Эту пулю он будет носить в чреве до смерти, то есть еще 12 лет. Считается, что Засулич отомстила за арестанта, народовольца Боголюбова, его Трепов приказал сечь розгами. Все так, да только эта порка случилась за полгода до покушения, уже и забыть все успели! Она просто искала повод и нашла его. Была косматая, неряшливая, некрасивая нигилистка в стоптанных туфлях, стала известная революционная дама. Дожила до большевистского переворота, ругательски ругала Ленина. Которому, кстати, в год покушения было 8 лет. Гимназист. Помнил, поди. Шуму-то много было в газетах, злодейку оправдали. А ведь как старательно подобраны были присяжные: из дюжины – целых четыре надворных советника, еще титулярный советник, еще парочка чиновной мелочи, итого семь чиновников с потомственным или личным дворянством, да купчина второй гильдии, ну там еще студентишка какой-то и вроде как художник. Нет. Невиновна. С ума сойти.
Засулич была польского происхождения, а Трепов образцово усмирял поляков и в тридцатых годах, и в шестидесятых, за что был государем жалован чинами да поместьями, а поляками дважды едва не прибит каменьями и топорами. Хорошо, допустим. Стало быть, Засулич – российская Шарлотта Корде? Ну а что. Временной разрыв между ними был такой же, как между нашими фейсбучными девочками и Зоей Космодемьянской.
А был же еще Карл Занд…
Был такой буйный, драчливый и неказистый немецкий бурш, сегодня сказали бы – агрессивный задрот, недоучившийся теолог. В ранней юности мечтал убить Наполеона. Пробрался в дом писателя Коцебу и кинжалом заколол классика. Коцебу обладал тогда известностью, сравнимой сегодня с Коэльо. Был отцом 16 детей. Младшие дочери видели, как лохматый идиот раза два пырнул их отца кинжалом в грудь, ударом рассек ему лицо и стал тыкать острием в себя, желая самоубиться, но помешали. Считалось, совершенно бездоказательно, что Коцебу “русский шпион” убил. И Занд наверняка знал, что это неправда. Но вот нужно было кого-то убить. Занда обезглавили спустя два месяца, и толпа благородных дам опрокинула оцепление, пробралась к помосту и смачивала надушенные платочки в еще дымящейся крови. Плаху разодрали на священные щепки, студенты труп отбили и захоронили тайно.
Коллежский секретарь Коллегии иностранных дел Александр Пушкин был очарован поступком германского студиозуса и, если верить мемуаристам, отрастил локоны и, покорный “тренду” времени, носил плащ “а ля Карл Занд”. Позже у него это прошло. А невнятное и вымученное стихотворение “Кинжал” осталось.
Заметим, все это были очень молодые люди, которые знали, что идут на верную смерть. Не всем так повезло, как Засулич, но она тоже спасения не чаяла. Покорно лежала на полу приемной и даже не чувствовала боли от ударов, а били ее ногами, обутыми в тяжелые сапоги, а один из офицеров все пытался выдавить ей глаза. Шарлотта Корде, прирезав кухонным ножом голого, измученного экземой мизантропа, спасавшегося от мучительного зуда в ванне, просто вышла в соседнюю комнату. И на казнь ехала, ставши в телеге в полный рост, а перед обезглавливанием попросила дозволения осмотреть гильотину. Помощник палача выхватил ее отрезанный череп из корзины и врезал ему пощечину. Его за это осудили.
Гриневицкий тоже знал, что через мгновение погибнет, но швырнул под ноги Александра Второго, уцелевшего от первого взрыва, свою бомбу – вот он, первый шахид-смертник. И те парни из организации “Млада Босна”, которые в Сараево охотились на эрцгерцога Франца Фердинанда, знали, что умрут. Чабринович бросил в кортеж гранату, но попал в другую машину, когда понял это, выпил яд, он не подействовал. А несчастный придурок Гаврило Принцип решил, что все кончено, и поперся в какое-то кафе, из окна которого увидел автомобиль с живым и невредимым эрцгерцогом. Большой автомобиль зачем-то разворачивался на узкой улице, в сущности остановился, Гаврило подскочил и в упор расстрелял сначала жену эрцгерцога, потом и самого Франца Фердинанда. И выпил цианистый калий, но яд не подействовал, его только стошнило.
Помер в тюрьме от чахотки.
Дела давно минувших дней? Отнюдь нет. А итальянские “Красные бригады”? А немецкая “Фракция Красной армии”? Это ведь вторая половина двадцатого века. Это вчера.
А это сегодня. В Бангладеш убито 20 человек. В Ираке – более двухсот. Сообщения приходят каждый день. Что еще произойдет до выхода очередного номера газеты? Бог весть. Вернее, черт знает.
Терроризм обладает какой-то сатанинской силой. Он омерзителен для большинства, но, к несчастью, бывает необычайно притягателен для иных. В чем его искусительное коварство, жертвой которого становятся молодые? И почему он разрастается с таким эпидемическим размахом?
Теперь уж никак не скажешь – “где-то там”. Все это уже у нас.
Группа казахстанских детей оказалась в аэропорту Стамбула в тот самый день и час, когда террористы убили сорок четыре человека. Случай наших земляков сберег, но это рулетка. Любопытно, был кто-нибудь в этой группе из Балхаша, где двумя днями раньше накрыли банду? Один погиб, подорвал себя, остальные задержаны…
Объявлено, что с Актобе происшествие не связано. Допустим, но это уверение не успокаивает, скорее, наоборот. И с Орландо оно никак не связано, и с поселением Кирьят-Арба, где в прошлый четверг 17-летний арабский подросток зарезал 13-летнюю еврейскую девочку. В разных концах планеты прорастает эта ядовитая плесень, и никто не знает, как с нею бороться.
…Никогда не мог понять эту Ульрику Майнхоф. Красивая, талантливая, признанная. Ей было чуть больше сорока, когда 9 мая 1976 года ее обнаружили в тюремной камере мертвой. Удавилась. Сплела из носовых платков веревку. Независимая экспертиза причину смерти не подтвердила. Камера подвергалась осмотру каждые 15 минут. Через каждые два часа – обыск. Потолок – высокий, не достать.
Спустя несколько месяцев Андреас Баадер, Гудрун Энслин и Ян-Карл Распе также были найдены мертвыми в своих камерах. По версии следствия, покончили с собой.
Все они были террористами, основателями RAF, “Фракции Красной армии”. И, судя по всему, их просто уничтожили. Во время следствия и до суда. В демократической стране с ухоженным правовым полем.
Ну а что. Война так война.
Кончились дебаты.
Это один комендант военного гарнизона любил, так сказать, принимая арестованных на свою знаменитую гауптвахту.
Алматы