Изнасилование 12-летней девочки в селе Караоткель на этой неделе стало одной из самых обсуждаемых новостей страны: девочку, пугая оглаской, полгода насиловали три взрослых мужчины, сообщает корреспондент медиа-портала Caravan.kz
Но, когда мама все же узнала о преступлении и заявила о нем в полицию, преступников, по ее словам, отпустили. Родственники сами нашли в кустах использованные презервативы и даже записали на видео признание одного из предполагаемых насильников, но с мертвой точки дело сдвинулось только после того, как история попала в соцсети и к движению «НеМолчи.kz».
— Я не могу раскрывать детали дела, потому что в него замешены интересы ребенка. Но уверяю, что на контроль его взяли и МВД, и глава ДВД области. Как только семья ко мне обратилась, я все их сообщения и данные передала начальнику следственного отела МВД, он, по цепочке – главе ДВД области Баймурзину. И Арманбек Хакимбекович сразу как все получил, поехал к ним домой, записал показания родных, начал расследование. Мы держим связь с семьей девочки, они говорят, что работа идет и отношение к ним сразу после огласки поменялось.
Но на что все же надо обратить внимание – и девочке, и ее маме нужен очень грамотный психолог. Они обе сейчас на грани суицида. Что очень хорошо – бабушка и тетя их всячески поддерживают, приехали на подмогу и другие родственники. Но ситуация все же очень сложная, — сразу предупредила меня Дина Тансари.
— А насколько вообще нормально, что столь страшные преступления начинают расследоваться только после постов в соцсетях и народного возмущения?
— Я уже давно работаю с жертвами насилия и с МВД мы договорились, что прежде чем публиковать что-то в соцсетях, когда речь идет о таких вопиющих фактах, я буду звонить им. И действительно, когда звонишь в следственный департамент, все очень быстро решается – начинаются следственные действия.
Но что плохо – на местах у нас иногда работают настолько некомпетентные кадры, которые не знают как проводить съемку места преступления, какие экспертизы назначать жертвам насилия и так далее. И случается так, что нам, общественникам, приходится буквально диктовать следователям – что делать.
Мы уже делали курсы и тренинги для следователей о том, как расследовать такие преступления, как работать с жертвами. Приглашали психологов и следователей из-за рубежа. Но проблема в том, что у простого следователя где-то в селе уйма работы – он собирает заявления и о краже скота, и о бытовых ссорах, и об изнасиловании. И зачастую он просто не может оценить серьезность преступления.
Поэтому мы уже очень давно говорим о том, что Казахстану нужен отдельный департамент по расследованию дел о половой неприкосновенности. Потому что это очень сложная сфера, особенно когда речь идет о преступления против несовершеннолетних.
Если говорить об этом деле, то оно осложнено тем, что это было многократное насилие на протяжении длительного времени – девочку насиловали полгода! И сейчас следствию придется восстановить данные о преступлении, собрать доказательства виновности насильников. Нам о ходе следствия не рассказывают, но судя по тому, что вышло постановление на арест, доказательства их вины нашли.
— Там же видео было, где один из преступников признается!
— Понимаете, сложность таких дел в том числе в том, что преступник может несколько раз поменять свои показания, сказать, что его заставили признаться, а вообще он невиновен. И тогда уже возбуждается уголовное дело против следователей и таким образом следствие по делу об изнасиловании затягивается.
А потерпевшей при этом менять свои показания нельзя, потому что если она хотя бы раз это сделает, то ее начнут подозревать и обвинять в том, что она все придумала.
Никто не берет в расчет психологическое состояние жертвы, а оно ведь очень тяжелое – абсолютно все жертвы насилия страдают провалами в памяти, рассеянностью – организм так пытается вылечить психологическую травму, нанесенную насильником. И, естественно, когда доходит до суда, она может перепутать даты, забыть в какой одежде была…
Поэтому выиграются такие дела чаще всего только при наличие улик.
— Получается, сейчас начались следственные действия. Вы однажды говорили, что это самое сложное для жертвы. Почему?
— Ну, во-первых, нам очень сложно научить следователей работать гуманно по отношению к жертве насилия. Их всю жизнь учили карать и с недоверием они относятся абсолютно ко всем – и к преступникам, и к жертвам.
А, во-вторых, только представьте: 13-летней девочке сейчас надо будет пройти как минимум три очные ставки. Ей придется заново вспомнить мельчайшие подробности насилия: кто и что делал, в каких позах, сколько раз… А еще, по закону, все это она будет рассказывать в присутствии мамы, насильника, следователя, психолога, который зачастую присутствует чисто номинально и никак не работает с жертвой.
Как правило, для детей это самое сложное. По сути, они вновь переживают насилие.
Плюс не стоит забывать о том, насколько у нас бывают бестактны люди. У нас был случай, когда адвокат подозреваемого ставил перед ребенком стулья и требовал показать в какой позе ее насиловали. Или другой адвокат спрашивал у ребенка понравилось ли ему делать минет отцу.
В нашей практике было 35 кейсов насилия над детьми. В 17 случаях потерпевшие пытались совершить суицид. В основном это были подростки, которые уже понимают что произошло. И они не просто по новой переживают насилие, они начинают верить в то, что с ними никто не захочет общаться, потому что они грязные и испорченные. Им кажется, что их жизнь закончилась.
И наша девочка вчера, когда узнала, что у нее будет очная ставка, впала в истерику: ей страшно, она не хочет это все вспоминать. Но по-другому никак. Ей предстоит пройти как минимум через три очные ставки и две экспертизы. Потом, если все будет хорошо, для нее кошмар закончится – на судебные разбирательства будет ходить мама. Но, как мне рассказывает бабушка девочки, и мама, и дочь сейчас не хотят жить. Одна переживает о том, что не уберегла, вторая – что ее никто не полюбит, а еще о том, что о ней будут говорить соседи и в школе.
Я уже много раз говорю: не должно жертвам насилия быть стыдно! Это насильники пусть стыдятся, их родственники! Но подростку это понять сложно. И поэтому они мечтают, чтобы все поскорее закончилось и они смогли переехать в другой населенный пункт.