Отсюда растут все проблемы отрасли, считает ветеран казахстанской геологии Игорь ЕВДОКИМОВ.
– Игорь Викторович, вы работаете с иностранными компаниями. Почему?
– Сейчас иностранцы, к сожалению, единственные, кто занимается реальной работой по геологической разведке недр Казахстана. Некоторые наши крупные добывающие предприятия тоже ведут поиск недр, но в основном по своей, ограниченной тематике. Тот же “Казахмыс” больше заинтересован в новых месторождениях меди. Но у него есть собственная геологическая служба.
Первые иностранные компании уже в независимый Казахстан пришли в 1994 году. Во время распада СССР началась разведка найденного в 1991 году Самарского месторождения меди около Темиртау. В разгар разведки в конце 1994 года финансирование геологоразведочной экспедиции прекратилось, зарплату не выплачивали. Тогда только в Карагандинской области работали 4 геологические экспедиции, каждая по 1 000 человек.
В это время и был оформлен контракт на право разведки и разработки этого месторождения казахстанско-британским СП. Инвесторы оплатили все расходы экспедиции и долги по зарплате. Другого шанса получить зарплату у меня лично не было. Казахстан уже заявил о ненужности государственной геологической службы, так как страна на столетия обеспечена разведанными запасами различных руд. После завершения разведки золотомедное месторождение Самарское, переименованное в Нурказган, было в итоге выкуплено корпорацией “Казахмыс”.
– То есть опыт работы на иностранную компанию и опыт общения как их представителя у вас большой. Какую разницу вы видите?
– Поражает отношение к иностранцам. У всех, кто связан с геологией, оно потребительское. В 1995 году в Казахстане было массовое оформление громадных площадей по контрактам на разведку и добычу меди и золота. Мне пришлось работать на этих контрактных площадях и столкнуться со многими проблемами в работе в качестве геологического сотрудника инвестора.
Из предоставленных инвесторам площадей все наиболее ценные рудные объекты предварительно были вырезаны. В рабочие программы в приказном порядке навязывались ненужные виды работ. Копии геологических карт с элементами топографии и каталоги координат для работы не предоставляли. Хотя плату за геологическую информацию власти брали в полном объеме.
Сами названия контрактов по разведке и добыче и сроки выполнения работ были неадекватными. Обычно контракт заключали на 6 лет. Чтобы начать разведку, сначала надо было найти хоть одно месторождение, так как уже известные месторождения из контрактных площадей были изъяты. Инвесторов загоняли в тупик, так как за 6 лет найти месторождение, разведать и утвердить запасы было нереально. Навязываемые чиновниками большие объемы горных работ и угрозы штрафов за невыполнение плана спровоцировали полулегальную добычу золота по принципу “снятия сливок”.
Артели старателей быстро сориентировались и предложили инвесторам за свой счет выполнить для них горные работы на рудопроявлениях с высоким содержанием золота, с условием, что добытую руду они заберут. Эти договоры, одобренные чиновниками, потом стали основанием и примером организации работ черных копателей.
– Черные копатели? Кто это?
– Артели, которые занимаются незаконной добычей руд драгоценных металлов. Назовите их черными старателями. Сейчас добыча золота без лицензий, отчетности и налогов стала уже массовым явлением, наносящим громадный ущерб экономике Казахстана. Они стараются занять небольшие площади с известными проявлениями руды.
В этом году я осматривал площадь, предлагаемую для работы иностранным инвесторам. Два лучших участка из нее вырезаны, а хозяин – некая строительная фирма из Нур-Султана с численностью до 5 человек. На этих участках находились базы черных старателей.
– Насколько я знаю, в последние годы часть иностранных компаний ушла из Казахстана. Вы знаете, почему?
– В 2009 году началось ужесточение отношения к иностранцам. Это был самый тяжелый этап в геологоразведочной отрасли страны. И для казахстанских компаний в том числе. В 2010 году было принято новое положение о центральной комиссии по разведке и разработке полезных ископаемых (ЦКРР). Чиновники изобрели сложнейшую многоступенчатую процедуру согласований в нескольких инстанциях и утверждения проектов, включая финальную защиту в ЦКРР. На оформление контракта и защиту проекта до момента начала работ уходило несколько лет. Все геологоразведочные работы, включая геологические маршруты в степи, были отнесены к особо опасному производству, что требовало их согласования в МЧС. Мы шутили: спасибо, что чиновники коров летать не смогли научить. А где есть согласования с бюрократами, там есть и коррупция.
Я лично спрашивал одного из чиновников в министерстве: “Вы подтвердили, что все наши согласования в порядке, значит, вы могли бы подписать наш проект за 3 дня для отправки на ЦКРР?”. Он ответил, что да, в принципе, могли, но если закон позволяет мне проводить согласование 3 месяца, то какое у меня основание согласовывать вам его быстро? Лично для меня такой ответ вышел тем, что буровая бригада работала на открытых станках зимой. Добытые образцы я также предварительно изучал у станка на снегу.
