Вспомнилось, как в институте задали курсовую работу по истории политических партий Казахстана. Поскольку литературы тогда толком не было, профессор Жанылжан Джунусова — по знакомству — одолжила рукопись чьей-то диссертации на указанную тему. 200 страниц! — и этом при том, что как таковым политическим партиями в стране было всего 3-4 года. Это потом появились хрестоматийный справочник Виталия Пономарева, монографии Сергея Дьяченко и Лидии Кармазиной, множество других работ. Число партий — зарегистрированных и незарегистрированных — стремительно росло, пока не был принят закон, по которому была установлена минимальная численность партии в 50 тыс. человек.
До июля 2002 года для регистрации партии требовалось всего 3 тыс., но политическая жизнь в тот момент настолько кипела, что государство решило создать тогда естественный барьер для новых партий и способ, по которому можно было «убрать» с поля ряд старых партий. В связи с этим, хотелось бы рассказать одну историю. В дни принятия закона довелось быть в здании парламента. По коридору шел один уважаемый депутат, который на ходу давал комментарий нескольким журналистам: «Поймите, эта норма придумана не для того, чтобы закрыть оппозицию. Мы не боимся конкуренции. Напротив, эта норма нужна, чтобы укрепить все партии, в том числе оппозиционные! Если партия не имеет 50 тыс. активистов, то как она может набрать на выборах 100 тыс. голосов или даже миллион?! Мы за сильные партии — и центристские, и оппозиционные!». Потом он свернул то ли в курилку, то ли на лестницу. Журналисты отстали, а я шел в ту же сторону и услышал, как он тихо пробормотал себе под нос: «И какой идиот придумал эту норму? Кто эти 50 тыс. сможет набрать?»…
Как бы то ни было, численность партий резко сократилась, хотя на «фаворитов» и «массовку» это сильно не повлияло. В 2006 г. в состав «Отана» влились Гражданская, Аграрная партия и «Асар»; «Отан» стал «Нур Отаном» и на следующих выборах стал единственной партией, прошедшей в Мажилис. В 2012 году в нижнюю палату прошли также КНПК и «Ак Жол». Остальные так и остались за бортом. Норму о минимальной численности партий снизили до 40 тыс., потом — до 20 тыс., но новых партийных проектов так и не возникло.
Сказать, что в стране нет протестного электората, сложно. Те же 16%, отданных по данным ЦИК за Косанова, дают достаточное пространство для маневра. Те, кто считает себя «радикальной» оппозицией, не считают КНПК и «Ак Жол» «реальной» оппозицией, хотя данные партии выступают достаточно критично по отношении к проводимому курсу. Здесь больше вопрос «вкусовщины»: для оппозиции — и не только казахстанской — «справедливыми выборами» считаются только, на которых она победила.
Вопрос в том, почему в политическом смысле оппозиция в Казахстане всегда проигрывала власти.
Нужно отметить, что голосование по идеологическим причинам, конкуренция программ является фактором, достаточно важным, но не решающим. Намного более значимым был фактор лидера, персональный состав руководства и партийного списка. И если власть всегда имела в качестве такового Нурсултана Назарбаева, то оппозиции повезло меньше. Во-первых, в оппозицию часто шли бывшие чиновники, проигравшие внутриэлитную конкуренцию. Народ к ним относился сочувственно, но голосовать предпочитал за силу и власть, которые олицетворяли Назарбаев и «Отан» («Нур Отан»). С первым президентом в массовом сознании были связаны такие важные понятия, как стабильность, согласие и реформы, а с бывшими — все-таки — личные амбиции. Не говоря уже о таком банальном вопросе, как происхождение средств, из которых экс-олигархи финансировали свои политические и медийные проекты.
Во-вторых, имидж оппозиции сильно подпортил «финансовый вопрос». То, с какой всеядностью демократический актив бросался в объятия бывших, но не бедных чинов, размыло любые представления об их моральных принципах. РНПК, ДВК, «Ак жол» (первого созыва), затем КПК — все эти брэнды были слишком коммерционализированы, чтобы претендовать на статус реальной политической альтернативы.
В-третьих, ключевым оставался вопрос власти, лидерства в партии. Если для партий либеральных вопрос решался просто: главный — тот, кто дает деньги, то национал-демократический, затем национал-патриотический лагерь буквально разрывал вопрос о политическом лидерстве. Идея коллегиального руководства, как блестяще показал тот же «Ак жол», жизнеспособна в Казахстане только на очень короткий период.
Интересно развивается и проблема лидерства в тех партиях, которые по тем или иным причинам лишились устойчивого внешнего финансирования. Скудеющие финансовые потоки вызывали расколы, дрязги, а затем «ветераны» покидали проекты. Сейчас мало кто, даже из числа специалистов, может вспомнить, кто был последним руководителем КПК или кто является нынешним руководителем ОСДП.
При этом, современная политическая палитра представляется намного скучнее, чем была 15-20 лет назад. Раньше, не взирая на правовой статус, количество фигур, представлявших различные грани спектра, было намного более ярким. Помимо того же «Азамата» были «Поколение», «Лад», «Азат», независимые профсоюзы, экологи, социал-демократы, большевики много кого еще. Их представленность в СМИ создавала идейный плюрализм, и население имело возможность ассоциировать свои интересы или пристрастия с той или иной фигурой или партией/движением, которые, порой, тоже были представлены фактически единственной фигурой.
На сегодняшний день вакантной осталась огромная часть политического спектра в силу чего сложилось впечатление, что есть только две линии: власть — оппозиция и националисты — интернационалисты. В такой оси координат выстраивать конструктивную систему политического управления может и удобнее, но становится она все менее устойчивой. Да и претенденты на роль «новой оппозиции» довольствуются лишь такими вариантами, как осваивание средств беглых олигархов, выполнение небольших сценариев от власти или просьбами «отдать» им «Ауыл» или «Бiрлiк», чтобы не возиться с созданием собственных структур.
В таких условиях, нужно заметить, власть в принципе «обречена» на постоянную победу.