Продукты, позволяющие укрепить иммунитет, в связи с пандемией COVID-19 в мире стали пользоваться огромным спросом, та же американская компания "IHerb" увеличила свои продажи в разы, витамины и добавки разлетаются по миру как горячие пирожки.
Среди всех экспортных товаров Казахстана именно меду была уготована судьба стать прорывным продуктом в этот непростой период.
Прополис, маточное молочко, сам мед – незаменимые продукты в борьбе с вирусами. Но наши экспортеры оказались практически запертыми с товаром внутри страны. Отсутствие возможности вывезти продукт перекрыло грандиозные планы сделать мед одним из самых успешных экспортных продуктов. А ведь 2 года назад казахстанским бизнесменам удалось заполучить хорошие контракты с Китаем. О том, как развивался медовый экспорт эти годы и что нужно сделать, чтобы не потерять, а расширить географию рынков сейчас, нам рассказали сами бизнесмены.
– В 2018 году мед получил выход на международный рынок, и сделать было это непросто. На самом деле продавать что-то на экспорт не так легко, каждое государство защищает свой внутренний рынок, и, прежде чем отечественный товар появится на прилавке в какой-то стране, проходит огромное количество согласований, в переговорах должны принимать участие министерства, нужно доказывать, что товар безопасен и высокого качества, – рассказывает директор компании “Sun Bee” Елена ТЕРЕЩЕНКО. – Союзу пчеловодов “Бал ара” и бизнесменам пришлось возрождать то, что было утрачено. Ведь еще в советское время был очень большой экспорт в ту же Японию. Но после развала отрасль стала умирать.
Казахстанский мед уникален. Это мне сказали партнеры из Китая. Дело в том, что травы у нас набирают силу в условиях климата, где четко выражены 4 сезона.
У нас нет испепеляющей жары круглый год. Сохраняются питательные вещества, и это отражается на качестве меда.
Несколько лет назад появились заказчики из Китая. Мы решили заняться экспортом. Но в процессе выяснили, что некоторые соглашения не были подписаны до конца. Вопрос начали прорабатывать на уровне министерств. Есть уполномоченный орган, который должен обследовать пасеки, в том числе чтобы в меде не было антибиотиков. Было выбрано 4 компании, весь процесс занял около 3 лет. Пока мы – единственная компания, которая стала экспортировать мед. За 2018 год продали 50 тонн меда, стали появляться заказчики из разных стран. Но сейчас произошел кризис из-за пандемии, и всё остановилось. В декабре прошлого года мы отправили пробную партию в Китай. Она только сейчас туда дошла. И нам пришло письмо с просьбой подтвердить, что мед не пострадал от коронавируса. Мы готовили специальный документ. Но что будет дальше – неизвестно. Границы закрыты. Раньше мы отправляли мед через порт Бахты, сейчас он закрыт. Теперь ищем другие пути, но логистика становится в 3 раза дороже. Есть заказчики в Эмиратах, но туда вообще нет возможности отправлять товар. При этом многие страны продолжают осуществлять доставку тех же витаминов и пищевых добавок по всему миру. Нашему министерству необходимо этот вопрос проработать. Чтобы логистика для определенных видов товаров работала, несмотря на карантин.
Инфографика Айгуль АКЫБАЕВОЙ
Нужен свой бренд!
– Вы ищете разные рынки. Но изначально утверждалось, что Китай – это золотая жила, там 1,5 миллиарда ртов, которые ждут наш мед. Неужели этого рынка мало?
– Это был самообман. На самом деле необходимо понимать особенности потребления меда в Китае. Его используют в основном для приготовления соусов в южных регионах страны. Да, изначально думали, что мед туда потечет рекой. Но оказалось, что не так легко входить на их рынок. Там уже есть поставщики, которые крепко держатся за свою нишу. Например, популярностью пользуется мед из Новой Зеландии – манука, его называют “сладкое золото”. Чтобы заходить на такой рынок, нужно иметь бренд. В свое время новозеландские врачи написали, что мед из мануки помогает в лечении болезней желудка. Это был ход, который им позволил с легкостью начать завоевывать рынки мира. Государство вкладывало в продвижение бренда этого продукта огромные деньги. И сейчас он продается за большие деньги, пользуется огромным спросом.
– Можем ли мы создать свой особенный брендовый мед?
– Да, нужно привлекать ученых, которые могли бы делать свои заключения. Мед у нас хороший, есть понятие “алтайский бренд”. Но у нас есть мед и в Алматинской области, и в других регионах. Я считаю, что как бренд на экспорт имеет большой потенциал в раскрутке мед из верблюжьей колючки. Мы вели переговоры с американцами, они заинтересовались. В природе добывать такой мед непросто, год на год не приходится. Но можно было бы подключить сельское хозяйство и выращивать эту колючку в нужных количествах. Технологии есть. В этой колючке много полезных веществ. Кыргызы, например, очень удачно раскрутили свой белый мед. Его покупают арабы в больших количествах.
Помощь от государства
– Как государство помогает продвигать такие бренды за границей?
– Озвучено было много способов поддержки, но нам удалось воспользоваться 50-процентной компенсацией затрат на транспортировку товара. Однако важно правильно заполнять документы и вовремя отправлять заявку. По выставкам тоже должны возмещать 50 процентов. Но мне не удалось этим воспользоваться. Не жужжи: Казахстан ежегодно платит полтора миллиарда тенге за узбекских пчел
Есть и другие механизмы поддержки. В прошлом году министерство торговли выбрало 50 компаний- экспортеров, которым подарили золотые аккаунты на международной электронной торговой площадке “Алибаба” стоимостью 5 тысяч долларов. Мы начали работать с февраля, есть заказы. Но из-за карантина всё встало. Логистика просто умерла. Мы не знаем, что делать.
– Очень большой спрос на мед в Европе. Почему до сих пор не продаете туда?
– У нас есть заказчик из Европы, но мы столкнулись с тем, что нет всех необходимых соглашений и нужно их доработать на уровне министерств. Сейчас пытаемся решать эти вопросы. Должна приехать комиссия, обследовать пасеки, после этого мы можем попасть в списки экспортеров. Проблема в том, что у нас нет той же лаборатории для проверки меда на антибиотики. И мы отправляли свои пробные экземпляры в Германию, чтобы получить заключение. Это затратно и требует огромного количества времени. Нам бы создать такую лабораторию в стране, но она стоит около 500 тысяч евро. С другой стороны, такой лаборатории нет в СНГ, можно было бы вести работу и для соседних государств.
АЛМАТЫ