Опасения и тревоги
– Что из себя представляет китайская миграция в Казахстан?
– Парадокс, но китайская миграция в Казахстан не является собственно “китайской”. Потому что там не только этнические китайцы (ханьцы), но и казахи, уйгуры, дунгане, узбеки, корейцы и даже русские. К тому же миграция из Китая не является неким аморфным единым потоком. Цели мигрантов внутри каждого потока тоже разные: на работу, учебу, на постоянное место жительства. И еще что интересно: каждый поток дифференцирован по этническому признаку. Если брать трудовую иммиграцию (официальное привлечение рабочей силы), то это в основном ханьцы. Если взять бизнес-миграцию (торговля, открытие производств, банковские услуги, ресторанное дело и т. д.), то она более разнородна – включает и ханьцев, и дунган, и уйгуров, и казахов. Если брать переселение на постоянное место жительства – это преимущественно этнические казахи.
– Где больше всего сосредоточено ханьцев?
– В 2008 году официальное привлечение китайских работников, где преобладают ханьцы, достигло максимума – 10 104 человек. В последние годы их число составляет 6–7 тысяч в год. Больше всего их было занято в Алматинской области, Алматы, Астане, Актюбинской и Атырауской областях и в отдельные годы – в Южно-Казахстанской. По данным социологических опросов, которые мы проводили по поводу отношения казахстанцев к китайским мигрантам, многие респонденты (31 процент в 2012 г.) высказали опасения, что граждане Китая могут создать серьезную конкуренцию на местном рынке труда. Но доля китайской рабочей силы сегодня около 25 процентов от всех привлекаемых иностранцев. То есть и общая численность китайских работников, и их доля в общем количестве занятых в каждой области очень мала, поэтому не оказывает серьезного влияния на рынок труда Казахстана. Хотя и здесь есть нарушения закона: порой китайские граждане работают не в той организации или не в той области, куда дано официальное разрешение, несвоевременно регистрируются в местных органах МВД – особенно торговые мигранты. Есть случаи использования поддельных дипломов вузов. Очень тревожно, что произошло несколько трудовых конфликтов в Атырауской и Актюбинской областях, но они не анализировались экспертами и скупо освещались в СМИ, а это чревато их повторением и дальнейшим ростом напряжения.
Как мы можем потерять мозги
– Что из себя представляет образовательная миграция китайцев в Казахстан? Есть ли здесь сюрпризы?
– Сегодня миграция наших студентов в Китай гораздо больше, чем в обратном направлении. За 10 лет образовательная миграция молодых людей из Казахстана выросла многократно и в 2013/2014 учебном году составила около 10 тысяч студентов, которые обучаются в колледжах и университетах, проходят стажировки в вузах Китая. Это в 8–10 раз превышает миграцию китайской молодежи в Казахстан для получения образования. Сейчас у нас учится около полутора тысяч студентов, и это в основном… оралманы! Часть из них все еще граждане Китая. Есть немного ханьцев, их посылают для приобретения профессии, они первоначально учат казахский и русский языки. Так что теперь нам нужно мониторить и это направление миграции: как бы наши “мозги” не стали утекать еще и на Восток, ведь безвозвратная интеллектуальная эмиграция (“утечка мозгов”) всегда наносит урон национальной экономике.
– Каковы официальные и неофициальные данные по китайской миграции?
– Вокруг этого много мифов. Если посмотреть пограничные пересечения, то в сторону Китая проходит в 2–3 раза больше казахстанцев, чем к нам из КНР. Например, в 2011 году в Китай выехало 503,7 тысячи наших граждан, а оттуда к нам – 161,1 тысячи иностранцев. С нашей стороны – в основном это торговцы, челноки. В том числе и оралманы. Многие из них, не сразу приняв казахстанское гражданство, оставили себе китайские паспорта и челночили: предъявляли на нашей границе документы, которые они подали на статус оралмана, а оттуда – паспорт Китая. Так раздулась статистика пересечений границы Казахстана “китайцами”, ведь этническую принадлежность на границе не спрашивают. Как только в 2004–2005 годах увеличилась репатриация оралманов, поползла вверх и кривая пересечений, это же подтверждают представители МВД и КНБ. Реальная проблема, связанная с миграцией из Китая, заключается в том, что по переписи 2009 года 39 тысяч оралманов не приняли гражданство Казахстана. На сегодняшний день это сделала только примерно половина из них.
– С чем это связано?
