– Глядя на фестиваль, организованный с таким размахом и на таком уровне, не могу не спросить: почему Казань?
– Во-первых, каким-то чудом тут произошло так, что в городе и регионе, где зарождались сильные националистические тенденции, вдруг все увяло. Сейчас я хожу по городу, общаюсь с людьми и понимаю, что им действительно по барабану, кто какого вероисповедания и национальности. Если бы в Москве или Питере татарка вышла замуж за русского, это было бы гораздо большей проблемой, чем здесь. Не любят наши столичные татары отдавать дочерей за русских. В Казани такого нет.
Во-вторых, в Московском Кремле пришлось бы строить мечеть, чтобы добиться подобного эффекта. Кроме того, казанским властям действительно очень хочется, чтобы проходил такой фестиваль. Им сейчас важно, как говорил в свое время Лев Гумилев, чтобы была пассионарность. И эта самая пассионарность сейчас в Казани значительно выше, чем в Москве.
– Слышал, что федеральные каналы пока не очень жалуют вас своим вниманием и при всей уникальности фестиваля не стремятся, чтобы его увидело как можно больше зрителей…
– Просто есть несколько взглядов на то или иное событие. Есть взгляд с точки зрения денег, взгляд с точки зрения удовлетворения собственного любопытства, взгляд с точки зрения получения потом какой-то выгоды. Я вас уверяю, что руководители крупнейших каналов – Костя Эрнст и Олег Добродеев – все сами видели. Все знают: они слушают ту же музыку, что и мы. Как в свое время сказал тот же Эрнст, “вы что, с ума сошли, вы думаете, я смотрю Первый канал, что ли?”.
Но есть и взгляд со стороны денег. К сожалению, рейтинг сейчас диктует практически все. И количество публики (которая является не столько народом, сколько электоратом) сейчас зашкаливает. Как сказал однажды Акрам Муртазаев, один из моих любимых журналистов: “Что такое электорат? Это одноразовый народ”. И сейчас из нас из всех пытаются воспитать одноразовый народ. Обыдлячить, освинячить, оскотинить… И если этот концерт выставить на Первый канал в прайм-тайм, его рейтинг будет, наверное, все-таки ниже, чем у очередного КВНа или шоу Петросяна… Поймите, восприятие музыки, просмотр картин, чтение книг – это работа. Давайте себя не обманывать: наш мозг должен находиться в состоянии работы. Нас научили воспринимать только что-то легкое, бессмысленное, тупое. И перевоспитывать такой вкус сложно, но нужно. Мы пытаемся это делать. А тем, кто формирует запросы канала, это не нужно.
– Почему вы выбрали именно такой формат фестиваля? Почему не собрать просто русских рокеров, что было бы гораздо понятнее всем?
– Всегда хочется сделать то, что до тебя не делал никто. Собрать русских рокеров – это уже есть: “Нашествие”, “Старый мельник” и т. д. Не в смысле, что это плохо, просто это уже есть. И у меня появились амбиции сделать что-то. Я понял, что мы катимся в такую глубокую пропасть, если не сказать слово “ж…а”. Мы катимся туда с безумной скоростью, и нужно хоть как-то затормозить этот страшный процесс. Почему же никому в мире не нужно мирить людей друг с другом, снимать конфликты? Я захотел научиться это делать и научить других людей это делать через музыку, через то, чем я живу.
Музыканту все равно, какой национальности его партнер. Когда я начал проводить эту инициативу: “Ребята, давайте сделаем, чтобы армяне играли с азербайджанцами, евреи – с арабами” – музыканты даже не понимали, в чем проблема. Им в голову не могла прийти идея, что это важно. Для них это было таким же естественным, как иметь две руки и две ноги.
Артем КРЫЛОВ, Казань–Алматы. Фото автора