Не хитом единым…
Для читателей нашей газеты поэт и композитор Еркеш Шакеев прервал долгое молчание. В этом откровенном интервью по просьбе артиста мы постарались говорить не о банальных “творческих планах”…
Более трех сотен песен, написанных Еркешем Шакеевым лично или в соавторстве, звучало в эфире и выходило на дисках. Не нуждаются в представлении “Донна Осень” для “Дуэта L”, “Девочка в платьице белом” для Musicola, а также масса песен для A’Studio, включая “Нелюбимую”. Приложил Еркеш руку и к созданию половины композиций для последнего диска этой группы – “905”, в том числе к песням – “Бегу к тебе” и “Душа”. Вроде бы можно успокоиться, но автор и исполнитель считает, что создание хитов это не то, на чем сошелся свет, и ему есть куда двигаться.
Нужно было разобраться в своей жизни
– Вы долгое время не общались с журналистами. Почему?
– Мое молчание связано с тем, что нужно было все упорядочить. Проще говоря, разобраться в своей жизни. В голове, как у многих людей в разном возрасте, была определенная каша…
Как правило, интервью, которые я давал, были такими: чем занимаюсь, какие творческие планы и тому подобное. Одни и те же вопросы. И создавалось не совсем правильное представление. Как в обычном интервью? Человек говорит, естественно, о себе, о своих достижениях, наградах и пр. А это не является сутью моей жизни и не является приоритетом. Создание музыки – это моя профессия, но не хочется уделять ей столь пристальное внимание. Я сам хочу воспринимать себя не как человека, пишущего музыку, а как человека, постоянно ищущего себя в жизни.
– Где ищете?
– Как сказал Макаревич, “в этом мире случайностей нет”. Происходят определенные встречи. Всех этих людей я помню и знаю, что они значили в моей жизни. Но с какого-то момента началось познание другой части жизни. Потому что творчество есть творчество – гитара, ручка, бумага… Но помимо этого есть и иного рода поиск.
Мои познания начались с путешествий. Мы поехали на гору Килиманджаро, на Северный полюс, который стал, можно сказать, моей “меккой”. Это абсолютно чистое пространство во всех отношениях. Затем были другие поездки и встречи.
– Какие-то книги читаете?
– Лет пятнадцать я практически ничего не читал и был занят только “настройкой собственной антенны” на энергетическое поле, откуда брались все идеи. Сочинял песни, играл на гитаре… Любая хорошая мысль, любая книга, любой сюжет побуждает к написанию, появляются миллионы мыслей. И голова не выдерживала этого. Я и музыку почти не слушал.
Сейчас же наступил период, когда кроме своих знаний и наблюдений уже необходимы чужие. И порой даже то, что неоднократно пытался читать, например, Библию, вдруг стало открываться совершенно по-другому. Становится понятной каждая строчка, и, более того, из нее я могу родить какие-то собственные мысли. Как говорил Рузвельт, “чтобы понять будущее, нужно узнать прошлое”. Поэтому я начал изучать исторические книги. Это, в частности, “Эра Чингисхана в истории казахской нации” Мухамет-Халела Сулейманова. И, читая о прошлом, я стал понимать, почему у меня те или иные наклонности к написанию песен и так далее.
В данный момент я пребываю в очень хорошем состоянии ожидания какого-то внутреннего открытия. Может быть, кто-то скажет, что пришел к этому в 25 лет. Поздравляю их, но я доволен тем, что именно сейчас начинаю входить в огромный мир равновесия и внутренней философии. То есть на самом деле происходит взросление.
Стали рождаться совсем другие дети
– Довольно странно слышать про поиски и взросление от человека, который всегда писал песни, очень непростые для поп-жанра…
– Думаю, раньше что-то создавалось интуитивно, что-то передалось генетически. Ведь мой отец Кокен Шакеев был акыном. Он первый народный акын, получивший официальное звание в Советском Союзе, первый президент Союза акынов Казахстана. Его предки также были людьми, которые сочиняли. То есть не было такого, что я неожиданно занялся творчеством… Сейчас я начал читать стихи своего отца на казахском языке. Конечно, понимаю с пятого на десятое. Но то, что понимаю, меня очень сильно впечатляет.
