Если нет, то в каком направлении идти дальше, с кем тогда дружить. Если да, то в каком формате и на каких принципах.
Грузия и Украина (близок к ним и Азербайджан) уже определили для себя однозначный по своей сути и окончательный, как им, наивным, кажется, ответ на этот вопрос. Поскольку для остальных он невозможен в столь же категоричной форме, перед ними стоит непростая задачка замены дилеммы «или — или» на «и да — и нет». И потому как у любой из стран СНГ свои совершенно особые постсоветские отношения с Россией, каждая из них имеет собственные составляющие этой диалектической диады. Хотя для всех в условиях нарастающей глобализации и мирового гегемонизма это вопрос элементарного совместного выживания.
В новых реалиях наряду с экономикой и политикой не менее определяющее значение остается за отношениями культурно-гуманитарными. Хорошо ли, плохо ли, но Казахстан в силу ряда объективных, прежде всего, причин исторически оказался наиболее интегрирован в ареал русской (а точнее — русскоязычной) социокультурной традиции и идентичности. Внося, впрочем, свой немалый вклад в ее развитие. И наряду с нефтепроводами, инвестициями, безопасностью и прочей прозой не менее важно, думается, сохранение этой человеческой близости, возрождение общего культурного пространства как первоосновы формирования реальной единой политической среды. Разумеется, при условии сохранения и всестороннего укрепления и развития нашей культурно-духовной, в том числе языковой, суверенности и самобытности.
Сегодня в России, значительно упрочившей за годы путинского президентства свой международный авторитет и роль в мировой политике, заговорили о необходимости усиления постсоветского вектора внешней политики. Создано даже специальное Федеральное агентство по делам СНГ, одна из задач которого — расширение и укрепление влияния России в странах бывшего СССР, в том числе и в гуманитарной сфере. Вот здесь-то и возникает проблема разумных и допустимых пределов нашего встречного движения, за которыми формирование суверенной культурной среды и достраивание здания полноценной национальной государственности грозит стать задачей, по меньшей мере, еще более сложной.
Россия находится ныне на новом подъеме государственного патриотизма. Сие, с одной стороны, вполне естественно и понятно. Но с другой — часто становится питательной почвой для настроений национальной исключительности, ксенофобии и державно-имперских амбиций. Для мультинациональной федеративной России это и есть те самые Сцилла и Харибда. От того, сможет ли обеспечить успешное прохождение между ними новый «властный тандем», будет зависеть единство и России, и всего СНГ, не говоря уже о перспективе достижения более реальных и эффективных форм евразийской интеграции.
«Независимость Косова, — считает редактор отдела журнала РБК Михаил Чернов, — заставит Кремль активизировать процесс признания и слияния с Россией Абхазии, Южной Осетии, затем последует включение Молдавии и Приднестровья в орбиту России. Затем появятся требования о вхождении в состав России в самых разных частях бывшего Союза — Киргизии и Таджикистане, Армении, а после в Казахстане, Белоруссии, Узбекистане. Российское государство начало движение в направлении экспансии». Добавить здесь нечего. Только хочется верить, что подобные имперские фантазии никогда не станут официальной позицией руководства России. Что взвешенная и толерантная политика равенства и согласия, взаимовыгодного сотрудничества и интеграции, проводившаяся все эти годы Владимиром Путиным и Нурсултаном Назарбаевым, обретет свой новый импульс и продолжение.
Как новое основание для этих надежд мы воспринимаем первый зарубежный визит президента России Дмитрия Медведева именно в Астану. Он, без сомнения, откроет новую страницу общей цивилизованной истории двух наших братских стран.
Жанай Омаров, Главный редактор еженедельника «Мы выбираем Караван, Караван выбирает нас»