Как некий одушевленный инструмент для доказательств вины или невиновности подозреваемых и обвиняемых. И такое отношение иногда приводит к тому, что «эксплуататоры» оказываются в более комфортном положении, нежели их жертвы.
У них есть возможность нанять квалифицированных адвокатов, воспользоваться своими связями и знакомствами и т.п. В то время, как потерпевшие оказываются совершенно одни в чужом городе и могут рассчитывать только на профессионализм полицейских, исключая юридическую и психологическую поддержку, а зачастую, не имея даже крыши над головой и куска хлеба.
Жертв больше, а центров меньше
Большинство казахстанцев, пострадавших от трафика людьми — это молодые женщины и мужчины, которых вербуют для сексуальной и трудовой эксплуатации. Есть, правда, и факты использования представителей обоих полов среднего возраста для работы в рабских или сходных с рабскими условиях. Нередки и случаи ввоза на территорию Казахстана и эксплуатации женщин из соседних республик — Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана.
В последнее время проблема трафика объявлена в нашей стране одной из серьезнейших. Однако за все эти годы в республике появились лишь три кризисных центра, которые принимали для временного проживания и реабилитации пострадавших от торговли людьми (ПТЛ). И все они вновь могут исчезнуть в никуда.
В Караганде, например, центр помощи женщинам, пострадавшим от насилия, просуществовал за счет донорских организаций несколько лет и теперь закрыт в связи с прекращением финансирования. Местный акимат не взял на себя расходы по поддержке его деятельности (сюда привозили женщин, нуждающихся в реабилитации даже из соседних областей). Грантовая программа финансирования приюта в Алматы закончилась в марте 2008 года. Кокчетав ждет та же участь в декабре 2009-го.
Каждому городу — по шелтеру
С конца девяностых у нас в стране стали появляться НПО, занимающиеся реабилитацией жертв трафика. Десять лет назад была создана межведомственная комиссия по вопросам борьбы с незаконным вывозом, ввозом и торговлей людьми в Казахстане. В координационный совет, возглавляемый минюстом, пригласили и одно из старейших узкопрофильных НПО — «ЖАРиА» (г. Астана). На сегодняшний день в стране уже создана и активно действует целая сеть НПО, специализирующихся на проблеме трафика.
В канун 10-летия межведомственной комиссии общественники уже собирались для обобщения своего опыта работы, выявления особо острых проблем и путей их решения. Итогом стала разработка общей стратегии поведения и рекомендации для законодательного закрепления проекта Центра для временного проживания жертв торговли людьми.
Аналитический обзор по проблемным вопросам организации подобных приютов был презентован государственным органам.
— Сегодня одна из главных проблем — предоставление временного жилья и стационарной помощи пострадавшим от торговли людьми, — говорит руководитель ОО «ЖАРиА», член межведомственной комиссии Координационного Совета по вопросам борьбы с незаконным вывозом, ввозом и торговлей людьми в Казахстане, Гульзи Набиева. — В каждом областном центре должен быть создан Центр для временного проживания жертв торговли людьми. В нашем исследовании подтверждена острая необходимость создания шелтеров (от англ.»shelter» — надежное укрытие) и проработаны минимальные стандарты для подобных заведений.
Чем больше город, тем больше вариантов
На данный момент люди, оказавшиеся в том или ином рабстве в нашей стране, могут рассчитывать на краткосрочное проживание в съемных квартирах, которые предоставляют некоторые НПО или полицейские, на время следствия, защищая участников уголовного процесса. В некоторых городах, пострадавших от трафика могут поселить в специализированные или многопрофильные приюты.
Съемные квартиры, бесспорно, имеют свои плюсы: быстрота размещения и конфиденциальность проживания, что особенно важно, когда пострадавшему угрожает опасность (например, месть со стороны подозреваемых). В любой момент место дислокации можно быстро поменять, сняв другую квартиру. Однако у этого способа размещения есть и ряд недостатков, главный из которых, высокая стоимость арендного жилья в крупных городах Казахстана — от 200 до 600 долларов США в месяц. Кроме того, зачастую невозможно определить точный срок необходимой аренды, а возвращать деньги «за досрочный съезд» хозяева квартир не собираются, да и продлевать сроки пребывания часто отказываются.
