люди и угрожали расправой, если я не перестану набирать по 30 очков за матч. Причем люди были из родного ЦСКА!
– Ваша фамилия значится в титрах к комедийному фильму “Отцы и деды”. Как попали на съемочную площадку?
– На съемки меня пригласил известный режиссер Юрий Егоров. Я играл человека, совершающего по утрам пробежку, когда герой великого актера Анатолия Папанова идет на завод. Еще у меня была роль в фильме Элема Климова “Спорт, спорт, спорт”. Элем Германович хотел сделать многосерийную картину, но худсовет запретил снимать о спорте такой большой фильм. Пришлось урезать его до одной серии, хотя материала было очень много. Тем не менее эта картина даже в таком варианте победила на конкурсе в Италии. Интересно, что история героя, которого я играю, больше похожа на историю моего друга Жармухамедова. Главного героя даже звали Толей (Жар по-русски называл себя не Алжаном, а Анатолием).
Бриллиантовый значок – от мадридского “Реала”
– Откуда у вас появилось такое прозвище – Билл?
– С чемпионата мира в Уругвае. В финале мы легко обыграли сборную Югославии, и в том матче я несколько раз забивал мяч сверху двумя руками после наброса на кольцо. Один американец сказал, что так у них играет Билл Рассел (знаменитый центровой, олимпийский чемпион 1968 года, 11-кратный чемпион НБА. – Прим. автора). Вот так я и стал Русским Биллом.
– В вашей богатейшей коллекции наград (Владимир Георгиевич не только чемпион мира и бронзовый призер Олимпиады, но и трехкратный чемпион Европы, семикратный чемпион СССР, двукратный обладатель Кубка чемпионов и т.д. – Прим. автора) есть бриллиантовый значок почетного члена клуба “Реал” (Мадрид).
– Его я получил в 1969 году, когда мы выиграли в Барселоне (Испания) Кубкок чемпионов. Тогда в финале Кубка ЦСКА победил мадридский “Реал” (103:99 после двух овертаймов. – Прим. автора), а я набрал 39 очков. Подобных значков в мире только десять. Их учредил знаменитый президент “Реала” Сантьяго Бернабеу, вручавший эти значки лучшим, на его взгляд, спортсменам мира. Помимо меня такие значки есть у венгерского футболиста Ференца Пушкаша, испанского баскетболиста Эмилиано Родригеса и других великих спортсменов.
Мечта – прилететь в Алматы. В полшестого утра
– После 27 лет армейской службы вы ушли на пенсию в чине подполковника. Чем занимаетесь сейчас?
– Год назад глава администрации Щелковского района Николай Николаевич Озеров (сын легендарного в прошлом комментатора. – Прим. автора) предложил мне должность директора местного спортивного клуба “Спартак”. Вот сегодня ставили ограждения для волейбольной площадки.
– Какие-нибудь жизненные планы остались нереализованными?
– Мечтаю прилететь в Алматы, как и раньше, в полшестого утра, выйти на трап, оглянуться, сделать шаг и спуститься вниз. И поклониться этому городу – городу моей судьбы, в котором я не был почти 40 лет.
Сергей РАЙЛЯН