Недопетая песнь Ильяса

Ильяс Джансугуров пал жертвой сталинских репрессий 1937-1938 годов.
Ему было предъявлено обвинение в контрреволюционной деятельности и пособничестве японскому милитаризму. В 1957-м Ильяс был реабилитирован посмертно…
Сын бедняка
Ильяс Джансугуров родился в небольшом ауле на берегу речки Аксу. В документах место рождения обозначено очень точно — 4-й аул, Аксуйская волость, Талдыкурганский уезд, Семиреченская губерния. Отец Ильяса, Джансугур, был полукочевником, тружеником-бедняком.
Когда Ильясу исполнилось четыре года, умерла его мать. Джансугур остался один с маленьким ребенком на руках. Отец стал первым учителем Ильяса. Он обучал сына тому, что знал сам — молитвам.
В 1910 году отец отвез 15-летнего сына на обучение к мулле в аул богача Турысбека. Но, проучившись полтора месяца, сын вернулся к отцу.
Осенью 1912 года мальчик поступил в другую школу, где проучился четыре месяца. Основными предметами там были Коран, чтение, письмо, счет. Учебниками служили книги на татарском языке. Учиться там Ильясу было неинтересно, и он опять вернулся к отцу. А вскоре навязчивая идея отца во что бы то ни стало женить сына разорила и без того бедное хозяйство Джансугура.
Будущий тесть хотел заполучить Ильяса в качестве бесплатного батрака. Джансугуров пишет: «И оказался я на обочине жизни в крайней нужде, ни копейки в кармане, ни одежды, ни пищи. Обучал чьих-то детей. Все это происходило в 1913-1918 годах. В эти годы я бедствовал, как слепой мотылек…»
В 1916 году в жизни будущего поэта произошло событие, определившее всю его дальнейшую жизнь, — он достал книгу Абая Кунанбаева. Под влиянием прочитанного Ильяс сам начал писать стихи. Тогда родился первый сборник стихов — «Болдырган».
А позже, в 1919-м, началась война.
«Наши места оказались в самом центре военных действий. Народ подвергался грабежам. Бесчинство белых оставило народ в нищенском состоянии, — писал позднее в мемуарах Джансугуров. — Зима 1919-го была особенно суровой. Народ голодал. Начались болезни. Я все испытал на своей шкуре: голод, холод, нужду». В 1920 году атаман Анненков бежал. Установилась советская власть, и Джансугуров наконец-то получил возможность учиться.
Его университеты
Ильяс поступил на краткосрочные курсы учителей для казахских и киргизских школ, открывшиеся в Алма-Ате. В это время приехала комиссия, созданная по решению Туркестанского правительства. Было решено создать группу по собиранию казахской народной литературы. Джансугуров представил сборник «Болдырган», и его приняли на работу. По направлению комиссии Ильяс едет в Ташкент, где тогда создавался казахский институт.
При институте были двухгодичные курсы подготовки учителей. На этих курсах Ильяс изучал казахский язык и русскую грамоту. Позже Джансугуров познакомился с Гани Муратбаевым, и они вместе стали выпускать газету «Жас алаш». В 1923-м Ильяс становится литературным сотрудником газеты «Тилши». С этого времени он начинает регулярно печататься в разных изданиях.
Мечта о продолжении образования не давала покоя. И в 1925 году решением Жетысуйской парторганизации он был направлен в Москву в Государственный институт журналистики.
В Москве он встречался с Маяковским, Уткиным, Светловым, Луговским, Исаковским и другими поэтами. В результате этого Джансугуров приобрел не только знания. Ему открылись широкие горизонты жизни. Всем сердцем поэт почувствовал величие совершающихся перемен. Встречи с Максимом Горьким также оказали большое влияние на творчество Ильяса.
Накопленные впечатления позволили углубить и расширить тематику, с новых позиций взглянуть на судьбу своего народа.
Талант, подаренный родине
После окончания Института журналистики Джансугуров приехал в Кзыл-Орду, бывшую тогда столицей Казахстана, где в 1928 году вышла его первая книга стихов — «Саганак». Книга с предисловием Сабита Муканова быстро разошлась и сделала имя Джансугурова известным в республике.
А в 1930 году в связи с десятилетием Казахской Советской Республики Ильяс Джансугуров выступил с поэмой «Степь», которая стала вершиной творчества поэта. Позже появятся еще две поэмы — «Кюйши» и бесценная жемчужина казахской литературы «Кулагер».
