Лозунг плановой геополитики: учесть интересы всех

В этом случае не составляют исключения и взаимоотношения республик Центральной Азии. После событий на территории Ирака многие стали обращать свои взоры на политику, проводимую Российской Федераций, КНР и Северной Кореей.
Активизация действий Пекина на внешнеполитическом подиуме является своеобразным ответом на растущий интерес к КНР со стороны США. Великий сосед, долго наблюдавший за деятельностью стран Центрально-азиатского региона, стал выходить из тени. Внешнеполитическая деятельность Пекина была также вызвана и настойчивыми действиями Российской Федерации по отношению к центрально-азиатским республикам.
Насколько плодотворными стали шаги внешнеполитического ведомства России, можно будет судить только через 3-5 лет. Но уже сейчас становится очевидным тот факт, что Россия постепенно корректирует свои интересы, и направляет их на Центральную Азию. Это стало заметно, в том числе и на примере подписания соглашения об открытии российской военной базы в Киргизии. Нужно отметить, что в Таджикистане также уже находится военная база. Что это? Желание оградить свою территорию путем создания буферных зон от нападения извне или создание доминирования в Центральной Азии с целью ограничения расширения американского военного влияния в этом регионе?
Интересен тот факт, что около г. Бишкека базируется военная база США (сил антитеррористической коалиции) и около г. Канта обустраивается военная база России. Такое тесное соседство военных баз двух разных государств на территории третьего показывает не только конкурирующий характер размещения своих военных объектов. Немаловажным остается и тот факт, что и российская и американская базы служили логическим оправданием борьбы с терроризмом на государственном уровне. В настоящее время Вашингтон также рассматривает возможность размещения военной базы на территории Таджикистана. И, как обычно, одна из причин размещения базы — это борьба с терроризмом. Создается впечатление, что под лозунгом борьбы с терроризмом можно проводить любую политику в отношении защиты национальных интересов. Судя по всему, конкуренция за доминирование на политическом олимпе в Центральной Азии между Россией и США перешла из латентной фазы в открытую.
В настоящее время у России есть значительно больше аргументов для размещения военных баз и расширения своего политико-экономического влияния на страны Центральной Азии. Москва может задействовать все межгосударственные объединения (ДКБ, ЕврАзЭС, ШОС и др.), до недавнего времени носившие декларативный характер, либо создать на их базе более жизнедеятельную структуру.
При этом Москва может прибегнуть к следующим аргументам, которые могут подтолкнуть к сближению центрально-азиатских республик как между собой, так и вокруг России:
1. Необходимость политической и экономической интеграции как основы дальнейшего благополучного развития всех Центрально-азиатских государств. По всей вероятности, решающее значение в настоящем интеграционном процессе будет принадлежать России. Ее влияние в этом плане не ограничится Центральной Азией, а, по-видимому, будет расширяться на Беларусь, Украину, Армению. При этом Вашингтон готов будет предпринять меры для недопущения возрождения межгосударственного или нового государственного образования, в основе которого будет стоять прочный военный блок стран СНГ во главе с Россией.
2. Взаимная заинтересованность России и республик Центральной Азии в снижении напряженности в регионе.
3. Уже сейчас республики Центральной Азии, при относительном благополучии в экономической и социальной сферах, все ниже и ниже опускаются в экономическом развитии.
4. В условиях резкого ослабления военной мощи центрально-азиатские страны не способны противостоять в одиночку военной опасности, которая может появиться извне.
5. Разрушена система обеспечения внешней безопасности Центрально-азиатского региона. Это во многом обусловлено тем, что из союзников многие республики Центральной Азии в последнее время ощутили себя конкурентами за выживание, включая и конкуренцию за получение помощи со стороны западных стран и США.
6. Тенденция к ослаблению политического противостояния между странами Центральной Азии, включая и Узбекистан, во многом предопределяет и возможность ослабления военного противостояния между различными группировками государств, прежде всего между НАТО и военными союзами, заключенными в рамках стран СНГ.
Но наряду с этими аргументами обстановка в Центральной Азии вероятнее всего будет формироваться в дальнейшем под воздействием также ряда негативных, дестабилизирующих тенденций. А именно: развитие центробежных устремлений, обострение на этой почве политических, экономических, национальных и других противоречий между рядом республик и внутри отдельных государств региона. Эти процессы имеют тенденцию роста. Вполне вероятно, что в ближайшем будущем может начать набирать силу процесс сепаратизма в Узбекистане, Таджикистане, особенно в случае ухудшения их экономического положения и смены руководства республик.