– Это противоречивый процесс. С одной стороны, государственная поддержка, помощь оралманам, льготы и преференции, центры адаптации, бесплатное пересечение границы – это все есть. С другой, когда они приезжают, то сталкиваются с печальной реальностью: работы нет, никто о них особо не думает. Они приезжают, спасаясь от китаизации, особенно в сфере образования и с целью сохранения казахского языка, и не находят здесь этого. Потому что они используют вариант языка, основанный на арабской графике, а у нас – на кириллической. Но хорошо то, что оралманы из Китая, несмотря на трудности адаптации, ориентированы на выживание и самостоятельное решение своих проблем. Они не боятся осваивать земли в Восточном Казахстане. Везут малую сельхозтехнику из Китая, работают на бесхозных полях, выращивают там урожаи зерновых и бобовых.
Кто приедет из Синьцзяна
– В прошлом году МИД предложил введение безвизового режима для туристов из Китая. Это вновь вызвало негативную реакцию у части населения Казахстана…
– Как только народ услышал, что должны приехать пять миллионов человек, тут же включились все мыслимые и немыслимые фобии. Хотя не думаю, что такой поток состоится, но интенсификация трансграничной миграции произойдет. Возможно, будут и оралманы, и этнические китайцы из Синьцзяна, ведь миграционный обмен у нас идет в основном с Синьцзян-Уйгурским автономным районом, а не со всем Китаем. Если смотреть отношение к Китаю по областям, то на востоке и в Карагандинской области оно нейтральное либо положительное. На западе, наоборот, резко отрицательное. Исследования показывают, что с 2007 по 2012 год отношение к китайским мигрантам ухудшилось с 18 до 33 процентов населения. Это очень тревожная тенденция.
– Наверное, это связано с недовольством людей по поводу разницы в заработных платах китайцев, занятых в нефтяной отрасли? Тем, что руководство компаний приглашает на работу этнических китайцев?
– Во-первых, в 2010 году принято постановление о казахстанском содержании. И там уже есть ограничения по числу привлекаемых иностранных работников. Если взять, например, Китайскую национальную нефтегазовую корпорацию (СNPC), то там китайских менеджеров и специалистов насчитали всего 107 человек, или 1,4 процента персонала.
Зеркало проблем
– В Алматы была выявлена деятельность 11 лжепредприятий, занимающихся незаконной миграцией из Китая и Пакистана в Казахстан. В процесс было вовлечено более 20 сотрудников миграционной полиции. Также вскрылись факты оформления виз для незаконной миграции сотрудников консульской службы Казахстана.
– Китайскую миграцию можно назвать зеркалом проблем, существующих в Казахстане. Мог ли сформироваться поток незаконных мигрантов, если бы не “помощь” и “крыша” наших представителей органов МВД и МИДа? Точно так же, как поток студентов в Китай отражает низкое качество нашего высшего образования, его дороговизну и коррупцию в системе. И самая чувствительная тема передачи земли в аренду тоже связана с неэффективностью государственной аграрной политики. Поэтому выгоднее давать в аренду, учить детей за границей, привлекать иностранную рабочую силу.
– Что в Казахстане привлекает внимание китайских граждан? Не секрет, во многих учебниках Китая Казахстан и другие соседние с нами страны воспринимаются как китайские земли…
– Это сложный вопрос. У Китая сегодня нет причин и поводов посягать на наши территории. Проблемное направление для него – Тайвань, Америка, Япония. В этих условиях ему важно иметь прочный, спокойный тыл, которым мы для Китая сейчас и являемся. Конечно, никто не может сказать, что будет через 50 или 100 лет, но сейчас мы для Китая интересны в первую очередь как источник энергоресурсов, рынок сбыта товаров и транзитная территория для пропуска его товаров в Европу. Ведь проект Западная Европа – Западный Китай позволит сократить сроки доставки товаров и грузов из Китая с 45 дней морем до 14 дней по железной дороге. Это многомиллиардные прибыли для Китая и выгода для транзитной страны – то есть для нас. Это не только миллиардные поступления в бюджет, но и развитие инфраструктуры, связанной с этой и другими транзитными магистралями. Все эти компоненты требуют стабильности и предсказуемости двусторонних отношений.
– Каким вы видите будущее отношений Казахстана с Китаем?
– Конечно, Китай, как и всякая держава, будет думать о своих интересах, но и нам нужно научиться извлекать из взаимодействия с ним как можно больше пользы. Прежде всего интересен его опыт, к изучению которого мы практически не приступали. В Китае ставят сегодня в центр своей политики человека, добиваются повышения его благосостояния, начали создавать систему социальной защиты населения. Отношения с Китаем могли быть более многогранными, конструктивными и включающими не только торгово-экономические, но и более интенсивные гуманитарные контакты, научные, образовательные, культурные связи. Ведь за энергетикой и финансами мы забываем о людях. А конструктивное взаимодействие и доверие возможны только тогда, когда люди общаются напрямую.