«Восемь лет назад умер последний казах. Именно так – «последний казах», часто называли пишущего на трех языках — казахском, русском и немецком, писателя и переводчика Г. К. Бельгера; и он не чурался этого определения и порой сам называл себя так – последний казах, — пишет Тасибеков. — В этом нет ничего уничижительного, это подобно тому, как говорят — последний из могикан. Справедливости ради надо сказать, что и само определение это приклеилось к Бельгеру с его же подачи, а именно после того, когда он на чествовании юбилея Мухтара Ауэзова в Семипалатинске, где все выступающие говорили на русском языке, сказал с горечью по-казахски: «Кроме меня, что, казахов не осталось? Я, оказывается, последний казах», — и единственный из всех свою речь произнес на казахском.
Ни одного казаха казахи не любили так, как этого поволжского немца. Родившийся в 1934 году в семье немцев, депортированных в годы войны в Казахстан по указу Сталина (точно так же, как чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы, корейцы, калмыки, турки-месхетинцы, греки, крымские татары), он вырос в казахском ауле, закончил казахскую школу и через всю жизнь пронес благодарность к казахскому народу и любовь к казахскому языку.
В Алматы открыли памятник Герольду Бельгеру
И эта любовь была взаимной. Я убедился в этом, познакомившись лично с Бельгером после выхода в свет моей книги «Ситуативный казахский», на которую он дал рецензию, которую я воспринял как его бата – благословение мне на писательский труд. Какие-либо попытки с моей стороны как-то отблагодарить его, что-то для него сделать он с немецкой категоричностью сразу же отметал. Поскольку Герольд Карлович был человек старой закалки, сотовый телефон не признавал, писал от руки, (подаренный ему из Германии компьютер сразу же кому-то передарил), я, полный благодарности к аксакалу, добровольно взял на себя обязанность информировать о нем и о его творчестве пользователей все более набирающих сейчас популярность социальных сетей. Так, перед его 80-летием в октябре 2014 года я написал об этом пост в Facebook и попросил своих читателей и подписчиков написать свои поздравления. И здесь я оценил масштаб народной к нему любви! Тысячи лайков, многие сотни поздравлений, по-настоящему искренние слова и пожелания, полные любви и благодарности к «Гер-аға», «Гереке», на казахском, немецком, русском и "шала-казахском" языках и – что особенно важно – совершенно без цензуры, редактуры и официоза. Позже я их, красиво распечатав и оформив в папочку красного бархата, вручил Герольду Карловичу и не покривлю душой, если скажу, что папочка эта была не последней в стопке поздравительных адресов от членов правительства, акимов, министров и коллег-писателей.
В чем секрет народной любви к нему? Наверное, в том, что он был великолепным знатоком казахского языка? По моим наблюдениям, простому казаху для счастья нужно очень мало, а именно только одно – чтобы человек другой национальности говорил на его языке. Тогда казах счастлив.
А Бельгер не просто говорил, он писал книги, он был одним из самых преданных радетелей и защитников казахского языка. Но только ли язык? Нет. Я думаю, дело еще вот в чем.
Он был моральным авторитетом. Для казахов – уважение к старшим – это императив. Герольд Карлович Бельгер при жизни по праву занимал место всеказахстанского аксакала номер один. Он занимал почетное место – төр не в президиумах, не за богатыми дастарханами, а и в душах наших соотечественников. Почему именно он? А потому, что он не торговал своим талантом ради квартиры, должности, издания собрания сочинений или проведения юбилея. Он никогда не писал и не говорил с высокой трибуны слова лести, неправду или полуправду, зная об этом и оправдывая себя тем, что он это делает для детей и внуков-правнуков. Не любил пафоса, презрительно относился к чапанам, со скепсисом – к званиям, с раздражением – к славословию. Он никогда ничего ни у кого не просил. Я это знаю точно. Он писал о казахах своего детства: "Это были люди широкой, как казахская степь, души, искренние, сердечные, немного наивные, милые и очень добрые". Он остался верен этим людям всю свою жизнь».