Также следует упомянуть, что республики Центральной Азии перестали быть союзниками, а перешли на новый уровень — конкуренции не только за доминирование в регионе, но и за получение финансовой и экономической помощи. Кроме того курс центрально-азиатских стран в основе своей содержит направление на политическую самоизоляцию, что обусловливает снижение уровня стабильности как внутри этих стран, так и во всем регионе; ведет к образованию опасных очагов напряженности, вначале скрытому, а в последствии и прямому военному столкновению на приграничных территориях даже при условии решения вопросов о делимитации границы, так как процесс демаркации границы представляет собой не менее сложное межгосударственное взаимодействие.
Ситуация внутри центрально-азиатских республик в настоящее время характеризуется неустойчивостью демократических процессов, по причине аккумулирования власти у ограниченного числа населения.
В 1994-2000 гг. Россия, переориентировав свое внимание с региональных национальных интересов, как на Кавказе, так и в Центральной Азии на свое внутриполитическое строительство, фактически, в военном отношении оказалась изолированной от решения или воздействия на принятие решений сопредельными республиками в соответствии со своими национальными интересами. В российских вооруженных силах группировки войск в настоящее время разрозненны и уже не отвечают военно-стратегическому положению страны и обстановке, сложившейся на сегодняшний день в Центрально-азиатском регионе. В то же время возможности вооруженных сил США при их размещении на территории Афганистана, Ирака, Кыргызстана возрастают, и в ближайшее время будут наращиваться.
Если Российская Федерация в ближайшем будущем не предпримет мер к активизации своих действий на центрально-азиатском направлении, то военный дисбаланс в данном регионе в ближайшие 3-5 лет станет еще более ощутимым и будет играть не в пользу интересов Москвы.
Уже сейчас становится очевидным, что стратегическая цель независимых государств Центрально-азиатского региона состоит в следующем: во-первых, требуется выжить в новых политических и экономических условиях. Во-вторых, наладить более тесное сотрудничество, как между странами Центральной Азии, так и с сопредельными государствами, включая Россию и КНР. В-третьих, получить финансово-экономическую помощь со стороны западных стран и США. В-четвертых, реанимировать военное сотрудничество с Российской Федерацией через восстановление/обновление парка вооружений и обучение офицерского состава в высших военных заведениях России. В-пятых, упрочить финансовые институты республик через создание единого финансового пространства Россия — Центральная Азия.
В настоящее время можно констатировать факт синхронного стремления республик Центральной Азии ускорить процесс интеграции и сделать это с участием России. Немаловажно отметить, что значимость этого процесса осознают не только руководители России и стран Центральной Азии, но и их окружение, которое долгое время было противником более тесной интеграции стран СНГ даже в неполном составе.
Если в ближайшее время Российская Федерация сможет убедить страны Центрально-азиатского региона в объединении усилий военных ведомств и катализировать процесс объединения финансовых институтов в единое пространство, то Вашингтону будет сложно объяснять странам Центральной Азии актуальность присутствия военных баз США на их территории. Особенно учитывая функционирование в регионе российских военных баз и объединенных воинских формирований под патронажем России.
Кроме того, при введении в оборот единой валюты (что станет логическим завершением геополитического объединения) эффективность применения американской валюты между республиками резко снизится, что крайне болезненно для Вашингтона после перехода Европы на европейскую валюту и вытеснения с континента доллара США.
Безусловно, что следующим встанет вопрос о нецелесообразности функционирования американской военной базы на территории Кыргызстана, что будет не очень приятно для Пентагона. Пекин при подобном развертывании событий может только приветствовать инициативу России и стран Центральной Азии. Вполне вероятно, что своими действиями Москва пытается взять реванш за упущенное время и нереализованные возможности в лоббировании своих интересов на территории Центрально-азиатского региона, но, насколько гладким будет процесс интеграции, можно будет судить только через несколько лет.
При этом уже сейчас становится очевидным факт крайне сложного механизма функционирования межгосударственных структур по причине наличия у руководства республик амбиций, которые, правда, в последнее время стали значительно слабей.
Если Россия сможет ясно расставить свои приоритеты во внешнеполитической деятельности по Центральной Азии, определит цели и задачи, пути решения этих задач, которые будут не только ясными, но и прозрачными, то это будет способствовать устранению множества мифов вокруг России и проводимой ею политики по отношению к странам Центральной Азии.