Нюансы в "традиционной работе"

На встрече неоднократно подчеркивалось, что деятельность в рамках заседания носила сугубо протокольно-технический характер, и не предполагала выработки и принятия тех или иных политических решений, МИД РК в своем информационном сообщении даже назвал ее «традиционной работой». Однако политических маневров на встрече было сделано достаточно, о чем, впрочем, не стоило бы и говорить, если бы стороны упорно не пытались это скрыть.
Одним из них стало подписание между Россией, Казахстаном и Азербайджаном трехстороннего соглашения о точке стыка линии разграничения сопредельных участков дна Каспийского моря, согласно которому, России достается 19%, Казахстану — 29%, а Азербайджану — в пределах 18-19% от общего донного участка.
Хотя мероприятие это было ожидаемым и вполне рутинным, его (не очень удачно) представили как один из продуктивных итогов встречи, поэтому подписи были поставлены в последний день заседания. Главы делегаций трех стран подчеркнули, что рассматриваемое событие и сам документ не имеют (или почти не имеют) политической направленности. По словам первого вице-министра РК Кайрата Абусеитова, «соглашение является больше техническим, и в нем нет никакой подоплеки концептуального плана, так как подписано то, что было определено нашими двусторонними соглашениями». Эту мысль подтвердил и азербайджанский замминистра Халаф Халафов, отметив, что «подобные соглашения приведут нас к тем самым результатам, консенсусу, которого мы добиваемся. Но не стоит забывать, что это все-таки больше техническое соглашение».
С другой стороны, Халафов заметил, что «подписание данного соглашения выводит отношения трех стран на новый качественный рубеж, когда есть хорошая основа, которая послужит примером для остальных стран, для Ирана и Туркменистана», а Абусеитов сообщил, что подобные переговоры ведутся между прикаспийскими странами и по южной части моря и выразил надежду «на их успешное завершение».
Как бы то ни было, но подписание соглашения было «приурочено» к девятой встрече (и первой после окончания главных военных действий в Ираке) и, возможно, могло дать трем странам (прежде всего — России) основания для попытки оказания в ходе переговоров давления на иранскую делегацию. Неслучайно, парламент Азербайджана за день до подписания этого документа (13 мая), ратифицировал соглашение с Россией о разграничении сопредельных участков дна Каспия, подписанное президентами этих стран в Москве еще в сентябре прошлого года. Как подчеркнул представитель правящей партии «Новый Азербайджан» Айдын Мирзазаде: «Ратификация этого соглашения важна с точки зрения дальнейшего развития отношений дружбы и сотрудничества между Азербайджаном и Россией. Это соглашение закладывает правовую базу использования прикаспийскими государствами природных ресурсов Каспия в пределах национальных секторов на море».
Но иранская делегация не поддалась нажиму. В интервью агентству «Казинформ» Виктор Калюжный заметил, что события в Ираке «абсолютно не подействовали на процесс прошедших в Алматы переговоров по статусу Каспия». Официальный смысл этого замечания, конечно, состоял в том, что «все пять прикаспийских стран активно взаимодействовали» во время встречи, тем не менее, слова эти можно понимать и как скрытую досаду, для которой, разумеется, имелись реальные причины.
Как поведал на заседании Мехти Сафари, его страна пошла всем навстречу и изменила свою позицию, которая «первоначально была основана на принципе кондоминиума». Иранский дипломат представил почти как новость, набившую оскомину формулировку о пресловутых двадцати процентах: «Для того чтобы показать свою добрую волю, мы подтвердили свое согласие на раздел Каспийского моря… Мы предложили другим прикаспийским государствам формулу, в соответствии с которой доля Ирана составляет 20%».
Поведение иранской стороны на прошедших переговорах, на первый взгляд, было не совсем последовательным, если учесть, что на протяжении последних полутора месяцев Тегеран всячески подчеркивал свою готовность к поиску компромиссов в рамках двусторонних переговоров с Туркменистаном и Азербайджаном. В первых числах апреля в СМИ прошла информация о том, что иранские и туркменские власти якобы договорились о разделе южного сектора Каспийского моря и о совместном освоении ресурсов в этой зоне (хотя речь шла всего лишь о первом раунде двусторонних переговоров, имевших место накануне в Ашгабате). А в конце апреля глава азербайджанского МИДа Вилаят Гулиев заявил, что переговоры между Азербайджаном и Ираном по определению линии раздела смежных секторов Каспийского моря близки к завершению, причем «ход переговоров устраивает как азербайджанскую‚ так и иранскую сторону».