Многие иностранные компании в этот период ушли из Казахстана. Одной из первых была крупнейшая горнорудная компания мира “BHP Billiton”. Почему это знаю – работал я в этой компании. Даже ездил по вызову в Балхашскую геологическую инспекцию вместо руководителя для получения административного штрафа за невыполнение плана по бессмысленной копке канав при поисках меди глубокими скважинами. Для ущемления прав инвесторов был даже утвержден закон о стратегических месторождениях, по которому любой объект разведки, названный стратегическим, Казахстан может изъять. Надеюсь, что его уже отменили.
– ЦКРР работала до 2018 года. Тогда ее отменил своим приказом министр энергетики Канат Бузумбаев. А в 2019 году было создано министерство экологии, геологии и природных ресурсов. Отношение к геологии в новом министерстве изменилось?
– Если помните, главной причиной создания нового министерства стали: истощение запасов месторождений, отставание их пополнения от добычи и нехватка финансирования на поиски новых месторождений. Всё это заставило правительство двигаться.
С 2020 года получение контрактов и согласование проектов было значительно упрощено ради привлечения инвестиций в горную отрасль. Начала действовать программа: “Первый пришел – первый получил”, как заявлено, всё прозрачно и доступно, по принципу Австралии.
– Хороший же принцип!
– Всё оказалось не так просто, как обещали. Заявку можно подать не на все пустующие площади, и лишь на территории, занесенные в продажу по программе “Первый пришел…”, иначе – длительное ожидание. Хотя заявителю и подтвердили, что площадь никем не занята, то почему ему нужно ждать несколько месяцев? Через несколько месяцев он может оказаться уже не первым.
У нас не Австралия, чиновники или сами не обладают достоверной информацией о территориях РК, либо боятся продешевить и отдать выгодный объект не тому… Это совсем не австралийская система: “Первый заявил, но не получил…”
Получается парадоксальная ситуация, на всех “лакомых площадках” среди территорий “Австралийской системы” уже сидят хозяева. Если ты назовешь интересный объект, не поставленный на продажу, то нет гарантии, что про него не будет известно всем друзьям и родственникам чиновников, контролирующих этот процесс. Они же могут обойти систему “Первый пришел…” и оформить участок по другой системе на третье лицо. Какой смысл правительству регулярно заявлять об усилении борьбы с коррупцией, если коррупционные схемы уже узаконены инструкциями и правилами работы по выдаче площадей бизнесменам?
Для привлечения инвестиций, действительно, большие площади выставлены на свободный аукцион по принципу: “Первый пришел – первый получил”. Здесь наблюдаются несколько скрытых тенденций.
– Например?
– Государство при продаже старается максимально завысить перспективы площади, замалчивая отрицательные моменты.
Небольшие площади с известными проявлениями руды стараются занять “лжепредприниматели” для получения доходов от приглашения в соучредители инвесторов.
Хозяева многих площадей планируют получать доход, не вкладывая свои деньги, кроме расходов за аренду за взятые блоки. Это такая разновидность ростовщичества. В будущем они будут в убытке, так как для освоения купленных площадей с “месторождениями” нужно проводить геологоразведочные работы, платить за аренду земель, часто занятых сельхозпроизводителями, утверждать запасы, выполнять технико-экономическое обоснование разработки месторождения. Стоимость этих работ может оказаться соизмеримой со стоимостью металла в руде. Инвестор не будет тратить средства без оценки экономического риска. Большинство любителей “стричь дивиденды” не понимают, что комитет геологии продает им не месторождения, а площади с находками полезных ископаемых. И не все эти площади, даже при неограниченном финансировании, могут стать промышленными месторождениями. Купоны уже состригли с них самих!
Крупные площади с прогнозными ресурсами занимают госкомпании, чтобы привлечь “в сотоварищи” крупных иностранных инвесторов, которые верят рекламе, плохо ориентируются в изученности Казахстана и, конечно, нуждаются в помощи по многим организационным вопросам. Грубо говоря, им нужен посредник, который будет работать за часть дохода.
Теоретически для эффективной работы крупных инвесторов им должны выдавать под поиски и разведку месторождений целые рудные поля и структуры без вырезок (кроме действующих месторождений). Работа на площадях, где всё лучшее уже вырезано, в ожидании перекупщиков в целом бесперспективна. Чиновники ведь не будут покупать своим детям кекс, из которого продавец уже выковырял весь изюм. Почему же они воспринимают инвесторов как дойных коров, которым можно спихнуть всё худшее?
До этого я уже говорил, как недавно осматривал площадь, предлагаемую иностранным инвесторам. Два лучших участка из нее вырезаны, и на них работали черные старатели. Они очищали от золотоносного кварца не только территорию “строителей” из столицы, у которых добыча металла на интерактивной карте не числилась, но и лучшие рудопроявления, предназначенные для инвестора.
Инвестору предоставлены чертежи с канавами, где в пробах анализы определили золото. Он заплатил за это. Но вместо канав он увидит карьеры, но без данных о содержании металла на дне и стенках. Всё лучшее – украдено. Работу ему надо начинать, как на Луне, но уже разграбленной “инопланетянами”. Не люблю я такие нечестные игры, неужели чиновникам Казахстана не стыдно, что о них подумают предприниматели из других стран? Какой инвестор после этого будет вкладывать крупные средства в геологоразведочные работы в РК? В крайнем случае он купит действующее месторождение.
АЛМАТЫ