Международные игры вокруг экспорта икры

Секретариат Конвенции по международной торговле исчезающими разновидностями дикой природы и фауны (CITES) еще в начале января объявил о том, что пока не готов утвердить экспортные квоты на 2006 год по торговле икрой осетра и белуги.
Что де-факто означает наложение запрета на экспорт этих видов продукции. К тому же официальные лица этой женевской организации в своих комментариях недвусмысленно подчеркивают, что страны региона до утверждения квот должны воздержаться от экспорта черной икры.
Ситуация с осетровыми Каспийского бассейна уже давно вызывает тревогу у международного сообщества.
По некоторым данным, за последние десятилетия белуга подверглась настоящему истреблению: ее стадо сократилось почти на 90 процентов. Именно поэтому 169 государств — членов Конвенции CITES устанавливают строгие ограничения экспорта черной икры.
Так, в начале сентября прошлого года американское природоохранное ведомство настояло на том, чтобы запретить импорт продуктов из каспийской белуги, включая икру. Объяснение этого шага последовало следующее: прикаспийские государства отказались предоставить США информацию о том, какие меры предпринимаются ими для сохранения популяции белуги. Некоторые эксперты, комментируя данное событие, не исключали того, что данное решение пролоббировано американскими производителями искусственной икры, бизнес которых не достигает планируемых оборотов за счет жесткой конкуренции со стороны натурального продукта.
Данное решение страны-экспортеры встретили холодно: они не обязаны предоставлять какую бы то ни было информацию отдельным странам, другое дело — самой Женевской Конвенции. К тому же, американский рынок для многих из них не является главным, и на бизнесе на икре этот запрет вряд ли может сказаться пагубно.
В январе 2006 года наступление на прикаспийские государства продолжилось. На этот раз — со стороны самой CITES (эксперты вполне допускают, что на решение организации пока не принимать квоты, и воспользоваться затяжной паузой, чтобы их значительно уменьшить в итоге, могли оказать давление все те же американские икорные компании через авторитетные общественные организации).
В штаб-квартире Конвенции считают, что страны, ведущие промышленный вылов осетровых, должны согласиться на меньшие экспортные доли, также они должны принять региональную стратегию сохранения осетровых. При этом CITES делает акцент на том, что квоты, скорее всего, будут значительно урезаны.
Ни одна из прикаспийских стран не возражает против того, чтобы уменьшить квоты. В своем предложении, предоставленном международной организации, они добровольно сократили суммарную экспортную квоту почти на четверть — 23 процента.
Однако это не устроило Секретариат Конвенции. Он счел, что хотя предложенные экспортные доли значительно ниже, чем они были в течение ряда предыдущих лет, они все-таки не полностью учитывают сокращение популяции осетровых.
«Страны, желающие экспортировать изделия осетровых, должны демонстрировать, что их предложенная выгода и экспортные доли отражают текущие тенденции. Кроме того, чтобы сделать это, они должны учитывать количество рыбы, пойманной незаконно», — эти слова Генерального секретаря Конвенции CITES Виллема Вийнстекерса приводятся в официальном пресс-релизе, подготовленном по случаю задержки принятия экспортных квот прикаспийскими государствами.
То есть, все страны становятся перед необходимостью эффективно бороться с браконьерством с одной стороны, и с другой — наладить работу по воспроизводству ценных пород рыбы.
Восстановлением популяций белуги, осетра, севрюги, занимается и Россия, и Казахстан.
В Казахстане, например, два специальных завода, где разводят мальков осетровых, а у нашего северного соседа таких заводов восемь. Но они пока не могут восстановить численность популяций по объективным причинам: не всегда работа по разведению мальков успешна, к тому же, миллионы мальков, попадя в естественную среду, попросту гибнут. На восстановление стад ценных пород рыбы может уйти не одно десятилетие — крупная рыба долго взрослеет — на это уходит 15-18 лет. А пока не будет естественного воспроизводства, человеческие усилия не так успешны.
Интересно, что в вышецитированном пресс-релизе делается особый упор на то, что страны-импортеры тоже должны ответственно относиться к импорту черной икры. То есть, в CITES прекрасно отдают себе отчет в том, что любой запрет — не выход из положения: запрещенная продукция обязательно найдет потребителя, пусть и на черном рынке. Если его объем сегодня, по приблизительным подсчетам в 10 раз больше, чем рынок легальный (в стоимостном отношении около 1 миллиарда долларов), то, не разреши CITES официальный экспорт, теневой рынок увеличится как минимум на 10 процентов. Так вот, Женевская Конвенция предупреждает страны Европейского Союза, что они «также имеют важные обязательства»: они должны гарантировать, что весь импорт — из законных источников. Для этого они должны установить системы регистрации и правила для маркировки повторно упакованной икры.
Апелляция в данном случае только к Европейскому Союзу и подтверждает, пусть и косвенно, то, что здесь все-таки не обошлось без лоббирования интересов.
Впрочем, CITES не намерена запретить торговлю прикаспийской черной икрой раз и навсегда. Она полагает, что после предоставления всех гарантий — и по борьбе с браконьерством, и по воспроизводству — можно будет установить разумные квоты на экспорт этого деликатесного продукта. Чтобы получить квоту, правительства прикаспийских стран должны «показать, что торговля не вредна для долгосрочного выживания разновидностей».
Единственный казахстанский поставщик на внешний рынок черной икры — АО «Атыраубалык» — ситуацию не драматизирует.
Пока запрещен экспорт, он имеет все основания для поставок черной икры на внутренний рынок. К тому же, путина еще не началась, а потому время для того, чтобы уладить все формальности с CITES, имеется.