Заниматься любимым делом, считает актер театра и кино Бахтияр Кожа. Яркий и харизматичный, открытый и обаятельный, он и в коллективе станцует, и дома плов приготовит!
Бахтияр Кожа больше четверти века играет на сцене, а его взаимная любовь с Казахским театром драмы им. М. Ауэзова длится уже 16 лет. Преданность – одно из лучших качеств этого актера. В кино он известен по сериалам “Перекресток” и “Саранча”, “Господа офицеры”, фильму “Подарок Сталину”, недавно снялся в молодежных картинах “Кайрат-чемпион” и “Сказ о розовом зайце”. Откровенно о своей жизни и о театре, места в котором ему пришлось ждать целых десять лет, Бахтияр рассказал нам за чашкой кофе.
“В ужасе просыпался…”
Семья Кожи переехала в Ташкент из Яныкурганского района Кызылординской области во время голода в Казахстане, там и появился на свет Бахтияр, четвертый ребенок в семье. Родители не приветствовали желания сына быть каким-то там “актером”. Но сцена звала и манила, поэтому он сбежал из дома сразу после 10-го класса.
– Мама не пускала, – вспоминает актер, – говорила: “Через мой труп пойдешь в эту профессию!”. Никаких артистов у нас в роду не было. Но мой покойный отец играл на домбре, думаю, оттуда “ростки” пошли. Поэтому я приехал в родные края, в Казахстан, работал заведующим автоклубом в Доме культуры. Мы ставили спектакли, играли в них. Я был конферансье ансамбля “Экспресс”.
Возвращение на родину, кроме неодобрения близких, усугубляла еще одна трудность. Бахтияр окончил русскую школу, но мечтал работать в казахском театре, а значит, играть спектакли на родном языке. В театральный институт он поступил со второй попытки, когда амбициозного парня не приняли в первый раз, он пошел в армию. Служить отчизне и… подтягивать язык!
– У меня был страшный акцент, я же с узбеками всю жизнь общался. Когда меня принимала комиссия, пришлось дать честное комсомольское слово, что выучу язык. Еще студентом он попал в Казахский академический театр драмы им. М. Ауэзова. Но болезнь матери вынудила его покинуть труппу. За три года вне актерской профессии Кожа работал то бухгалтером, то автомехаником, то разнорабочим, но “часто видел сны, как будто играю в спектакле и забываю текст. В ужасе просыпался. Я честно хотел забыть театр, но не получалось. Тогда мне было очень плохо!”.
Вакансии ждал 10 лет!
Кожа снова вернулся в Алматы, но в Театре Ауэзова ему сказали: “Мест нет!”. Тогда актер устроился к Райымбеку Сейтметову, в Казахский ТЮЗ им. Г. Мусрепова и проработал там с 1983 по 1993 год. Однако мечты об Ауэзовском театре не давали ему покоя. Ждать вакансии пришлось 10 лет!
– Райымбек-ага говорил: “Куда ты собрался? У тебя такие роли здесь, будущее…”. На что я ответил, извините: “Большому кораблю – большое плавание”. Закрыл глаза на все мои роли и ушел. Понимаете, Ауэзовский театр всегда мне был роднее, я чувствовал, что должен находиться там. Была перестройка, актеры, в основном парни, начали уходить из театра в поисках заработка. А в репертуаре было много мужских ролей! Для кого-то это было несчастье, а для меня – счастье. Тогда в этом театре главным режиссером был Азербайжан Мамбетов, когда-то он мне отказал, но время было тяжелое, и он меня принял.
С тех пор много лет прошло, Бахтияра все знают, и никто ему не скажет “нет”. Но Кожа считает, что, какой бы стаж у актера ни был, он должен меняться согласно требованиям времени! Потому что зритель стал другим, более подкованным. Обмануть его невозможно.
– Если раньше говорили, что есть школа представления, то сейчас переживания – сопереживать зритель должен со мной. Он может десять минут рассматривать мой грим, фигуру, а дальше что? Нужно его повести за собой, это очень сложно. В театре у нас нет погони за модой, но все же актер должен меняться, мыслить по-новому, играть по-новому. Когда-то любовь играли чувственно, взглядами, но сейчас даже любят по-другому!
Каин, льющий слезы
Кожу охотно приглашали и другие режиссеры, он играл в постановке “Двое в степи” в Русском ТЮЗе, в пьесе по назиданиям и стихам Абая “Лед и жар”, в “Саломее”, поставленной узбекским режиссером Овлякули Ходжикули. Было сыграно много ролей, но он не любит их считать.
