Каждый год мечта разбивалась вдребезги. Снегурочкой назначали другую девочку, а меня – одной из лошадей в тройке, которая “привозила” эту Снегурку к елке под песню “Тройка мчится, тройка скачет, тройка борзая бежит…”. Тихо ненавидела я эту “борзую” и картонную дугу с колокольчиками, к которой по сценарию “привязана” была весь утренник. Снежинки в накрахмаленных марлевых юбочках порхали, мальчики-зайчики с ватно-тряпочными хвостиками на попках прыгали, медвежата кувыркались. А мы втроем, с другими такими же “лошадками”, стояли на месте – и как заведенные “били копытом”.
Правда, грела мысль о пироге, который всегда подавали к чаепитию. Торжественно вносили его на огромном противне в группу две поварихи. Пышный, румяный, с повидлом и хрустящей “решеткой” сверху. Сколько ни пыталась я воссоздать это кулинарное чудо потом, во взрослой своей жизни, все было не то. Или столь сладким казался он после горечи моей “лошадиной” обиды?
Еще примирял с жизнью подарок. О, какой это был Подарок! Пакет из серо-коричневой оберточной бумаги, разукрашенный воспитательницами красками во время “мертвого часа”. Я до сих пор помню неповторимый запах, который источал этот пакетик с угощением. Открываешь его – и сначала вдыхаешь, вдыхаешь этот “фантазийный” аромат. Наслаждение! Потом разглядываешь, вынимая то конфетку, то печеньку. О! Яблоко! По тем временам в степном городе Целинограде фрукты были редкостью, особенно зимой. Именно такое, невероятно красивое яблоко стало, уже в старшей группе, первой моей женской жертвой – поборов искушение съесть его самой, подарила одному “медведю”. Он слопал, спасибо не сказав.
Но и сейчас не жаль мне того яблока – воспоминание осталось чистое, душистое, светлое. Себя уважала: вот, я не жадная. Жадины у нас тогда были вообще не в чести.
Не суждено было моей мечте стать Снегурочкой сбыться и позже – ни в школе, ни в Доме пионеров. Но там уже было больше свободы для выбора роли.
Изменился в 60-е запах “кульков” с новогодним угощением: в подарках появились мандаринки, пакеты стали наряднее и объемистей. И большим-большим, сплошным долгим праздником становились новогодние каникулы.
Они совпадали с Книжкиными именинами, которые проводили библиотеки и Дом пионеров. Приезжали знаменитые детские писатели, а мы – на большой сцене нынешнего Конгресс-холла, а тогда только что построенного Дворца целинников – ставили сценки из книжек, читали стихи. В свете новых ролей – Женьки из “Тимура и его команды” и даже веселой “мочалки” из “Мойдодыра” – образ Снегурочки немного померк. Но так и не угас насовсем. Сейчас, когда вижу таких красивых, таких нарядных дедморозовых внучек, легкая грусть кошачьей лапкой трогает душу.
Наверное, это вообще грусть по детским нашим новогодьям…
Астана