Одинокие, нежные, злые…

О необходимости введения в стране системы ювенальной юстиции — то есть правосудия для подростков — говорится давно. В 70-е годы к проблеме, казалось, подошли вплотную — были попытки создать специализированные суды, в которых рассматривались бы исключительно дела несовершеннолетних. Очень большое значение тогда придавалось личности судьи — он виделся опытным юристом и вдумчивым психологом. Но начинание быстро завяло, и с тех пор дела малолетних преступников идут в общем конвейере с «взрослыми». Судьям чаще всего не до психоанализа, не до изучения душевных свойств конкретного юного правонарушителя — суды выше крыши завалены делами. Многие из них пылятся годами без вынесения приговора — наша канцелярская машина судоустройства печально известна хроническими сбоями в буксующем механизме. Тогда как Конвенция о правах ребенка, ратифицированная Казахстаном, требует рассматривать дела несовершеннолетних незамедлительно. Время затягивается, меж тем большинство обвиняемых подростков еще до суда содержится под стражей.
На международном круглом столе «Права несовершеннолетних и правосудие», который, как известно, прошел в конце прошлого года в Алматы, говорилось и о других нарушениях. Часто, к примеру, дела малолеток рассматриваются без предоставления адвоката, в судейской практике не принято возвращать их на доследование. А иногда стоило бы, потому что предварительное следствие далеко не всегда, по мнению экспертов, проводится объективно и качественно. Результат: в прошлом году Верховный суд РК рассмотрел 62 кассационные жалобы в отношении несовершеннолетних. 33 из них — а это особо тяжкие преступления — не удовлетворены, приговор оставлен без изменения. В трех случаях приговор отменен, а двадцати трем осужденным сроки заменены на более мягкие. Значит, судьи на местах слишком суровы? Нет, просто они привыкли не делать особого различия между преступниками в зависимости от возраста. Необходимость в ювенальных судах, таким образом, очевидна.
Это вовсе не означает, что с некоторыми нарушителями закона станут нянчиться и без передышки гладить по головке. Отнюдь. Но появится дифференцированный подход к каждому: ведь для многих, особенно совершивших преступление впервые, для встряски, достаточно уже задержания, СИЗО, судебного процесса. Возможно, шире будет применяться условное наказание. Психологи считают, что подростка с неокрепшей психикой зона зомбирует, подчиняет своим законам и на волю он выходит потенциальным рецидивистом, готовым вновь преступить закон. Конечно, подросток подростку — рознь. Среди обитателей колоний есть такие авторитеты «куда там взрослому»! Но есть те, кто оказался втянут в преступление по слабости характера, под угрозой, из-за каких-то других обстоятельств, этих еще можно спасти, вернуть в общество. Здесь уже нужно говорить не только специализированных судах, а о комплексной работе с такими подростками. Ведь подавляющее большинство из так называемых неблагополучных семей. Даже получив условный срок, куда пойдет четырнадцатилетний человек? Вернется в ту же семью, на ту же улицу, в ту же компанию. В прошлом году было расследовано 3254 уголовных дела, по которым к ответственности привлекались 3500 несовершеннолетних. Более 80 процентов преступлений — грабежи, кражи, разбои, в основном творимые группами. Было совершено 55 убийств, 24 изнасилования, зафиксировано 235 случаев хулиганства. Следователи отмечают, что в последнее время все активнее подростков привлекают во взрослые преступные группировки. Криминальная среда лелеет смену заботливо и цепко. «Нормальное» же общество ясно дает почувствовать трудным, насколько они не нужны. Простейший способ избавиться от их проблем — изоляция. Причем обычно на «взрослый» срок. Лишь смертная казнь и пожизненное заключение не применяются к несовершеннолетним. В соответствии с Уголовным кодексом те их них, кто совершил особо тяжкие преступления, не могут рассчитывать на условный срок.
Немного истории. Первый в мире суд по делам несовершеннолетних был учрежден в 1899 году в США. Толчком к этому стало принятие закона «О детях покинутых, беспризорных и преступных». Американцы пришли тогда к выводу, что автоматическое осуждение подростков наравне с другими порождает замкнутый круг: общество как бы провоцирует начинающих преступников к продолжению своей «карьеры». В Америке было открыто множество приютов для малолетних злодеев, беспризорников. Принцип перевоспитания не заключением, а достаточно вольным поселением под присмотром сохраняется до сих пор. Как и куда «рассортировать» подростков, советуют психологи.
У нас так называемые альтернативные меры применяются слабо. Подписка о невыезде вместо ареста применялась в прошлом году 489 раз, домашний арест — 32, личное поручительство взрослых — 31 раз, отдача под присмотр — 27 и лишь единственный раз несовершеннолетний был выпущен до суда под залог. Оно и понятно: у большинства родителей попросту нет денег. Так что рекомендации западных экспертов шире использовать залог в качестве меры пресечения могут вызвать у нас лишь горькую усмешку — слишком разные у нас системы, слишком по-разному заботятся государства о своих оступившихся юных гражданах.
Итак, нам нужны сильные психологи, специализирующиеся на подростковой преступности, следователи, не зацикленные на показателях раскрываемости, судьи, не относящиеся к малолеткам как к утомительной грязи и не задавленные грузом дел. Нам нужен четко продуманный закон о ювенальных судах и, наконец, как завершающее звено в этой цепи, сами суды — гуманные и справедливые.
…Семь лет назад мы увидели ошеломляюще честный документальный фильм «Опыт креста». Его кадры помнятся до сих пор… Огромные печальные глаза и самокрутка в татуированных пальцах… лопоухая бритая голова и смакование ощущения «короля» с полным карманом украденных денег… Детский полушепот — заклинание: «Господи, спаси от прокурора жестокого, от забора высокого» и матерная брань человека в форме… «Марочка», то есть носовой платок, с примитивно вышитой Богородицей и руки в цыпках, демонстрирующие, как можно прикуривать от сети в двести двадцать вольт…
…Мальцы, свернувшиеся как собачонки под драными одеялами и рассказ одного из них о том, что насиловали его «на зоне» двенадцать человек, дав потом баланды, хлеба и два стакана самосада… шеренга на четвереньках перед дежурным, его окрик: «Встать! Облизали чтоб всю хату!» и медные трубы оркестра, играющие веселенький марш в честь прибытия высоких чинов…
Фильм сделал Тарас Попов, работавший психологом в алматинской колонии для несовершеннолетних. Отснятого материала было на 48 часов, лента сконцентрирована в 55 минут. Тарас не расставался с видеокамерой и снимал по сути нелегально. Когда «Опыт креста» — теперь уже классика — стал достоянием общественности, милицейских начальников едва родимчик не хватил. Картина была объявлена пасквилем, Попов предан анафеме. Его долго стращали в разных кабинетах, из колонии пришлось уйти. Но фильм уже рассказал о том, как живут в изоляции малолетки — жестокие и слабые, грубые и по-своему нежные. И все на самом деле — такие одинокие.
…Уже умудренный сроками в свои шестнадцать авторитетный вор Шайба философствует в кадре: «Зло заложено в человеке еще с утробы матери. Зло всегда порождает зло, а добро — никогда добро.» Неужели им в этом никогда не разувериться?