Кого-то разгорающийся экономический кризис не затронет вовсе. Кто-то сделает себе на этом бедствии состояние (следуя пословице «кому война, а кому — мать родна»). Но нет сомнений в том, что некоторые наши сограждане, потеряв работу, не смогут быстро найти новую и очутятся на улице. В прямом смысле. И что дальше?
Один достаточно известный журналист, назовем его N, знает жизнь бомжей не понаслышке — он четыре месяца жил на улицах Алматы. Как самый настоящий бомж — без денег, мобильного телефона, с минимумом одежды и без возможности, когда все надоест, прекратить «журналистский эксперимент».
N согласился ответить на любые вопросы нашего корреспондента. Причем, ответить максимально честно. О том, насколько ему это удалось, судить вам. Автор материала и его собеседник давно знакомы друг с другом — отсюда и неформальный характер беседы.
— Так что же случилось? Или тебе памятник надо поставить за такой вот служебный героизм — четыре месяца собирать материал для серии статей под рубрикой «Журналист меняет профессию»?
— Я хотел бы чтобы все это выглядело именно так — ну, например, взбрела в голову мысль книгу написать об отбросах общества. На основе только лишь интервью с бродягами, полицейскими, чиновниками этого сделать не получиться. Нужно на своей шкуре все испытать, чтобы людям читать было интересно. Я мог бы назвать тебе именно эту причину, чтобы выглядеть героем. Но если говорить начистоту, то жизнь на улице никак не была связана с работой. Я стал самым настоящим бичом, так же как ими становятся остальные — в силу различных жизненных обстоятельств.
— Трудно поверить… Алкоголь?
— И это тоже. Именно «благодаря» спиртному я слишком поздно понял, насколько низко опустился. Настолько, что выбраться стало слишком сложно, даже учитывая то, что друзья и родные от меня не отвернулись. Но, может быть, прекратим о личном?
— Я просто хотел убедиться, что ты был настоящим, этаким кондовым бичом, а не так — поспал недельку на скамейках, а когда надоело, нашел приют у друзей — да мало ли где!
— Смею заверить — я действительно был самым настоящим, «кондовым», как ты выразился, бичом. Скажу сразу — оказывается, можно жить и так. Плюс, ко всему, оказывается, привыкаешь. Ночевать можно на травке, где-нибудь в кустах, подстелив, чтобы поменьше испачкаться, газеты. Или на скамейке. Это как-то цивильнее, но гораздо больше шансов, что тебя заметят. Еще больше шансов, что мимо, заметившие тебя просто так не пройдут — это, как назло непременно окажутся полицейские, охранники, а то и самые страшные для бомжей люди — подвыпившие юнцы. С бомжем ведь справиться много сил не надо, а жаловаться он кому побежит? Могут избить просто за то, что ты здесь спишь, то есть забавы ради.
— Было?
— До физической расправы дело не доходило, но прогоняли не раз. Поэтому на ночлег я всегда старался устраиваться где-нибудь в укромном месте. К тому же, как назло, лето таким дождливым выдалось! А дождь ночью — для бомжа стихийное бедствие. Днем-то быстро найдешь где укрыться, быстро и обсохнешь. А вот ночью… Это что-то страшное. Даже без дождя — никогда не думал, что в нашем климате ночи в Алматы могут быть такими холодными в разгар лета. Одно дело, если ты домой среди ночи возвращаешься — ты идешь, и не холодно. Или с подругой в обнимку на лавочке сидишь. Но когда лежишь на голой земле… На тебе кроме футболки осенняя куртка и свитер, а ты лежишь и от холода заснуть не можешь. А днем — жарища несусветная!
— Ну а подъезды?
— Там своя специфика. Тепло и не капает, но спать в подъезде ты сможешь лечь не раньше полуночи — чтобы все или практически все жильцы домой вернулись и не спотыкались о тебя. Уйти надо не позднее шести-половины седьмого утра — по той же причине. Встреча же с жильцами — в лучшем случае угрозы и проклятия в твой адрес. А могут и по шее надавать. Поэтому спал в подъездах только в самых крайних случаях. Зато вставать научился, быстрее чем новобранцы в армии — чуть скрипнул замок квартиры возле которой лежишь, как бы крепко не спал, подлетаешь, как пружиной подброшенный. Одной рукой нашариваешь пакет с вещами, другой волосы приглаживаешь, одновременно в туфли ногами влезая — и быстрей-быстрей вниз. Да еще и максимально тихо.
— А зимой?
— Подъезды, подвалы, теплотрассы. Но это по рассказам бомжей. На своей шкуре, слава Богу, не испытал.
