Не родись урожай, не родись
Затаенная мечта хлебороба в нашей стране – чтобы урожай не уродился. Парадокс, но это так. Причем не уродился не только у него, но и во всей стране и в соседних России и Украине. Эти три страны находятся в зоне рискованного земледелия и поставляют на мировой рынок твердую пшеницу. При неурожае цены на наш хлеб подскочат, и экспортные поставки будут идти спокойно. И при меньших затратах можно получить тот же доход, что и при хорошем урожае.
Казахстан ежегодно производит 16–17 миллионов тонн зерна. 6–6,5 миллиона тонн уходит на внутреннее потребление. Остальные 10 миллионов тонн нам надо куда-то продать. Каждый год это перерастает в головную боль. Причина проста – у Казахстана нет выхода к морю, и все экспортные поставки идут по железной дороге. Главные порты для нас находятся на Черном море. Но и здесь ждет многолетняя засада: на экспорт по этим же дорогам и на те же терминалы зерно везут российские производители. “Российские железные дороги” – компания государственная, поэтому отдает предпочтение своим, отечественным компаниям. Наше зерно вывозится во вторую очередь, когда заканчивается российское.
Вот и приходится минсельхозу думать, как помочь вывезти все это богатство. Ради этого построили железную дорогу на Иран, создаются коридоры на Китай. В продвижение хлеба включился МИД – наше зерно начали закупать арабские страны. Но этого все равно мало: в прошлом году у нас оставалось больше 4 миллионов тонн переходящих остатков. Сколько останется по итогам этого года, пока неизвестно.
Как свое переработать?
С другой стороны, решение проблемы лишнего зерна давно найдено. Это переработка в муку и продажа уже переработанного продукта. В 2014 году Казахстан продал зерна в чистом виде 5,1 миллиона тонн. И еще 1,8 миллиона тонн муки, в пересчете на зерно – примерно 2,4 миллиона тонн. Выходит, треть своего хлеба мы продаем не сырьем, а полуфабрикатом. Благодаря этому последние 5–7 лет Казахстан остается крупнейшим экспортером муки в мире. Правда, ближайший конкурент – Турция – уверенно наступает на пятки.
При этом сама Турция пшеницу импортирует. Она находится на пути потоков из Черного моря в Средиземное и сумела воспользоваться своим преимуществом. Для этого была разработана программа государственной поддержки мукомольной промышленности. Если производимая мука будет экспортирована, то зерно для нее освобождается от таможенных пошлин.
– Наша проблема в том, что в стране нет структуры, которая регулировала бы экспорт переработанной сельхозпродукции, – отметил “Каравану” президент Союза зернопереработчиков и хлебопеков Казахстана Евгений ГАН. – Минсельхоз отвечает лишь за наполнение внутреннего рынка и продовольственную безопасность. Мукой мы обеспечиваем внутренний рынок на 99,9 процента. Соответственно по ней нет угрозы продовольственной безопасности. Значит, нет программы поддержки отрасли.
Сейчас в Казахстане объявили о желании экспортировать в Россию 60 тысяч тонн мяса. Но почему только мяса, а не продуктов его переработки с высокой добавленной стоимостью? Тем более что в связи с санкциями животноводство в России развивается семимильными шагами и не факт, что завтра это мясо не пойдет к нам обратно, как это происходит с мясом птицы.
Соседи не дремлют
О том, что рискованно полагаться на сырье, показывает политика стран Центральной Азии. Узбекистан, Киргизия и Таджикистан потребляют 70 процентов казахстанского хлеба. Но они предпочитают покупать зерно, чтобы развивать собственные мельницы. В Узбекистане на ввозимую муку установлен акциз в 11 процентов, но импорт зерна им не облагается. В Таджикистане на муку увеличили ставки НДС, на зерно этот налог снижен. Киргизия тоже регулярно вводит защитные импортные пошлины. И вроде бы размеры импорта растут, но стоимость казахстанского экспорта в эти страны падает.
– Мы за последние 15 лет в 2,2 раза увеличили объемы производства муки. В 13 раз увеличили поставки муки на экспорт и закрепились на этих рынках. А теперь правительства республик Центральной Азии принимают меры защиты, – уверен Евгений Ган. – Наше сельское хозяйство изначально экспортоориентированное. Тогда зачем повышать эффективность товаропроизводства, когда мы не думаем о развитии инструмента продаж? Весь мир работает от продаж. Мы же все время работаем от производства. А потом думаем, куда это продать. Те же узбеки и киргизы нам признаются, что их мука получается не такой хорошей, как мука нашего производства. Почему? Потому что у нас опыта больше. Это конкурентное преимущество терять нельзя.
Миллиардная арифметика
Эксперт уверен, что необходимо развивать глубокую переработку зерна. Тонна зерна стоит 40 тысяч тенге. Тонна муки – 78 тысяч. Тонна манной крупы – 100 тысяч. Тонна пшеничного крахмала – уже 300 тысяч. Продукты более глубокой переработки – еще дороже. Получается, глубокая переработка зерна по эффективности приближается к добыче нефти. И инициатором этого проекта должно выступить государство.
– Нам нужны хотя бы два завода по глубокой переработке зерна мощностью тысяч по 100–150 тонн в год, – убежден Евгений Ган. – Мы – глубококонтинентальная страна. Это обрекает нас на производство продуктов с высокой добавленной стоимостью. Это позволит быть конкурентными на внешних рынках. Если не будем этого делать, мы обречены быть сырьевым придатком.
Однако пока минсельхоз стимулирует продажу за рубеж зерна, а не продуктов его переработки. Для этого в бюджете страны на субсидирование экспорта заложено 15 миллиардов тенге в год, и ни тиына – на поддержку продаж муки, макарон или крупы.