Творчество поэта, писателя, сатирика и мемуариста удивительным образом соседствовало с переводческой деятельностью. Ильяс Джансугуров подарил казахам, не знающим русского языка, возможность прочитать на родном языке «Евгения Онегина» и лирику Пушкина, стихи Лермонтова, Некрасова, Гейне и Горького.
Многие филологи, знающие казахский язык, отмечают, что переводы Ильяса не только удивительно точны, но совпадают по духу, по настроению с авторскими произведениями и вместе с тем являются сами по себе драгоценными проявлениями казахской изящной словесности.
Ильяс Джансугуров известен и как замечательный прозаик. Его перу принадлежат не только очерки и рассказы, но и один из первых в казахской литературе романов — «Товарищи», романы «Батрак», «От Арки до Алтая», «Алтай» и др. Он успел проявить себя и как талантливый драматург. Его пьеса «Исатай-Махамбет» вот уже несколько десятилетий с успехом ставится в разных театрах Казахстана.
Поэт участвовал в составлении учебников для школ, первого календаря, занимался литературной критикой, готовил к печати произведения казахского фольклора. Его стихи, в свою очередь, переводились Всеволодом Рождественским, Михаилом Светловым, Михаилом Лукониным, Евгением Евтушенко и другими.
В легенду на черном «вороне»
Ильяс Джансугуров был и общественным деятелем, занимавшим ряд видных государственных постов в республике. Был председателем облисполкома Алматинской области. В 1932 году был создан Казахский организационный комитет Союза писателей СССР. Он стал его председателем, а к 1937 году — членом ЦИК Казахстана.
Как убежденный коммунист и патриот своего народа, Джансугуров не мог спокойно относиться к перегибам, допущенным в ходе коллективизации. Он прекрасно понимал, что нельзя одним волевым решением в одночасье сломать вековой уклад казахов и, как по мановению волшебной палочки, превратить скотоводов в землепашцев, да еще с высокой производительностью труда.
Но в то время даже намек на критику политики Кремля расценивался как контрреволюционный протест. Арест Ильяса для семьи Джансугуровых грянул как гром среди ясного неба.
11 августа 1937 года к дому №3 по улице Лагерной подъехал «черный воронок». В квартире Джансугуровых начался обыск. Четверо перепуганных детей и жена Фатима смотрели, как чужие люди в форме вытаскивали из ящиков рукописи произведений отца — те самые, что составляли гордость всей культуры казахского народа, и уносили их куда-то в ночь. Фатиме удалось спрятать небольшую часть архива Ильяса — в основном письма и дневники. Во время обыска случилось и маленькое чудо. Рассказывает внучка поэта Лейла Джансугурова:
— Один из сотрудников НКВД забрал папку с рукописями. Он принес ее домой, зашил в диванную подушку и в течение многих лет не позволял домочадцам притрагиваться к ней. В этой папке была бесценная рукопись «Кулагера». После реабилитации Ильяса он вернул эту папку жене Фатиме.
В те августовские ночи наряду с Джансугуровым по обвинению в контрреволюционной деятельности были арестованы и другие видные деятели культуры и советские работники: Сейфуллин, Жургенев, Джандосов, Майлин, Жубанов и многие другие.
Поэта судила Выездная сессия военной коллегии Верховного Суда СССР.
26 февраля за 15 минут Ильяс Джансугуров был приговорен к расстрелу. Человек, посвятивший жизнь установлению в Казахстане советской власти, был обвинен в том, что «…являлся участником контрреволюционной буржуазно-националистической повстанческо-вредительской организации, действовавшей в Казахской ССР в блоке с правотроцкистской террористической организацией и ставившей целью свержение советской власти, отторжение Казахстана от СССР и создание под руководством Японии Казахского буржуазного государства».
В этот же день, 26 февраля 1938-го, в застенках НКВД Ильяс Джансугуров был расстрелян. А в 1957 году реабилитирован той же советской властью, его дело было прекращено «за отсутствием состава преступления».
Он мог еще многое сделать во славу любимой Родины.
Однако и сделанного им с лихвой хватило на то, чтобы имя Ильяса Джансугурова золотыми буквами было вписано в историческую летопись Казахстана.