Автор сценария, режиссер и продюсер “Сказа о розовом зайце” Фархат Шарипов вынашивал эту ленту давно. Съемки картины, о которых мы рассказывали в номере 40 от 2 октября 2009 года, завершены. Вот-вот закончится черновой монтаж и начнется стадия озвучки. По планам, в казахстанский прокат фильм выйдет в мае этого года.
В нашей стране давно не снималось кино для и о молодежи. Недавно вышел “Кайрат-чемпион…”. Но это чистой воды стеб, комедия. “Сказ о розовом зайце”, напротив, фильм проблемный и, как обещает режиссер-дебютант Шарипов, драматичный.
Не “Игла” и не “Балкон”
– Фархат, обрисуй в двух словах фабулу фильма.
– В нем описывается жизнь простого парня, который, проходя через разные ситуации, знакомится с людьми из полярных социальных прослоек этого города. Он видит нищету и напротив – золото и шик. В канве этих событий герой меняет свои внутреннее мироощущение и моральные принципы, за что в конце концов и платит.
– Как-то, рассуждая о жанре своего фильма, то есть о молодежной драме, ты вспомнил “Иглу” и “Балкон”. Это картины, которые остались в истории нашего кино. Можно ли сказать, что ты решил продолжить их традиции?
– Нет. Я просто считаю, что наше поколение достойно того, чтобы его запечатлеть. Кино – это большой слепок, который остается надолго. И будет прискорбно, если о нашем поколении никто ничего не снимет, и оно просто исчезнет.
– А какое, по-твоему, наше поколение сейчас?
– Наше поколение – поколение компромиссов. Это выражается в том, что люди стали довольно уступчивы, переменчивы, у них нет какой-то определенной веры и цели. Наше поколение не знает, зачем оно, для чего оно. Знает только, что нужно что-то делать, чтобы заработать деньги.
Группа на миллион
– Ты писал сценарий целых два года. Довольно долго.
– Весь сюжет сложился за два месяца. То есть я имел четкое представление, что произойдет и как. А потом уже все “обрастало мясом”. Как правило, начинается все с тритмента. Это расписанная линейка сюжета на десяти страницах. Потом, собственно, пишется сценарий. И, согласно американскому способу расчета, одна страница равна одной минуте экранного времени, нужно написать 120 страниц. Потом где-то полгода уходит на редакцию, изменения. Конечно, бывает, что, когда озарение приходит, люди пишут сценарий за полмесяца. Но я думаю, что если он делался меньше года, значит, работа сделана недостаточно кропотливо.
– Можно ли сказать, что тебе интересней снимать кино по собственному материалу?
– Нет. Я в этом плане открыт. Если будет какой-то достойный сценарий, я с удовольствием по нему поработаю.
– Откуда ты брал сюжетные повороты?
– Да они же вокруг нас. В фильме показывается, как проводят время различные компании. Как веселится творческая молодежь в андеграунде, как происходят закрытые частные тусовки.
– Ты сам тусуешься?
– У меня много друзей из разных сфер, и я все это видел. Присутствовал, к примеру, на выставках современного искусства и разных вечеринках.
– Я посмотрел трейлер фильма. Он насыщен различными эффектами: рапидами, замедленной съемкой. В самой картине это тоже будет?
– Да. Монтаж будет динамичным. Мы сняли очень много материала. Кстати, благодаря помощи друзей и старанию группы мы осуществили съемки где-то на миллион долларов, хотя бюджет был гораздо меньше.
Под крышей “Казахфильма”…
– Как ты думаешь, почему в Казахстане давно не выпускали молодежное кино?
– Поколение молодых режиссеров только сейчас получило возможность снимать. Как правило, до этого картины делала старая гвардия.
– Проблема была в том, что молодежь не пускали или просто некому было снимать?
– Кино – это такой вид деятельности, который требует больших затрат. Ведь полмиллиона долларов на земле не валяются. Поэтому съемки осуществлялись либо благодаря частным инвестициям, либо благодаря господдержке. А господдержка распределяется через киностудию “Казахфильм”. В прошлом киностудия давала деньги только режиссерам, которые себя уже как-то проявили. Дебютов было мало. А если и были, то они снимались на короткий метр и исчезали в никуда. В 2009 году ситуация поменялась. Изменилось руководство студии, а вместе с ним и политика. Есть план развития, который предусматривает запуски как для зрелых, так и для молодых режиссеров.
– Кстати, тебя не удивило, что картиной заинтересовался “Казахфильм”?
– В какой-то степени. Этому предшествовала длинная история того, как этот проект запускался. Сначала планировалось частное финансирование, которое в конце концов обломилось, и мы перешли на господдержку. То есть было непросто.
– По-твоему, господдержка – это лучше?
– Для меня, как для режиссера, абсолютно без разницы, на какие средства запускать картину. А как для продюсера – господдержка немного завязывает руки в плане дальнейшей судьбы фильма.
…и по канонам Голливуда
– Прошлым летом, как раз до съемок “Сказа о розовом зайце”, ты проходил месячную стажировку в США на студии Universal. Чем там занимался?
– Там нам выдавали камеры, пленку, отпускали, и мы снимали короткометражные картины. Конечно, снимали не то, что вздумается. Давались определенные задания. И главной целью было научиться излагать свою историю на пленке.
– Почему за этим нужно было ехать в Штаты?
– Потому что у них свои подходы к работе. Там есть классическая американская школа. Как есть и классическая российская, советская школа.
– Эта стажировка что-то поменяла в тебе, как-то сказалась на производстве фильма?
– Конечно. Я считаю, что любая практика несет в себе много полезного. Ты берешь оттуда что-то, вкладываешь в себя, что потом отражается на твоем творчестве. Могу сказать, что эта поездка очень сильно повлияла на сценарий. После нее я изменил структуру своего сценария согласно классическим канонам голливудского кино. До этого сценарий был немного задумчивым, авторским.
Между Коктобе и Сейфуллина
– Я слышал, в планах – прокатывать “Зайца…” даже в России…
– Предварительная договоренность есть, но все зависит от конечного результата. Если мы не запорем что-нибудь на последней озвучке, то, думаю, картину могут принять и в России, даже несмотря на то, что на 80 процентов она наполнена азиатскими лицами.
– Но, насколько я понял, все-таки это довольно алматинский фильм?
– Да, абсолютно. Это на сто процентов алматинская картина. То есть ее герои живут в этом городе. Даже скажу так. Они могли бы жить только в этом городе.
– Как тебе пришла идея поместить своего главного героя в том числе и на проспект Сейфуллина?
– Я взял две крайности. Верхняя часть города – это Коктобе, а нижняя – Сейфуллина. Расстояние между ними определяет разницу между классовыми прослойками. Ведь наш город, по-моему, строго делится на верх и низ.
– А ты к чему относишься?
– Ну а я посерединке живу.
Артем КРЫЛОВ, Руслан ПРЯНИКОВ (фото)