Когда она появилась в редакции, мужская часть коллектива как-то просела, а по углам зашевелились призраки будущих страстей. И действительно, страсти себя ждать не заставили. Через полгода в анамнезе у нашей дивной красотули появился десяток разбитых сердец, два семейных скандала, несколько отменных журналистских материалов, добытых у ослабевших в силовом поле красоты начальников. А вот чего у нее не случилось, так это сколь-нибудь значимого романа. Редакционные дамы недоумевали – у каждой из них, не отмеченных столькими женскими прелестями и доблестями, имелся свой списочек женских побед или кладовочка победных последствий в виде семейного очага. А тут – сплошные вздохи и неудовлетворенные страсти.
Как-то на пути ее гладких подрумяненных под искусственным солнцем в лучшем салоне ножек оказался семейный директор солидной торговой фирмы. Его “Лексус” ежевечерне призывно белел в сумерках под окнами редакции. Катастрофа разразилась примерно через полгода. Жена не то СМС отследила, не то очевидца вечерних вояжей встретила. И устроила своему законному такую головомойку, что “Лексус” тут же перебазировался на стоянку около дома, а роман завершился сокрушительной победой семейных ценностей.
Илона молчала, грустила. Ее хотелось утешать. И утешитель нашелся. Молодой веселый программист реанимировал Илонино спокойствие примерно месяц. А потом исчез. Затем последовательно случились: мелкий акиматовский клерк с амбициями, разведенный журналист с мечтой о семейном очаге и асфальтовый крестьянин, у которого где-то в районах были пшеничные поля… Ни один роман так и не свился в уютное семейное гнездышко. Так и уволилась наша страдающая красотка неустроенной.
Я встретила ее буквально на прошлой неделе, спустя восемь лет. Случайно. И не узнала вовсе. Ни тебе волос до подколенных ямок, ни обиженного вида, ни туманного взгляда. Располневшая Илонка толкала перед собой коляску, в которой крутился толстый двухлетка.
Когда мы усыпили бутуза и пригубили кофе в ближайшем летнике, она посвятила меня в подробности личной жизни. Второй ребенок. Замужем пять лет. Первого родила в 33.
– Знаешь, как я замуж вышла? – поинтересовалась Илонка, пододвигая к себе креманку с горкой мороженого. – Когда попала в больницу после аварии. Видишь?
Не увидеть было невозможно. На левой щеке, некогда напоминавшей персик, был не безобразный, но очень заметный след большого ожога. Да и прихрамывала она заметно.
– Я ведь и к бабке ходила венец безбрачия снять, и к психологу – толку ноль. А когда меня еще и помяло, так думала, вообще жизнь кончена. И, прикинь, прямо в больнице, когда на меня смотреть-то было страшно, закрутился у меня с врачом из соседнего отделения сумасшедший роман. И такой, что мне вообще все равно стало, есть у меня шрамы, нет у меня шрамов… И, знаешь, что я поняла: не наговор мне чей-то мешал, а моя красота. Понимаешь, я ждала, что меня, такую, на руках носить будут. И мужики старались. Ну и надрывались.
Ну а теперь… Теперь я как все. И мужик мой ко мне не как к богине относится, а как к нормальной бабе, которая ему борщ варит и детей рожает. Кстати, ты знаешь, я его варю с яблоками – мои просто пищат от удовольствия. Значит, когда обжариваешь заправку…
Костанай