Авария, тяжелые роды, плановая операция, внезапный рецидив — хрупок человек, и всегда нужна кровь, и всегда — литры, литры…
Сколько помню себя в журналистике, столько врачи говорят о кровяном дефиците — он то сглаживается, то обостряется донельзя, но не исчезает, существует ежедневно.
Выходит, нам всем жить спокойно нельзя — ведь условный кирпич на голову может упасть в любой момент.
В Шымкенте упал. Вернее, грянул гром такой силы, что, по идее, страна должна была содрогнуться. Общественность, как водится, со свойственной ей индифферентностью сосредоточилась на размерах возмездия виновным и их родственных связях.
А что же родное министерство нашего с вами здравоохранения? Ведь, по мнению специалистов, сегодня состояние службы крови в республике не позволяет гарантировать, что ситуация с заражением ВИЧ-инфекцией южно-казахстанских детей не повторится в любом другом регионе страны.
По данным минздрава, в Казахстане только в прошлом году было выявлено 1749 человек, инфицированных вирусом иммунодефицита. Кроме ЮКО, наиболее высокая заболеваемость в Карагандинской и Павлодарской областях.
Кровь — это доноры. Проблема донорства — одна из ключевых для казахстанского здравоохранения. По стандартам ВОЗ, каждой стране необходимо иметь не менее 5 процентов доноров от всего количества населения. В Казахстане этот показатель не дотягивает и до 1,5 процента.
Как известно, до 2005 года в стране даже не существовало соответствующего специального нормативного акта. Но и принятие закона «О донорстве крови и ее компонентах», который предусматривает новые методы стимулирования потенциальных и постоянных доноров, по мнению директора алматинского центра переливания крови Дилявера Бекирова, не стало толчком для возрождения донорского движения в Казахстане.
Донорство так и не вошло в сферу серьезного внимания государства, и по сути является сейчас делом исключительно редких энтузиастов или тех, кто печется о себе, считая сдачу крови пользительным для собственного организма мероприятием. И здесь возникает вопрос о «качестве» самих доноров.
Представьте, что на операционном столе умирает дорогой вам человек. Спасти его может только донорская кровь нужной группы, ваша не подходит. Требуется срочное переливание, счет идет на минуты. Согласитесь ли вы на помощь случайного незнакомого человека — определенно бомжа по виду, с лицом хронического алкоголика? Доктора уверяют, что он здоров и кровь его в порядке, а выбора у вас нет? Согласитесь? Я так и думал, потому что, наверное, и сам бы согласился. Что происходит потом, когда много позже, после благополучного исхода операции, выясняется, что донор болен неизлечимой болезнью, наличие вируса которой в крови экспресс-анализ не показал? И это не кино, это реальность.
Вообще-то и безвозмездность, несущая в себе некий оттенок эгоизма, и желание человека получить разовое — пусть малое — вознаграждение, либо очень нужный ему один дополнительный выходной, вызывают какие-то не совсем здоровые ассоциации. Но как быть? Сам собой напрашивается вывод: донорство должно происходить под строжайшим контролем государства.
В советские времена процесс был массовым и хорошо организованным, существовала продуманная государственная политика в этой области. Число доноров составляло 40-50 человек на каждую тысячу населения, структура донорства была следующей: безвозмездные — 80 процентов, доноры из числа родственников и платные доноры — по 10 процентов. Сегодня массовость исчезла сама собой — в результате кардинальных экономических перемен руководители предприятий крайне неохотно идут навстречу даже отдельным работникам, ведь по закону нужно предоставлять дополнительный выходной. Но главное, требуется все более серьезное предварительное обследование тех, кто решился-таки сдать кровь, поскольку существенно расширился, как бы «осовременился» круг заболеваний, передающихся так называемым трансмиссивным путем.
Сейчас, по некоторым данным, число безвозмездных доноров составляет 5-7 процентов от общего числа, доноры из числа родственников — 85-90, доноры резерва — около 5 процентов.
«Резервисты» являются наиболее безопасными донорами — в основном, это работники медицинских учреждений или те, кто сдает кровь много лет. Вот их-то число и необходимо увеличивать, формировать группу постоянных доноров, причем задача государства — экономически стимулировать потенциальных. Мировой практикой доказано, что состояние здоровья донора имеет огромное значение. Кто должен взять на себя гарантирование удовлетворительности этого состояния? Полагаю, именно государство.
Медики знают, что элементы крови, жизненно необходимые при переливании, имеют определенный срок хранения. Свежая кровь теряет свойства через три недели после сдачи, эритроцитарная масса, отделяемая от биоматериала, пригодна лишь в течение трех суток, а лейкоцитарная масса имеет срок годности всего-навсего три часа.
Замороженная на полгода плазма может оказаться непригодной для оказания помощи человеку. Поэтому многие практические врачи считают, что логичнее было бы при решении проблемы делать упор не на расширение банка крови, а на создание прочной базы постоянных доноров, готовых сдать свежую кровь в экстренных случаях. Создавшуюся напряженность мог бы снять и завод по переработке крови и ее компонентов, где было бы налажено изготовление препаратов крови, имеющих длительный срок хранения. Строительство такого завода как будто бы запланировано минздравом, после шымкентских событий разработавшим специальную программу на 2008-2009 годы.
Предусматривается дооснащение, переоснащение центров крови, строительство семи центров в регионах и строительство завода по переработке крови в Алматы. По словам министра здравоохранения РК Анатолия Дернового, на реализацию этой программы «потребуется около 32 миллиардов тенге». То есть, несмотря на остроту ситуации, средства еще не выделены, а только, даст бог, будут заложены в проект бюджета.
А пока министерство предлагает традиционные методы, бумажную бездейственность которых доказала жизнь: усилить контроль, направить усилия, обеспечить профилактику. Впрочем, что еще оно может предложить…
В России сейчас стала модной идея о создании банков аутокрови. Речь идет о том, чтобы каждый желающий мог законсервировать собственную кровь и в случае необходимости воспользоваться ею. Это-де поможет снизить риск инфицирования при переливании, а также решить проблему религиозных ограничений. Но профессиональные врачи весьма скептически относятся к подобным проектам. В некоторых странах — ведь не секрет, что не только Казахстан испытывает проблемы с донорством — государство предлагает честный обмен: вы (после капитальной проверки организма) заключаете договор, согласно которому в любой момент готовы сдать свою кровь. Но, если и вы сами попадете в экстренную ситуацию — такой же донор спасет вам жизнь. При критическом рассмотрении вариант, безусловно, имеет некоторые минусы. Но это все же лучше, чем ничего.
Алматинский центр социологических исследований «Икс плюс» недавно провел опрос на тему: «Почему вы еще не стали донором и что для этого нужно?». Результаты таковы: 315 респондентов считают, что необходимо увеличить материальное вознаграждение, 125 алматинцев выбрали вариант: больше пропагандировать необходимость донорства, 757 опрошенных назвали единственной причиной болезнь близкого человека.
Донорская кровь — это своего рода национальное достояние, и достояние уникальное, поэтому все проблемы в этой области должны рассматриваться на самых высоких уровнях.
Причем ясно, что только лишь увеличением финансирования и приобретением нового оборудования их не решить.
Фото с сайта http://www.aids.ru