Он коренной алматинец, профессиональный музыкант, диджей. Ему 44 года. В Софии живет 10 лет. Назовем его просто – D.
– Чем заманил вас берег болгарский? Что было не так на родине? Кто вы были там, кем стали здесь?
– Я музыкант. Был и остаюсь им. На всех широтах и во всех часовых поясах.
Я писал музыку для театра, но казахстанские режиссеры заказывают ее редко, просто берут готовую, не считаясь с авторским правом.
Здесь с этим строже. Что еще. Ну да, был диджеем. Устраивал музыкальные фестивали. Некоторые из них до сих пор помнят. Но, понимаете, там было ощущение тупика, изоляции.
– То есть? Запрещали? Не поощряли новых форм?
– Не в этом дело. В жанре, в котором я работаю, очень важны тренды. А они тогда приходили с опозданием, потому что на их пути была Москва, на нее традиционно ориентированы наши музыканты. Но Москва тоже вторична, потому что новые тренды зарождаются в Западной Европе – в Лондоне, в Берлине, в Париже. Слишком все далеко. Чисто географически. Хотелось быть ближе. Но сейчас ситуация изменилась, Интернет преодолел границы, Москва перестала быть барьером. Казахстанские музыканты стали куда самостоятельнее.
– Вы чувствовали там свою инородность? Невостребованность?
– Нет, я не был "непризнанным талантом", но когда понимаешь, что твой зрительский ресурс – 150 человек, не больше, то начинается что-то похожее на отчаяние. Власть ничего не запрещала, но и не помогала. Теперь вижу, что пытается. Белочка появилась, к примеру…
– Подавляющее большинство алматинцев этим артефактом возмущено…
– Возмущения не разделяю. В этом сооружении есть и концепция, и вызов, а это, как ни крути, прогресс. Года полтора назад традицию нашего фестиваля продолжила одна девушка, энтузиастка, она находит возможность приглашать современных музыкантов. Я побывал на одном представлении. В зале было человек 300. То есть за 10 лет количество зрителей удвоилось. Какой-никакой, а это прогресс.
– Почему была выбрана именно Болгария? Как дитя Парижа дотянулось хвостом из Алматы до Софии
– Это совпадение случайностей. Там были знакомые, друзья. Ну и вообще. В детстве я переписывался с болгарским мальчиком, например. Опять же море, климат. Родная кириллица. Казалось, не будет никакого языкового барьера. А вот черта с два. Он есть. Это здесь, в приморских областях, царит русский язык. А в Софии никто вам по-русски не ответит. Софиянцы совсем другие люди.
– А вы сразу попали в Софию? И как сложились ваши личные, бытовые обстоятельства? Ведь надо где-то жить, что-то зарабатывать…
– Проще всего было с жильем: там что-то продал, здесь что-то купил. Цены были соотносимые. А вот с заработком – да, начались проблемы. Я и в Казахстане зарабатывал музыкой, хоть это было и сложно. Но в то время, когда я приехал, здесь платили за ту же работу в несколько раз меньше. Но сейчас, благодаря "общему кризису капитализма", расценки почти сравнялись. И эта работа не постоянная, она от случая к случаю. Но там, в Казахстане, диджей это профессия, а здесь – хобби, занятие для удовольствия. Сначала меня это не слишком удручало, всё казалось, что дальше будет только лучше. А это не так.
У болгар есть удивительная особенность: первый год живешь, и тебя все уважают, ты – гость. Но год проходит, ты не уехал, и отношение к тебе заметно меняется.
Ты уже не гость, а просто какой-то странный парень, раз остался здесь. Болгары считают, что жить в этой стране невозможно. Это удел неудачников.
– Вот как?!
– Да. И чтобы жить дальше, нужно принять их правила игры. А это сложно. И музыка у них мрачная такая, из 90-х. Застряли они в том времени. Не знаю почему. Но благодаря переезду в Софию я выступал в Осло, Амстердаме, Вене, Будапеште, с моей группой мы выпустили 4 альбома, сняли 9 видеоклипов, гастролировали по всей Болгарии, выступали на нескольких европейских музыкальных фестивалях, я написал музыку к 12 спектаклям, 2 из которых получили государственные награды.
Я не стал неудачником, а наоборот, принял вызов.
Да, меняется отношение к тем, кто переехал сюда и остался, местные навязывают тебе мнение, что Болгария страна без перспектив. Но это потому, что ты, работая здесь, создаешь им конкуренцию. А если ты не опускаешь руки и вкалываешь, то можно добиться некоторого успеха.
– Ну, допустим. Это все-таки ваша среда, субкультура, вы ее знаете детально. А София? Ее жители? Чем вас обогатил опыт проживания в другой стране? Десять лет это, как говорится, не кот чихнул…
– София – город с неповторимой атмосферой, в которой тоже есть что-то от 90-х: пофигизм, неухоженность, расслабленность, контрастность. В нем чувствуется коррумпированность городских властей, наплевавших на его внешний вид, но в то же время это очень свободный город, где каждый стоит стеной за свою независимость и желание быть самим собой.
София хоть и столица, но какая-то сельская, если можно так выразиться. Уровень бытовой культуры низкий.
Коренных софиянцев мало, город прирастает сельчанами. Болгары, как ни странно, очень закрытые люди. Замкнутые. Здесь не принято изливать душу, никому этого не нужно. Межэтнического напряжения не чувствуется, но есть проблемы с цыганской общиной.
– А есть какая-то отличительная особенность жизненного уклада в этой стране?
– Особенность такая: все говорят, что нет денег, но это не мешает им с утра до вечера сидеть в кафе. Нельзя сказать, что работы нет совсем, просто болгарин не станет трудиться ни мусорщиком, ни ассенизатором, это удел цыган, кстати. Болгарам повезло, у них и в советское время жилье было частным. Поэтому у каждого есть где-то участок земли, сельский дом, какая-нибудь бабушкина квартирка. Всё это сдается в аренду, деньги маленькие, но прожить можно. На кофе и пиво хватает. Казахские болгары
Здесь никто никуда не торопится, не спешит делать карьеру или бизнес. Атмосфера спокойная, чуточку ленивая, благодушная.
Разумеется, я не обо всех говорю, но о значительной части населения. Это такой своеобразный тип поведения, который можно назвать "балканским", он исторически сложился.
– А молодежь? Как живет она?
– Она предпочитает здесь не жить. Лет в двадцать молодые люди уезжают – в Германию, во Францию, в Англию, заканчивают учебу и остаются, найдя работу. И живут там лет до сорока-сорока пяти. Потом, подзаработав, возвращаются, кладут деньги на счет в банке и сидят в кафе. Я, разумеется, огрубляю и обобщаю. Но примерно так все выглядит.
– Маловероятно, что вы вернетесь в Казахстан?
– Поскольку я не расставался с родиной навсегда, то ее двери не закрыты для меня. Да, у нас есть скептическое отношение к тем, кто вернулся. Меня это не особо волнует, я продолжаю работать на Казахстан. До конца 2017 года выходили мои радиопередачи, и, надеюсь, они скоро возобновятся.
Я никогда ни в одном интервью болгарским и европейским медиа не скрывал своего происхождения и в какой-то степени им горжусь.
Да, сейчас я не живу на родине, но помню, откуда я. Может, я пока не победитель, но и не проигравший точно.