Отнюдь. Мурат и его супруга Алеся (на фото) в эксклюзивном интервью “КАРАВАНУ” рассказали не только о своей семье, где полгода назад случилось прибавление, но и о создании собственного цирка шапито.
Вместе продвигать семейное дело
– Мурат и Алеся, как вы встретили Новый год?
Мурат: В этом году я, к сожалению, работал, вел мероприятие, а Леся была дома. Она позвонила мне в 12 часов, поздравила. Основная вечеринка была 1 января, отпраздновали совместно с моими и Алесиными родителями.
– В интернациональных семьях что стоит на столе?
А.: Всё. Блюда и казахской, и русской, и итальянской, и корейской кухни.
М.: Мама бешбармак всегда готовит, это традиция. Моя сестра Карима любит тайские блюда с кисло-сладкими соусами и прозрачной лапшой.
– Алеся, вы еще официально в декрете?
А.: Да.
М.: Но возвращаться на работу она не будет. Алеся будет заниматься нашим семейным делом, продвигать бренд “Мутурганчики”. Мы надеемся, что в скором времени у нас будет цирк шапито, где Алеся будет финансовым, а я – творческим директором. А пока она дома, с ребенком.
– Прошло полгода с рождения вашего сына, как изменилась жизнь?
А.: У меня она радикально поменялась, на 180 градусов. Нужно быть постоянно дома, есть малыш, который сам ничего не может. Немного трудновато, мы с Муратом часто выходили вместе, были совместные проекты, сейчас я снова вхожу в ритм благодаря мужу и родителям.
М.: Я давно уже хотел стать отцом. Конечно, сильно меняются взгляды, становишься абсолютно другим человеком, всегда советую планирующим парам: не надо переживать, с появлением ребенка приходят гармония и счастье.
Мама первой обратила внимание на будущую жену
– С появлением сына возникла тяга к созданию проектов с участием детей?
М.: Мои проекты всегда были связаны с детьми. Я считаю, что дети – главное в нашей жизни. Любой ребенок очень талантлив, просто родителям надо обратить внимание, дать толчок. У каждого есть шанс стать профессиональным художником или музыкантом.
– Вы готовы своего ребенка, как вас когда-то папа, в пять лет отправить на арену цирка?
М.: Он в три года выйдет на арену и побьет мой рекорд! Это у нас в приоритете. В плане творчества Алеся мне полностью доверяет. Что касается воспитания и обучения – это все на ней, я не мешаю этим процессам.
– То есть вы видите в нем продолжателя вашей цирковой династии?
М.: Он будет, он должен. Все зависит от нас, родителей, как мы ему преподнесем. Если мы будем показывать хоккейные матчи, конечно, его потянет в хоккей, мой же папа смог мне передать любовь к цирку, не заставляя меня. Я родился в опилках, так говорится про цирковых детей.
– Как вы называете сына между собой?
А.: Я его называю Майк, Макинтош.
М.: Папа Алесин – Миколка, мой папа – Маке. Я – Майки, по документам он Микаэль. Алеся никогда не была против, все, что я предлагал, приветствовала. Но наше общество начало критиковать, что, мол, это влияние русской жены. Хотя Алеся, наоборот, предлагала назвать его казахским именем, но я большой поклонник певца Майкла Джексона, сына назвал в память о нем. Последующих детей, если они у нас будут, тоже ждут необычные имена.
– Как родные восприняли такое имя?
М.: Мне с моей родней повезло. Мы с родителями всю жизнь гастролировали, мы казахи, единственное, у нас есть чуть-чуть татарской крови: моя прабабушка – татарка. Родители никогда мне не навязывали, с кем общаться, с кем дружить, на каком языке говорить, всегда давали свободу, но были при этом на подхвате – моим тылом. Мало того, первый человек, который натолкнул меня на мысль, что Алеся может стать хорошей женой, была моя мама. Она никогда не делила людей по национальностям. На тот момент мы дружили с Алесей, после начали встречаться.
В семье Мутургановых все живут цирком: Мурат с сестрой Каримой
Родня в гости не приезжает
– Алеся, каково было погружение в цирковую семью, наверное, там свои традиции, свое понимание жизни?
А.: В целом погружение оказалось плавным. В детстве, конечно, родители водили меня в цирк, как и всех, но не более…
М.: Можно я отмечу? До встречи со мной Алеся пренебрежительно относилась к цирку – ну есть, и всё. На тот момент, когда мы познакомились, я работал в зоопарке, и ощутить всю цирковую культуру, к сожалению, не получалось. Вы знаете, какая у меня тяжелая ситуация с цирком, меня туда даже не пускают. Но самое важное, что хотел отметить: когда мы познакомились, Алеся не знала, кто я. Она увидела во мне сначала обычного парня, а потом обратила внимание, что со мной фотографируются, узнают.
А.: Меня это очень настораживало, не нравилось, к этому было сложно привыкнуть. С ним фотографировались всюду, соответственно это отражалось и на мне, а я этого очень стеснялась. Быть на виду, на слуху – непривычно.
– Наверняка к вам любят заехать дальние родственники – погостить пару недель?
М.: Нет. Из-за того что мы много гастролировали, у нас не настолько теплые отношения. Наши родственники говорили про нас, мол, циркачи, что с них взять, и отношение было всегда прохладное. Они не воспринимают всерьез, мы для них – бродячие артисты. После того как в 2009 году я вернулся в Казахстан, меня поддерживал дядя – папин родной брат и двоюродная сестра со стороны мамы. С остальными мы встречаемся на общих мероприятиях, но друг к другу в гости не ездим. У нас больше набегов друзей случается, их у нас много.