Однако возврат иранской делегации к старой позиции на заседании в Алматы был обусловлен некоторыми серьезными моментами. Один из них связан с растущими сомнениями по поводу прочности дружбы с Туркменистаном, особенно после подписания последним апрельского соглашения с Россией, предусматривающего совместную разработку месторождений, сотрудничество в области прогрессивных технологий, взаимодействие на мировых рынках газа, прокладку новых и реконструкцию имеющихся трубопроводных систем. Эти иранские опасения усилил туркменский спецпредставитель Хошгельды Бабаев, который сказал на брифинге после заседания, что процентное распределение моря не обсуждалось на заседании, и, более того, впервые открыто заявил: «Мы не признаем эту позицию, так как соглашение о разделе Каспия существовало между СССР и Ираном. Так как на сегодня мы имеем пять стран, мы должны вести переговоры со всеми этими странами».
В последние две недели несколько осложнились отношения Ирана и с Азербайджаном. 29 апреля министр иностранных дел ИРИ Камаль Харрази в ходе двухдневной поездки по странам Южного Кавказа выступил с предложением о создании системы региональной безопасности с участием Ирана, Грузии, России, Турции, Армении и Азербайджана. Несколькими днями позднее, Азербайджан сделал заявление о том, что не намерен входить в систему региональной безопасности в формате «три плюс три» (Россия — Иран — Турция плюс Азербайджан — Грузия — Армения), предложенную иранскими властями. Об этом, в частности, сказал 2 мая заведующий отделом по внешним связям аппарата президента Азербайджана Новруз Мамедов: «Проблема обеспечения региональной безопасности отражена во внешнеполитическом курсе страны. Азербайджан решает эту проблему на основе двусторонних и многосторонних отношений, а также в сотрудничестве с международными организациями». А всего за неделю до этого, президент Г. Алиев, встречаясь с главой Комитета США по НАТО Брюсом Джексоном, заявил, что Азербайджан принял решение о последовательном вступлении в НАТО: «Страны‚ выступавшие против операции в Ираке‚ сегодня хотят заняться восстановительными работами в Ираке. Сложилась такая вот достаточно интересная ситуация. Необходимо из всего этого сделать вывод…Все сказанное мною свидетельствует о том‚ что Азербайджан принял решение о последовательном вступлении в Евроатлантический Союз‚ о том‚ чтобы находиться рядом с США даже тогда‚ когда другие члены организации стоят в стороне».
Очевидно, что для Ирана вопрос о статусе Каспия имеет, прежде всего, политический характер, поскольку ценность каспийских месторождений для него пока что практически сводится к нулю вследствие сохраняющейся экономической изоляции страны. Как напомнил на днях М. Сафари, «Иран подтверждает свое желание сотрудничать с прикаспийскими государствами в части транспортировки энергоресурсов Каспия». Вероятно, в связи с возникшими финансовыми проблемами по строительству БТД, а также усиливающимся лоббированием TotalFinaElf идеи иранского транспортного маршрута, у Тегерана возникли новые сомнения, теперь уже в целесообразности слишком поспешных уступок в переговорах со своими прикаспийскими оппонентами. Тем более, что Франция (которая в лице своей крупнейшей нефтяной компании до недавнего времени являлась единственным иностранным разработчиком углеводородов в Иране), сегодня демонстрирует готовность активно продвигать свои интересы и в других странах каспийского региона. Доказательством тому могут служить участившиеся с начала этого года контакты французских властей с официальной Астаной.
В этих условиях вряд ли стоило ожидать, что иранская делегация на заседании в Алматы пойдет дальше обсуждения проблем экологии и технических аспектов текста конвенции. По самым существенным пунктам (вопросам определения территориального моря, вопросам, связанным с судоходством и рыбной зоной) реального обсуждения достичь так и не удалось.