– Я не делю роли на большие и маленькие. До сих пор играю эпизодические, но шикарные роли. Когда скажу, что все сыграл, то буду “законченный” актер. Без мечты актер мертв.
Нельзя выбрать любимого из своих детей, так и с ролями. Но все же одно предпочтение за более чем 25-летнюю работу в театрах актер нам назвал. Выстраданной и оттого сладкой, как мед, была минута после окончания спектакля “Каин – сын Адама”.
– Роли Каина я отдал сил и энергии больше, чем когда-либо. Ничего не получалось, я не спал ночами, даже думал бросить профессию. Но, когда премьера состоялась, страх остался позади, я вышел на поклон и у меня потекли слезы. Даже сейчас вспоминаю тот миг с дрожью. Это была эйфория, ощущение гордости и радости за выбранную профессию.
Господин офицер
До определенного момента Бахтияр, играя только в театре, был известен узкому кругу публики. Ему, конечно, хотелось большего, но он был воспитан в советском духе – напрочь отрицал показушничество. Когда ему было за сорок, его неожиданно пригласили на эпизод в сериал “Перекресток”.
– Нет такого актера, который не хотел бы стать знаменитым. Когда мне предложили эпизодическую роль в “Перекрестке”, я был на небесах. Потом эпизод стал превращаться в роль, и образ моего героя Сапара специально переписали.
Позже приехали россияне и устроили кастинг на участие в сериале “Господа офицеры”. Бахтияр пошел, не очень надеясь на успех.
– Время за полночь, передо мной с другом зашли Жан Байжанбаев и узбекский каскадер Баходыр. С ними долго беседовали, мы – следом, с нами – десять минут. Понятно было, что нас не возьмут… А тогда было лето, и в открытое окно залетела летучая мышь, россияне перепугались. Я беру ее руками и выпускаю в окно, они – в шоке. И этот момент, оказывается, был определяющим. У Баходыра, которого пригласили на главную роль, не оказалось паспорта! Они переиграли и сделали ставку на меня. Так я оказался в Санкт-Петербурге. Когда примерил форму полковника, режиссер Андрей Кравчук сказал: “О! Просто вылитый военный!”.
Милиционеры, чекисты, военные, которых он изображал на экране, в какой-то момент стали скучны и даже противны Бахтияру.
– Как актера меня стали использовать в одном плане. Так сказать, мазать одной краской. И когда меня пригласили в очередной фильм на роль мента, предлагали хорошие деньги, я отказался.
Легко мыслящий
– Вы дисциплинированный человек?
– Я – Козерог, мы дисциплинированные и очень терпеливые. Всегда достигаем своих целей, но идем к ним не спеша.
– О творческих натурах говорят, что у них много талантов. В чем еще вы преуспели?
– Я хорошо готовлю. Я из большой семьи, мать работала в две смены, и на меня ложилась уборка дома и готовка. А потом это превратилось в хобби. Со временем стало получаться все лучше, и я пристрастился к кулинарии.
– Ваше фирменное блюдо – это…
– Плов! Узбекский, бухарский, самаркандский, с изюмом, с яйцами, без мяса, зернами граната… Хоть в последнее время чаще готовит супруга, наши дети, когда хотят попробовать настоящий плов, просят меня приготовить. Кстати, о талантах. Я до сих пор люблю исполнять восточные танцы. Да и вальс тоже. Каждый раз на день рождения театра я танцую.
– У вас, говорят, неиссякаемое чувство юмора. От чего вы улыбаетесь?
– Хорошее настроение! Вообще, скажу по секрету, я люблю оставаться наедине с собой, тогда и мысли появляются, и организм по-другому работает. С друзьями же время уходит на разговоры, подумать нет времени.
– Чего не терпите в людях?
– Моя дисциплина не позволяет мне никого обманывать. Если сказал, то сделал. Ни один актер не скажет, что я его подвел или подножку поставил. Все эти качества я ценю и в других.
– Что вы считаете своими вредными привычками?
– Когда я, видя, что человек поступает неправильно, могу обижаться и очень долго не могу ему этого простить, не могу свободно общаться. Еще я легкомыслен. Иногда могу что-нибудь ляпнуть не в тот момент. Я же по восточному гороскопу Петух, не могу хранить секреты. Как друг, я очень хороший, но c молчанием у меня проблемы. Вот сейчас тоже много говорю и не знаю, что вы в итоге напишете… Актер не должен о себе плохо говорить, он должен продавать себя!
Марина ХЕГАЙ. Фото Руслана ПРЯНИКОВА и из архива Казахского театра драмы им. М. Ауэзова