Цирк – народное искусство, и зоопарк – народное место, куда приходят и дети, и взрослые
– Мурат, вы еще работаете в Алматинском зоопарке?
М.: Я два года проработал и 1 декабря покинул свой пост, сейчас работаю на “Медеу” и Шымбулаке, отвечаю за пиар и рекламу.
А.: Почему зоопарк, теперь “Медеу”? Просто Мурат всем хочет чем-то помочь. В зоопарке он получал 43 тысячи тенге, поэтому дело, конечно, не в деньгах. За время его работы там произошел колоссальный прогресс: были обновлены клетки для животных, найдены спонсоры и так далее.
Все ближе к цирку
– То есть Мурат все дальше и дальше от цирка?
М.: Ни в коем случае. Наоборот, все ближе. Я хочу добиться, чтобы власти меня пригласили, чтобы я смог осуществить все планы для цирка. Войти своей командой, с новым видением, чтобы мы вывели на новый уровень наш госцирк. Цирк – это моя кровь, это во мне живет, я могу работать где угодно, но от цирка никуда не уйду.
– Какие у вас сейчас отношения с Казгосцирком?
– Они даже не пускают меня на представления, говорят, покупай билет. Папа там работает, он вот-вот на пенсию должен выйти. А маму и сестренку уволили сразу. Директор сказал: пока я здесь работаю, твоей ноги здесь не будет.
– Чувствуется, что у вас осадок еще остался…
М.: Конечно, он будет, пока я не изменю эту ситуацию, пока не стану директором цирка, не успокоюсь. Причем я должен доказать, что достоин стать директором. Тут никаких личных обид нет. Как сказал один журналист, когда я уходил из цирка: говорят, вы скандалист, зоопарк покажет, какой вы на самом деле. За два года – никаких скандалов. В цирке хотят только брать с государства, не хотят развиваться. А я сказал: хотите брать – работайте. А людям не нравится, когда им говоришь правду. И я выгляжу так, будто пришел и собираюсь всех увольнять. Они что, не были молодыми, тоже когда-то начинали. Вот наш аким города тоже молодой, а какое движение вперед пошло!
– Недавно в городе проходило ваше шоу “Смайл”, это первый подобный проект?
М.: Я думал, что мы не сможем собрать народ, есть много других проектов на Новый год, но “сарафанное радио” нам помогло. Люди приходили, видели хорошее представление и рассказывали друзьям. “Смайл” прошел очень успешно, режиссером и автором выступила моя сестренка Карима, я был только продюсером, человеком, который все собрал и рекламировал. Думаем сделать шоу ежегодным.
Семейные традиции
– Как дома у вас распределяются обязанности, кто за что в ответе?
М.: Скажем так, мусор я могу вынести, может Алеся. Приготовить обед могу я, может Алеся. Но чтобы кто-то из нас говорил о том, что вот это не моя обязанность, такого нет.
А.: У нас абсолютное равноправие. Мурат очень занят, естественно, ему некогда, например, готовить. И у нас в семье, допустим, мой папа больше казах, чем мы все, вместе взятые: он знает традиции, готовит мясо, заказывает конину. Естественно, большая часть домашних забот ложится на меня, но если я болею или у него есть время, Мурат мне помогает, гуляет с сыном. На нем всегда продукты и аптека. Какие бы не были встречи, он обязательно приезжает домой к купанию сына.
– Как на вас влияет то, что происходит сегодня в стране: рост курса доллара, в целом цен?
М.: Мы – часть страны. Я всегда говорю, что любые тяжелые ситуации даются, чтобы мы объединялись. Конечно, сокращаются выступления, увеличиваются цены на продукты. Все на нервах это передается. В городе серьезные лица. Я ни в коем случае никого не виню. Но оттого, что мы будем сидеть и возмущаться, ничего не изменится.
А.: Для меня, как для кормящей мамы, самое главное, чтобы всегда в доме были продукты. Список необходимого я пишу мужу, а его задача – приносить.
– Какие цели ставит каждый из вас на 2016 год?
М.: Я бы хотел, чтобы открылась моя цирковая школа. Хотим запустить детский бренд одежды, потому что мы столкнулись с тем, что та, которую мы видим, не совсем удобная. Леся очень красиво рисует, она будет дизайнером.
– Вы готовы принести в жертву свои амбиции ради мужа?
А.: Абсолютно готова.
М.: Насчет Алесиного ухода в тень. Я из той категории мужчин, которые считают, что все в этой жизни ради женщин и благодаря им. Но настоящая жена никогда не будет бить себя в грудь и говорить, что все делает она. Алеся из той категории, которая не выпячивает себя, но все мои успехи – ее заслуга.
– Кстати, что вам друг в друге понравилось еще до свадьбы?
М.: У меня не было любви с первого взгляда, Леся это знает, у меня дружба переросла в крепкую любовь. Для меня важно, что она человек спокойный, понимающий, верный, а главное – любящий.
А.: Мурат очень добрый, не знаю, это плюс или минус, сейчас больше склоняюсь, что уже минус. Последнее, что есть, он отдаст, поможет. Ему звонят незнакомые люди в обход концертного директора, просят провести мероприятие бесплатно. Ему не жалко, он проводит. Еще он никогда не соврет, приятно это человеку или нет. Если я плохо выгляжу, он может это сказать, он прямолинейный, и этого не стесняется.
Алматы