МИД Казахстана в непривычной для него оперативной и жесткой манере отреагировал на заявление замглавы МИД России Александра Панкина о том, что в ЕАЭС прорабатывается консолидированный ответ на санкции Запада: «Казахстан никаких переговоров о "консолидированных мерах" стран ЕАЭС в ответ на санкции других государств не ведет и выступает против наделения органов евразийской интеграции несвойственными функциями и против политизации объединения», пишет Exclusive.kz.
По мнению многих экспертов, Кремль в очередной раз демонстрирует намерение использовать ЕАЭС как инструмент для решения своих геополитических задач в стратегической конкуренции с Западом, при этом не спросив мнения своих «партнеров», а просто поставив их перед фактом.
Казахстанские и зарубежные эксперты считают, что за недружественные действия отдельных политиков приходится расплачиваться всем участникам союза. Эти вопросы были обсуждены на "круглом столе", организованном клубом "A+ Analytics" и "New Geopolitics Research Network".
К примеру, политолог Айдар Амребаев считает, что проблемным вопросом является то, что РФ, инициируя ряд инициатив, редко согласовывает их со своими партнерами.
«Это касается не только вопроса санкций, но и, например, в 2015 году лидеры РФ и КНР Владимир Путин и Си Цзиньпин подписали договор о сопряжении ЕАЭС и инициативы «Один пояс, один путь» (в то время «Экономический пояс Шелкового пути». — Прим. авт.). При этом данный договор не был согласован со всеми партнерами по ЕАЭС и был единоличным решением Москвы. Как известно, данная договоренность после дальнейших дипломатических усилий с казахстанской стороны была подтверждена год спустя на астанинском саммите глав государств ЕАЭС. Эта тенденция вызывает беспокойство в Казахстане, поскольку Россия считает, что партнеры по умолчанию будут согласны с любыми решениями Москвы. Поэтому заявление о «консолидированном ответе ЕАЭС» является очередным примером таких волюнтаристских решений российского руководства, что существенно ограничивает субъектность стран-участниц, представляя собой не просто риск, а угрозу национальной безопасности и экономической независимости Казахстана, поскольку ставит под сомнение внешнеполитическую доктрину страны. РФ по-прежнему полагает себя главным, доминирующим игроком, все время продавливая свои инициативы, заставляя, например, постоянно оправдываться своих партнеров, в том числе Казахстан. «Эти вещи (информационные атаки России. — Прим. авт.) нужно однозначно пресекать. Казахстанская позиция заключается в том, что Москве не стоит политизировать ЕАЭС и вовлекать Казахстан во всякие авантюры», — отметил эксперт.
По мнению Амребаева, осторожность политики Казахстана объясняется в том числе и наличием большого количества политиков, экспертов, которые по привычке оглядываются на мнение Москвы. Нам пора активизировать поиск новых партнеров, которые могут стать альтернативой России, например, это Турция, которая ведет смелую политику на постсоветском пространстве и может сбалансировать ее внешнюю политику в отношении постсоветского пространства.
Директор общественного фонда «Центр анализа общественных проблем» Меруерт Махмутова в свою очередь придерживается мнения, что ЕАЭС – главная угроза для нашей экономической устойчивости.
Заявление МИДа ясно дало понять, что Казахстан не может присоединиться к санкциям против крупнейших экономик мира. Это еще один повод вспомнить о том, что и в целом ЕАЭС изначально не мог быть выгодным в силу сырьевого характера нашей экономики. Тем более что наш экспорт идет на мировые рынки и частично через трубопроводы России, с которой мы конкурируем на одних и тех же сырьевых рынках. И, наконец, наш крупнейший торговый партнер – ЕС. Поэтому решение присоединиться тогда еще к Таможенному союзу изначально не могло принести выгод для Казахстана.
