Несчастные случаи и аварии на шахтах Карагандинского бассейна не прекращаются. Пришло время второй книги…
Материалы для второго тома «Книги памяти погибшим горнякам Караганды» начинают собирать активисты Независимого профсоюза горняков. Первая книга была издана в 2000 году, авторы идеи работали над ней 7 лет.
В книге — фотографии и воспоминания близких. Тексты родственников составители издания оставили без изменений, такова была главная идея. В ней имена 988 шахтеров, которые погибли на предприятиях Караганды с 1935 по 1996 год.
О потомственном шахтере Юрии Караваеве написала его супруга Светлана: «Дед его и отец и дядьки, все работали в шахте, поэтому, когда встал вопрос о выборе профессии, то рассуждений не было, другой работы он себе не представлял… Наступило лето 1989 года, мы собирались ехать в отпуск на родину к его маме, уже были взяты билеты на самолет и оставалось отработать несколько дней. 2 августа он пошел в третью смену и не вернулся. Как рассказывали потом, смена шла к концу и все собирались на гора. Затрещало какое-то крепление, не выдержал болт, и все это железо, камни, завалило их троих, двое остались живы, а Юра умер. Пока ему не сделали операцию, он был в сознании и все время думал о детях. Так в 30 лет он простился с жизнью, а я в 25 осталась вдовой с маленькими детьми. Погиб он на шахте Кузембаева с диагнозом, синдром длительного сдавливания, разрыв брюшной полости, разрыв мочевого пузыря, разрыв печени и почек, перелом позвоночника и еще множество переломов». (Пунктуация и стилистика сохранены).
— Само отношение общества к смертям горняков ненормально и надо его менять, — говорит один из составителей книги Павел Шумкин. — Это укор обществу, что есть люди, которые создали город, что их жизнь бесценна. Смерти же не прекращаются, технологии же эти варварские не прекращаются. Отношение государства и общества к шахтерам, как к камикадзе, остается. Мы считаем, что эту книгу надо издавать до тех пор, пока смерти не прекратятся.
Тогда, 6 лет назад не все пошли навстречу составителям книги памяти. Из 53 предприятий, 28 отказались давать информацию о погибших рабочих. Павел Шумкин уверен, что подобное повторится и при составлении второго тома:
— Никто не хочет выглядеть в негативном свете, хоть частная компания, хоть государственная. Если у нас за год по 40-50 горняков гибнут или уродуются, надо об этом сказать, люди гибнут, и сделать мы с этим ничего не можем. И разговоры про новую технику, это все блеф. Пора с этим кончать.
Тираж первой книги памяти составил 1.500 экземпляров. Ее раздавали бесплатно среди родственников и друзей шахтеров, возили на международные конференции рабочих.
Как говорит Павел Шумкин, она есть в 16 странах мира.
— Я могу сказать, что аналогов этой книги ни в странах СНГ, ни в Америке нет, — уверяет Павел Шумкин.- В Америке, например, в память о жертвах устанавливают памятники и обелиски. У них свое отношение к погибшим, потому что не гибнет столько народу. Когда я был в Америке, тамошний шахтер сказал мне: «Мы с тобой угольные братья». Но если сравнить условия, в которых работают наши шахтеры и их, то можно сказать, что у них элитные условия. Какой он мне угольный брат?
Сейчас составители книги только начали собирать сведения, через карагандинские СМИ они обратились к родственникам и друзьям погибших шахтеров.
Как предполагает Павел Шумкин, на сбор информации уйдет полгода.
Возможно, через год второй том «Книги памяти погибшим горнякам Караганды» уже будет издан.
***
— Такая книга нужна, — считает председатель профсоюза угольщиков «Коргау» Марат Миргоязов. — Мы не должны забывать этих людей. Что касается предприятий, которые не давали информацию по погибших шахтерам, не понимаю, в чем тут секрет? Может, у них просто ее не было?
Трагедия сентября 2006 года тоже отразится на страницах новой книги. 20 сентября в результате взрыва на шахте имени Ленина погиб 41 шахтер. Родственники погибших о создании второй книги памяти пока не слышали.
— Я не знала о том, что собираются издать книгу. Сейчас об этом впервые слышу, — говорит вдова Галина Маркус. — Про первую книгу, я слышала, что она есть, но я ее не видела. Не знаю, хочу ли я, чтобы там написали о моем погибшем муже. Как начнешь все это ворошить, опять все сначала переживаешь. Не знаю, подумаю.