В небольших городах, где все про всех знают, сохранить конфиденциальность для безопасности пострадавших крайне сложно. Еще один нюанс: не все арендодатели готовы выйти «из налоговой тени», а значит, ни о каком официальном заключении договора и речи быть не может. А те, кто ведет свой маленький бизнес официально, не всегда заключают договор с общественной организацией или ОВД, настаивая на прямых отношениях с проживающими. Бывали случаи, когда хозяин квартиры узнавал, что в ней проживают не те, кто вел с ним переговоры, и без слов выселял «обманщиков».
Полицейские любят совмещать полезное с приятным
Высокая степень безопасности для пострадавших, которых охраняют сотрудники ОВД на съемных квартирах, иногда вызывает массу нареканий со стороны общественников. Неоднократно НПОшники смело заявляли о выявляемых случаях злоупотребления служебным положением стажей порядка. Они не только сами вступали в интимную связь с охраняемыми, но и спаивали их и приводили «в гости» своих друзей. Зато нередко ни представитель НПО, ни психолог не могут попасть к своим подопечным для поддержки и реабилитации, в результате психологический дискомфорт пострадавших рискует перерасти в пост-травматические стрессовые расстройства.
Кроме того, на момент содержания в съемной квартире ПТЛ, там могут проживать потерпевшие или свидетели и по другим делам, любой участник процесса, и даже судья, в адрес которого поступали угрозы. Ни о какой реабилитации жертв трафика в таких условиях, естественно, и речи быть не может.
Гусь свинье не товарищ
В 2001-2002 гг. в Казахстане действовало свыше 30 кризисных центров для лиц, пострадавших от домашнего насилия, при некоторых из них были и свои приюты (в Алмате, Талдыкоргане, Таразе, Караганде, Усть-Каменогорске и др.). Финансировались они исключительно за счет зарубежной грантовой подпитки, местные власти содействовали лишь поиску помещения. На 15-30 дней бесплатного пребывания, питания и психологической помощи могли рассчитывать в основном женщины и несовершеннолетние дети. Условия для одновременного приема в приют мужчин и женщин имеют лишь единичные центры.
С 2002 года в приюты стали поступать и пострадавшие от трафика. На первый взгляд схожая проблема жертв насилия (бытового и в процессе трафика) на самом деле требовала совершенно разных подходов. Кроме того, короткие сроки пребывания не способствовали полной реабилитации ПТЛ, а идти жертвам из центра, в отличие от семейных женщин, некуда. За месяц даже расследование и судебное разбирательство невозможно завершить. Уступки работников центров по продлению сроков пребывания для ПТЛ отражались и на настрое жертв домашнего насилия: они уже не были заинтересованы в скорейшей реабилитации и решении собственных проблем, а требовали оставить их в приюте.
Стали обычным делом и конфликты между двумя категориями «содержанок»: «приличные» женщины не хотели жить под одной крышей с сексуальными рабынями.
Кроме того, семейные женщины всегда могут стать потенциальным источником утечки информации, которая используется самими торговцами людьми. Не исключена и возможность проникновения «работорговцев» на территорию приюта, чтобы убрать всех свидетелей.
Простой — не повод для закрытия
Естественно, наилучшим вариантом для содержания ПТЛ было бы специализированное отдельно стоящее здание с охраной и «тревожной кнопкой». Но, увы, единственный приют в Казахстане, отвечающий этим требованиям — в Кокчетаве (на 12 мест), и без дальнейшего финансирования может быть закрыт уже в следующем году.
Зарубежный опыт существования подобных заведений показывает, что обязательно должна быть поддержка и заинтересованность государства в сохранении «боевой готовности» шелтеров. А у нас все с точностью до наоборот. Пока «заграничные друзья» поддерживают наши приюты, все счастливы, а как возникает вопрос об участии местных властей, так появляется масса вопросов и сомнений.
Но приют, как больница: есть периоды, когда число обращающихся за помощью превышает количество имеющихся мест, а есть время относительного запустения. Что ни в коей мере не должно быть поводом для закрытия!
Все это и было озвучено на встрече авторов проекта-исследования, активистов неправительственного сектора, представителей международных организаций и государственных структур.
Предварительно общественники нашли понимание с чиновниками различных уровней и сфер, но выльется ли оно в законодательную инициативу и, далее — в реальное воплощение, — покажет лишь время.
Фото с сайта http://press.try.md