В эксклюзивном интервью “КАРАВАНУ” заместитель министра обороны генерал-лейтенант Тимур ДАНДЫБАЕВ сравнил это голословное заявление с шумовым эффектом небольшого взрывпакета, от которого абсолютно никакой пользы, а одно никчемное сотрясение воздуха.
Громогласное заявление о многомиллиардном ущербе со стороны военнослужащих вызвало недоумение не только среди людей в погонах. Глядя на ужасающую статистику, которая буквально кричала о том, что наша армия не пользу приносит, а вред, не возмущался разве что только ленивый. По заявлению аналитиков, цитирую: “Сумма материального ущерба, причиненного нашими военнослужащими, составила более 52 процентов от всей суммы ущерба, причиненного государству”.
– Но это утверждение не соответствует действительности, – комментирует заместитель министра обороны генерал-лейтенант Тимур Дандыбаев (на фото). – Совместными действиями с правоохранительными и специальными органами нам удалось добиться того, что в текущем 2020 году в армии не допущено ни одного (!) коррупционного преступления, связанного с хищением бюджетных средств. Ни одного!
Открыто, ничего не утаивая
– Господин генерал, как же так? Получается, что комитет финансового мониторинга, на который и ссылаются все время аналитики, не совсем правильно отчитался перед Президентом страны? Чиновники в очередной раз ошиблись, на ваш взгляд?!
– Отчет у них, может, и правильный, только акценты в нем расставлены не совсем коррект-но. Посудите сами, в опубликованных статьях говорится об ущербе на 143,2 миллиарда тенге, якобы допущенном военнослужащими за 7 месяцев текущего 2020 года. Но это же неправильное суждение. Замечу, что эта цифра всплыла в ходе судебного разбирательства по чрезвычайному происшествию на складе боеприпасов в городе Арыси, имевшему место в июне 2019-го (!). То есть года прошлого. Со всей ответственностью могу вам заявить, что в
2020 году такой суммы ущерба не регистрировалось!
Более того, в эту сумму (143,2 миллиарда) включены расходы, напрямую не связанные с произошедшим взрывом. Общеизвестно, что многие здания в Арыси были построены еще в 1920–1930-х годах и являлись ветхими еще до взрыва. В целях помощи населению они были демонтированы. Вместо них возведены современные дома, модернизирована городская инфраструктура, построены новые дороги. Отремонтированы даже те объекты, которые не пострадали в результате ЧП.
В указанную сумму включены также компенсационные выплаты, транспортные и командировочные расходы. Кроме того, трагические события в Арыси вскрыли многочисленные факты непродуманной застройки в запретных зонах и районах на непосредственно прилегающих к складам территориях.
– Насколько мне известно, судебный процесс по взрыву в Арыси продолжается. Значит, по результатам судебного решения, возможно, будет определена другая сумма ущерба.
– Вот именно. Так зачем голословно обвинять военнослужащих в каком-то ущербе, тем самым вызывая ложное восприятие происходящего у наших граждан. Большая часть из них – это добросовестные и честно выполняющие свой воинский долг.
– Оправдываетесь, господин генерал-лейтенант?
– Ничуть. Наоборот, искренне говорю о том, что мы признаем проблему коррупции в армии, которая является и проблемой всего нашего общества. И вы знаете, что противодействие коррупции является одним из важнейших направлений деятельности министерства обороны. Посещая воинские части и встречаясь с руководством Вооруженных сил, вы, должно быть, и сами убеждаетесь, что внимание профилактике правонарушений и раннему выявлению предпосылок к коррупционным правонарушениям в армейской среде очень серьезное. Как отметил недавно в своем выступлении глава государства: “Без устранения причин и условий самих коррупционных явлений – это борьба с ветряными мельницами. Сегодня настал момент для объединения усилий государства и граждан. Коррупция – это глубоко социальная болезнь. Победить мы ее сможем только общими усилиями”. Должен заметить, что в результате принятых антикоррупционных мер в Вооруженных силах количество коррупционных преступлений с 2015 по 2019 год сократилось более чем в 4 раза.
– Извините, но у меня другие цифры. За истекший период 2020 года в армии отмечается рост правонарушений на 76 процентов.
– Правильно. Этот рост объясняется активной позицией министерства обороны по выявлению таких случаев. Но на самом деле это не увеличение коррупционной преступности, а увеличение выявляемости. И это вполне ожидаемо, учитывая кардинально новые подходы, которые применяет министерство обороны.
Следуя принципу нулевой терпимости к любым проявлениям коррупции в армейской среде, оборонное ведомство ничего не утаивает, а, наоборот, работает открыто, передавая всю информацию в соответствующие органы. Для этого мы заключили меморандум о взаимном сотрудничестве с Агентством по противодействию коррупции.