«Наши чиновники любили апеллировать к аргументу о том, что мы получим новый рынок сбыта — вместо 18 миллионов получаем 170 миллионов, имея в виду общий рынок ЕАЭС. Но если говорить о масштабах экономики, то это был изначально союз неравноправных партнеров. Российская экономика в десять раз больше казахстанской, и еще больше этот разрыв с кыргызской и белорусской экономиками. Еще один аргумент – создание некоего подобия Евросоюза. Но там крупнейшие экономики Франция и Германия взяли на себя груз по содержанию ЕС. В нашем же случае, если называть вещи своими именами, это было сугубо политическое решение. Достаточно вспомнить, как именно Россия активно убеждала нас в экономических выгодах, обещаниях 4-процентного ежегодного роста казахстанской экономики. Понятно, что доверять расчетам россиян было ошибкой с нашей стороны. Предостережения экспертов о том, что Казахстан ничего не выиграет от этого союза, не были услышаны. Прошедшие десять лет показали, что все уверения о свободном движении капитала, товаров и услуг в рамках ЕАЭС – не более чем манипуляции. Тем более что основной товарооборот приходится именно на долю России – больше 90 процентов. Но если посмотреть на взаимную торговлю Казахстана и России, то у нас всегда был отрицательный торговый баланс. За семь лет подписания ЕАЭС и десять лет Таможенного союза объемы импорта из России только растут. И чем больше нас затягивают обязательства по союзу, тем более губительными будут экономические последствия. Нам придется нести бремя это союза, чьи экономические выгоды сомнительны, а политических изначально не могло быть», — подчеркивает Махмутова.
Специалист уверена, что Казахстан почувствует на себе санкционные настроения России.
«Я думаю, что наши переговорщики в комиссиях должны более тщательно анализировать российские инициативы. Понятно, что теперь выйти из ЕАЭС мы уже не можем, но, по крайней мере, надо занять выжидательную позицию и посмотреть, что с Россией будет под давлением санкций. К сожалению, расчеты делать трудно, но ясно, что санкции отрубают хвост российской экономике по кусочкам. И последствия этого мы, безусловно, почувствуем, потому что наши экономики очень сильно интегрированы. И не столько в торговле, сколько в политике: мы подписали соглашения о согласовании своих действий во всех сферах», — подметила Махмутова.
Политолог, член НСОД Расул Жумалы отмечает, что последствия санкционного давления будут нарастать не только для России, но и для Казахстана.
«Санкции – медленное, но верное оружие. С точки зрения их эффективности только в 30-35 процентах случаев санкции приводят к четкому и однозначному эффекту: принуждают к изменению политики, подходов и т.д. Обратным эффектом санкций может быть то, что страна под их действием может объединяться, консолидироваться, приобретать новых союзников, спонсоров, доброжелателей. Однако в долгосрочной перспективе санкции, за редким исключением, имеют серьезный эффект. Например, на том же Петербургском экономическом форуме российские эксперты уже не так безмятежны, они уже не говорят: «Не смешите мои Искандеры». Теперь их риторика изменилась, они, наоборот, констатируют болезненность санкций и призывают к их снятию. Они даже называют цифру в 100-150 миллиардов долларов прямого ущерба России от санкций. А поскольку она не собирается отказываться от Крыма, от своей политики, оснований для отмены санкций не будет, поэтому санкционный режим будет еще больше усиливаться», — считает Жумалы.
По его словам, для Казахстана проблема состоит в том, что недостаток усилий санкционного противодействия Россия пытается скомпенсировать за счет других стран. В современных условиях Москва уже растеряла большинство своих союзников, а Казахстан все еще остается одним из немногих, что, очевидно, важно для России.
Что касается ЕАЭС, то, по мнению эксперта, совершенно ясно, что эта организация с самого начала была убыточным проектом для Казахстана, но участие в нем было вынужденной мерой под давлением России. Вероятно, так Казахстан попытался уменьшить угрозу повторения украинского сценария. Понятно, что сегодня Нур-Султан вряд ли решится поднять вопрос о выходе из ЕАЭС, но необходимо хотя бы минимизировать обязательства Казахстана, в том числе и с точки зрения защиты рынка от экспансии российских товаров.