— Чем приходилось питаться? Я имею в виду, неужели тем, что найдешь в мусорном ящике? Бомжи на самом деле едят отбросы как бродячие собаки?
— Абсолютно верно. Приходится есть то, что не могут есть и выбросили нормальные люди. Знаешь ли, дорогой Ян, голод — это вовсе не тетка. Нормальный человек пройдет мимо помойки поморщившись, а голодный спокойненько поднимет корку хлеба, возле контейнера валяющуюся. Заплесневелую, сухую, черную от пыли корку!
— И ты… Рылся в мусорных контейнерах?
— Нет, настолько переломить себя все же не смог. Но то, что валяется под ногами, подбирал. Кстати, тут есть одно наблюдение — большинству из нас, особенно в детстве, жалко бродячих собак — ой, собачка голодная! Какого черта! Ты знаешь сколько у нас на улицах валяется хлеба? Причем не куски заплесневелые, очень часто можно увидеть на асфальте пол-буханки белого хлеба, и не черствого, а свежего. Или половину большой лепешки. Плохо живем, называется! А вообще, найти на улице можно что угодно. Один из бомжей нашел однажды мантоварку, полную вареных мант. Другой — пакет с курицей гриль и непочатой бутылкой коньяка. Думаю, что это не вранье, я не раз находил что-то подобное, хотя не в таких масштабах.
— Но элементарная человеческая брезгливость? Как можно есть то, что валяется на земле, то, что уже кто-то ел, то, что скорее всего уже прокисло-протухло?..
— А ты попробуй не есть ничего дня два-три подряд — и посмотрим, как запоешь! Я первую бутылку пива, найденную на улице, очень долго уговаривал себя выпить — как же, ее кто-то уже пил, неизвестно, здоров ли этот человек, а если нет, то чем болеет, слюна его на горлышке осталась, а может он ее и в бутылку напустил… Не очень-то приятно даже с хорошим другом пить одну бутылку пива на двоих, согласись, а тут… Но попробуй пройти мимо почти полной бутылки пива, когда ты с похмелья, жажда мучит, устал страшно и на улице жара. А в кармане ни копейки, и нет у тебя дома, до которого надо добраться, и тогда все проблемы решатся. То же самое касается первого окурка, подобранного на асфальте. Чувство брезгливости быстро проходит, когда выбор стоит так — или ты останешься сегодня голодным, или подберешь с земли вот эту половинку самсы.
— Бомжи хоть как-то следят за собой? Или вообще никогда не моются?
— Это действительно большая проблема — выглядеть более-менее нормально. Принять душ, естественно, никакой возможности нет — даже за деньги никто бомжа в баню не пустит. Летом выручают речки и озеро Сайран. Опять же — этим летом во многих алматинских речках воды вообще не было. К тому же — не полезешь же ты в голом виде, чтобы не просто искупаться, а помыться, в речку в черте города! Поэтому место сперва надо найти укромное. А вода — жидкий лед! В Сайране, конечно, она гораздо теплее и мыться там не в пример удобнее, но туда я не смог себя заставить окунуться, зная в силу долгой журналистской практики, что там за водичка. Даже будучи бомжем. Учитывая все это, да еще и то, что постоянно обитаешь довольно далеко от места помывки, ходить приходиться целыми днями и по жаре, выглядишь весьма непрезентабельно. Ну и пахнет от тебя, извини, соответственно — стираться приходиться там же где и моешься, и как можно нормально отстирать вещь в потоке мутной, холодной воды?! Где моются бомжи зимой, представить не могу. Скорее всего, нигде.
В этом плане, кстати, бомжи очень похожи на нормальных людей — кому-то лень помыться-постираться, и ходит он страшный и вонючий, небритый и обросший. А кто-то следит за собой, несмотря на то, что живет на улице несколько лет. Я видел как-то мужичка, посидели, разговорились, я и говорю — ты, мол, как-то совсем не похож на бомжа. Может, комедию ломаешь? А он и отвечает — как бы жизнь ни сложилась, следить за собой надо. У меня на речке есть свое место, там припрятаны мыло и порошок, там я стираюсь и моюсь, от меня никогда не пахнет — а это же здорово — когда люди от тебя не шарахаются!
Но этот бомж — исключение из правил. Мне, к моему стыду, не всегда удавалось выглядеть как он.
Хотя кое-какой жизненный опыт приобретается — например, в некоторых туалетах в офисных зданиях можно вымыть голову, побриться-умыться. Причем нередко — горячей водой. Ноги можно прекрасно помыть в унитазе. Я, кстати, никогда не думал, даже после довольно-таки частых командировок, что побриться можно холодной водой, без крема «После бритья» и даже без зеркала. Можно, оказывается!
Ян Отлавский, специально для Караван.kz
Продолжение следует