– В Украине есть Константин Меладзе, в России – Игорь Крутой и Макс Фадеев. У каждого из них мощный продюсерский центр. А вас не тянет на создание подобного?
– Сейчас я об этом начинаю думать. Жду, что ситуация в этой сфере будет меняться. Я даже знаю, когда это произойдет. Примерно через два-три года пойдет поколение талантливейших детей, и их поток будет нескончаемый.
– Откуда он возьмется?
– Начиная с 1989 года стали рождаться совсем другие дети. У них была возможность слушать и учиться тому, что мы не слышали. К тому же, когда они созревали, был кризисный период. А в такие времена люди всегда пытаются максимально донести духовные ценности. И когда Советский Союз развалился, многие родители, которые смогли понять, что это не конец света и что нужно совершенствоваться, передавали своим детям все лучше, что у них было.
Кроме того, сейчас другие условия. Появилась здоровая конкуренция между каналами, формируются взаимоотношения между артистами и СМИ…
Собственно, почему я решил с тобой поговорить. Сейчас у меня начало формироваться свое видение – и в этой сфере в том числе. А до этого было выживание одинокого писаки… Хотя все те негативные явления, типа попыток пробиться за счет чужого труда и т.п., все это остается. Но уже появляется что-то другое взамен, вселяющее надежду, что все не так уж и плохо.
Рубим ветку, на которой все мы сидим
– Вероятно, вы смотрите также на позитивный пример российского шоу-бизнеса, где стали появляться сильные конкурентоспособные проекты?
– Конечно. Но в России государство напрямую влилось в эту сферу. Там ввели реальные налоговые преференции, пошли финансовые вливания. И у артистов, продюсеров появился живой интерес. Сфера культуры всячески поощряется и стимулируется. В России поняли, что информационное пространство нужно заполнять собственным продуктом и без современной культуры не может быть государственной идеи. Ведь та же поп-музыка очень интересует людей, а у нас она пущена на самотек.
Если захотеть, можно в Казахстане привлечь специалистов, которые реально двигались в этой сфере (продюсеров, артистов, авторов песен), и сформировать в какую-то систему. Но об этом пока и нет речи. Пока государство не обратит внимание на нас и пока не поймет, что любая музыка в свое время была поп-музыкой, пока не начнут действовать авторские права и законы в этой сфере, то все будет развиваться очень медленно.
– Может, кто-то, читая ваши слова, подумает: “Да нам сейчас не до твоей культуры”…
– Возможно. Но таким образом рубится ветка, на которой все мы сидим. Финансовые ценности никогда не были основой для человеческой жизни. И заботиться о материальном обеспечении пусть даже своего потомства – это не лучшая мотивация для зарабатывания денег.
Я всегда говорю даже своим детям: “Вы свою Голгофу еще пройдете. Просто я хочу, чтобы вы ее прошли на другом уровне”. Хотя от этого страданий они меньше не получат. Важно, чтобы их горизонт, их познавательный рубеж, был бы шире. Потому что или ты крутишься только вокруг своих мелких страстей, или ты становишься гражданином как минимум своей страны. Долгое время в нас эту гражданственность убивали, говорили, чтобы мы ходили строем, одинаково голосовали. Я, кстати, ни на одно голосование при Советском Союзе не ходил. За это меня даже хотели исключить из комсомола. По природе своей я анархист. Надеюсь, что бывший. Потому что сейчас я хочу стать гражданином. Легко сказать “все плохо”, отвернуться и уехать. В связи с этим есть казахская поговорка: “Настоящий сын своего народа делит радости и печали со своим народом, а бездомная собака ищет место посытнее”.
Мысли уехать были и у меня. Но это, я считаю, проявление незрелости. Это значит, что до тебя не донесли эту тысячелетнюю цепочку духовных ценностей.
Артем КРЫЛОВ, Иван БЕСЕДИН, Андрей ЛУНИН (фото)