«Наверное, десятая часть тех 150 миллиардов долларов, которые Россия потеряла за счет санкций, компенсированы за счет Казахстана, поскольку у нас общий рынок, прозрачные границы, общая таможенная зона. В этих условиях нужен трезвый и прагматичный расчет, усиление информационно-аналитического сопровождения этой темы на уровне гражданского общества и экспертной среды. Нужно создавать свое общественное мнение, объяснять ситуацию в противовес российской пропаганде. Почва для этого сейчас формируется на фоне разочарования в ЕАЭС со стороны бизнеса, отсутствия равноценной интеграции, искусственных барьеров.
Позиция старшего брата, менторский стиль имеет место и с другими странами на пространстве СНГ и в Центральной Азии. Поэтому есть необходимость создать единую платформу, чтобы компенсировать и противостоять информационному влиянию Кремля», — подчеркнул Жумалы.
Отечественный политолог Аскар Нурша, комментируя эту тему, подметил, что аудитория у российских политиков намного шире, чем у казахстанского МИДа.
«В заявлении российского МИДа о «консолидированном ответе ЕАЭС Западу» нет ничего нового. Эта политика реализуется второе десятилетие, а высказывания о необходимости создания наднациональных политических институтов интеграции, усиления полномочий евразийских интеграционных структур становятся все чаще. Несмотря на то что Казахстан на первое место ставит экономические интересы, ожидается, что Москва будет продолжать подобные действия и далее. В привычном для себя ключе, опровергая российские заявления, будет реагировать и Казахстан. Важно, чтобы не только Казахстан, но и другие страны региона сформировали и открыто выражали свою позицию по этому поводу», — отметил Нурша.
Дело в том, отмечает политолог, что Россия через подобные односторонние заявления, не согласованные со странами-партнерами, фактически создала отдельный канал коммуникации с обществом, пытаясь выдать желаемое за действительное. Российское общество продолжает жить в своем внутреннем дискурсе, слушая Зюганова, Жириновского, Соловьева, Панкина и других. Поскольку аудитория у российских политиков намного шире, чем у казахстанского МИДа, наши заявления – это заявления в пустоту, поскольку они тонут в российском информационном пространстве. Не стоит ожидать, что через 10-20 лет российское общество станет более просвещенным, более модернизированным в своем отношении к Центральной Азии. Оно воспитывается на тех же идеях.
Но, по его словам, есть и еще один вызов – своего рода «внутренний каннибализм». Обсуждение возможного слияния России и Беларуси, экономическое поглощение Армении со стороны российского бизнеса демонстрируют активность и направленность российской экономической экспансии. Для интеграции в ЕАЭС необходимы внутренние механизмы, которые будут ограничивать попытки установления контроля над стратегическими активами наших стран.
«Но Казахстану стоит не рассуждать о мифическом будущем ЕАЭС, а концентрироваться на существующих вопросах. Обсуждая идеальное состояние интеграции, мы всегда говорим о будущем: доступ на 180-миллионный рынок, создание полноценного диалога ЕАЭС с ЕС и АСЕАН… Но необходимо понимать, что идеальные конструкции могут и не воплотиться в жизнь. Поэтому нужно исходить из реальности, а не рисовать идеальную картинку.
Еще один важный момент — вторичность евразийской интеграции для самой России. Москва выдвигает инициативы, географически выходящие за рамки евразийской интеграции, ведет диалог с Китаем или Западом, подразумевая, что страны-партнеры уже «в кармане», что ЦА – «задний двор» России и никуда не денется. Однако мы тоже должны вырабатывать свои концепции, свое видение. Например, мы можем поставить вопрос: «А вдруг будущее ЕАЭС — это миф? Что делать в случае, если интеграция окажется неудачной? Возможно, нужно подумать о варианте выхода Казахстана из ЕАЭС в случае географической экспансии России внутри ЕАЭС. Слияние России и Беларуси – нарушение баланса сил, и этот факт должен стать сигналом для выхода наших стран из ЕАЭС. Смысла оставаться внутри уже не будет. Исходя из всех текущих вызовов, у нас нет иной альтернативы, как активизировать идею региональной интеграции в Центральной Азии, которая будет способствовать усилению субъектности стран региона», — резюмировал Нурша.