– Эти коррупционные преступления в армии являются системными?
– Не буду утверждать, но, по моему мнению, системность подразумевает закономерность, связь одних фактов с другими. А здесь в основном речь идет о бытовой эпизодической коррупции со стороны отдельных военнослужащих, поддавшихся соблазну из-за своей недисциплинированности и алчности. Однако количество коррупционных преступлений без удельного веса опять же, как я думаю, не отражает объективную ситуацию и приводит к искаженному восприятию обществом действительности.
– Не пойму, к чему вы клоните? Неужто к тому, что вы все в минобороны, как говорится, “белые и пушистые”, а остальные министерства и ведомства в аутсайдерах?
– Нет. Но поскольку в разных министерствах различное количество работников, думаю, что нельзя измерять уровень коррумпированности абсолютными цифрами по количеству уголовных дел или осужденных. Например, в системе одного министерства могут работать 100 тысяч человек, а в другом – всего одна тысяча. В первом в коррупции могут быть изобличены 30 сотрудников, а в другом – 20. Несмотря на то что в первом министерстве на одну тысячу работников приходится 0,3 коррупционера, а во втором – 20, по количеству осужденных первое ведомство окажется более коррумпированным. Поэтому, на наш взгляд, объективнее считать уровень коррумпированности по удельному весу коррупционеров на определенное количество сотрудников. Мало кто знает, но особенностью воинской службы является и то, что сейчас любой военнослужащий по контракту рядового и сержантского составов может являться должностным лицом, наделенным полномочиями. А значит, подвержен риску.
Война план не покажет, а потребует
Заместитель министра обороны, являясь председателем комиссии по противодействию коррупции в армии, считает, что при определении рейтинга коррумпированности “важно учитывать тяжесть преступления и степень общественной опасности”.
– Мы полагаем, что случай незаконного вознаграждения со стороны непорядочного военнослужащего в размере 5 тысяч тенге несопоставим с хищением бюджетных средств на миллионные суммы, – продолжает генерал-лейтенант Тимур Дандыбаев. – Хотя мы, конечно же, понимаем, что любые действия коррупционной направленности наносят непоправимый ущерб имиджу Вооруженных сил. Министерство обороны считает недопустимыми даже мелкие правонарушения, преступления. Лучше, когда таких случаев и вовсе нет в войсках. Поэтому, принимая во внимание серьезность проблемы коррупции, мы не только констатируем факты, но и реализуем комплекс кардинальных и жестких мер.
– Каких именно мер? Ставите “к стенке” провинившихся? В том числе и господ полковников с генералами?
– Нет. К стенке не ставим, но перед законом все равны. От рядового солдата до генерала. Конечно, ущерб от преступлений, совершаемых рядовыми или генералами, несопоставим, и удар по имиджу министерства при задержании какого-либо высокопоставленного военнослужащего гораздо существеннее. Вы, вероятно, имеете в виду уголовные дела в отношении вице-адмирала Жанзакова и генерал-майора Копбаева?
– Да, я принимал участие в этих громких судебных процессах и должен вам сказать, что обвинение буквально рассыпается на глазах. С поличным они не пойманы, дорогостоящих яхт и особняков не имеют. Лет по 30 служили верой и правдой своему Отечеству и всегда пользовались заслуженным авторитетом среди подчиненных. Почему же тогда родное для них оборонное ведомство не выразило свою гражданскую позицию и не отстояло их, раз эти люди служили честно и добросовестно? Отдали следователям, военным прокурорам и судьям на растерзание?
– И опять нет. Просто минобороны не вправе вмешиваться в судебный процесс. Поэтому пока без комментариев. Давайте дождемся его окончания. Надеюсь, что рассмотрение в суде будет непредвзятым и в высшей степени справедливым и объективным.
– Что нового сейчас внедряется в нашей армии, чтобы искоренить коррупцию вообще?
– В структуре Главного управления военной полиции создано управление по противодействию коррупции с функциями внутренней безопасности, ведущее, прежде всего, аналитическую работу. Военная полиция наделена правом проверять соблюдение военнослужащими требований законодательства и составлять протоколы об административных коррупционных правонарушениях. Предусмотрены также исследования на полиграфе для лиц, назначаемых на должности с высоким риском совершения коррупционных правонарушений. Открыт проектный офис “Қарулы Күштері – Адалдық алаңы”, его работа направлена на сокращение уровня коррупции, формирование антикоррупционной культуры военнослужащих и повышение доверия граждан к Вооруженным силам.
Отдельный блок касается обеспечения широкого доступа военнослужащих и членов их семей к правовой информации антикоррупционной направленности. С этой целью на официальном сайте минобороны функционирует специальная рубрика “Противодействие коррупции”, в которой размещены руководящие документы, учебные пособия и методические рекомендации и другая полезная информация.
Алматы