О том, кто мог заблокировать этот законопроект и зачем ему это было нужно, мы поговорили с независимым экономистом Айдарханом КУСАИНОВЫМ.
– Айдархан Маратович, вы сами как к закону “О банкротстве физлиц” относитесь?
– Я считаю его архиважным, он бы решил многие проблемы казахстанского общества. И, когда в 2015 году я был советником председателя Нацбанка, финансовый регулятор тоже официально выступал за скорейшее принятие этого законопроекта, ведь он был бы выгоден не только гражданам, которые попали в трудную ситуацию, но и банкам второго уровня.
– В то же время, согласно распространенному в обществе мнению, именно банковское лобби долгие годы блокирует его принятие…
– Не исключено. Но я бы очень не хотел так думать. Тем банкам, которые хотят делать нормальный банковский бизнес, а не заниматься рейдерством и добиванием слабых, выжиманием денег любыми способами, закон “О банкротстве физлиц” выгоден. Потому что ситуации, когда человек не может платить по своим счетам, случаются по самым разным причинам. И закон о банкротстве дает понятные инструкции о том, что делать дальше – как получить назад банковский долг, не оставив заемщика фактически без штанов.
Ни один правильный и честный банкир не хочет этого головняка с частными судебными исполнителями, коллекторами, отжиманием чего-то у заемщика и выдаиванием из него последних соков. Ему на самом деле выгоднее было бы всё решить по закону и решить проблему миром.
Так что у меня противоречивое мнение на этот счет. С одной стороны, никто, кроме неправильных банкиров, этот закон заблокировать не мог, с другой – я не могу поверить в то, что у нас всё банковское лобби состоит из таких неправильных банкиров. Я думаю, что там много умных и честных людей, которые хотят делать честный бизнес, а не заниматься рэкетом.
– Мне кажется, что люди бы с вами тут поспорили. Иначе что мешает банкирам уже сейчас вести такой честный бизнес и не выжимать последние соки из заемщиков?
– Если банк просто спишет заемщику проблемный кредит, у госорганов возникнут вопросы уже к нему, а при налогообложении этот прощенный кредит будет облагаться налогом.
– А не получится ли так, что как только появится закон “О банкротстве физлиц”, банки просто повысят ставки по кредитам для всех заемщиков или как-то иначе компенсируют свои возросшие риски?
– На самом деле, банкир всегда, когда дает кредит, предполагает риск невозврата. И этот риск уже “зашит” в стоимость кредита. Плюс есть процедуры проверок и механизмы одобрения кредитной заявки. Всё это давно и подробно расписано во внутренних инструкциях банков. И здесь вряд ли что-то изменится.
Другое дело, что вероятность невозврата не прописана законом. Поэтому, когда у банка появляется проблемный кредит, банк сначала сам пытается выжать из человека все соки, а потом списывает и продает заем каким-нибудь коллекторским агентствам…
– Среди населения бытует мнение о том, что банкротство физлиц – это фактически списание всех кредитов. На самом же деле, судя по мировой практике, человек, прошедший через эту процедуру, тоже несет некоторые потери. Не разочаруются ли люди в итоге в этой затее?
– Так для этого и нужен закон! Чтобы в нем были прописаны все нюансы для каждого участника процесса. Сейчас те, кто допускает просрочки по кредитам, тоже попадают в список недобросовестных заемщиков. Но разница в том, что у них нет никакого законного выхода из этого тупика. Если человек должен нескольким банкам, они на него наседают со всех сторон, плюс налоговики, плюс другие кредиторы… Что он может им всем сказать? По сути, он бесправен перед кредиторами и не может применять никакие механизмы урегулирования, кроме противостояния и агрессии.
А в рамках закона прописываются права и обязанности каждого: что можно изымать у человека в качестве погашения долга, а что нет? Как реализовать имущество? Какие ограничения будут накладываться на тех, кто пройдет через процедуру банкротства, и так далее. Грубо говоря, это цивилизованный торг заемщика и кредитора. Сейчас заемщик приходит в банк и просит списать ему какую-то часть долга, дать отсрочку или еще как-то помочь решить проблему, а банк встает в позу и требует возврата займа без всяких пересмотров. А когда будет закон о банкротстве, банкиры будут вынуждены сидеть и договариваться с самим заемщиком, с другими банкирами, которым он тоже должен.
И тут заемщик либо может объявить себя полным банкротом, кредиторы заберут у него то имущество, которое смогут, спишут все долги и, естественно, на какое-то время лишат права получения новых кредитов, либо будут кредитовать по повышенной ставке.
Но есть ведь и второй путь – реструктуризация долгов, когда человек признает, что не может платить сейчас, но видит возможности для погашения долга в будущем. И ему дается отсрочка без начисления пени, пересматриваются какие-то условия. Мажилисмены опасаются, что казахстанцы, которым нечем платить за кредиты, выйдут на улицы
Это один позитивный момент. А второй в том, что кроме банков требовать уплаты обязательств перестают госорганы, у которых сейчас нет оснований для каких-либо послаблений для людей, которые попали в трудную ситуацию.
– В то же время нельзя сбрасывать со счетов вероятность фиктивного банкротства…
– Да. Ну и что? Меня эта история всегда удивляет. “Давайте снизим налоги, чтобы бизнес вышел из тени” – сажать надо за налоговые преступления! А тут, получается, государство признает, что оно ничего сделать не может, поэтому идет на уступки. Этак можно договориться и до того, чтобы убийства разрешить – мы же не можем их полностью предотвратить и даже преступников иногда поймать не можем.
Нет. Нужно просто совершенствовать механизмы следствия, надо прописывать адекватные наказания и так далее. Если говорить о банкротстве физлиц, то для этого и прописываются ограничения для тех, кто прошел через процедуру банкротства, чтобы было меньше желающих прибегнуть к фиктивному банкротству. При этом в мире есть уголовные дела против тех, кто всё же решил так сделать, различные судебные разбирательства – это нормально.
НУР-СУЛТАН