В вопросе разобрался корреспондент медиапортала Сaravan.kz.
Смеяться, право, не грешно
Странно, но такое привычное понятие, как юмор, в поле зрения ученых попало относительно недавно. Если над трудами по поэзии работал еще Аристотель, то первой книгой, пытающейся обьяснить, почему некоторые вещи вызывают у нас хохот, стал трехтомный труд «Смех» французского философа Анри Бергсона, вышедший в 1900 году. Если вкратце резюмировать это тяжеловесное творение, то Бергсон убежден, будто смешным нам кажется то, что глупо, нелогично, рушит привычное представление об окружающем мире.
Если трактовать народные казахские сказки с этой позиции, то становится понятно, почему несколько поколений хохотало над похождениями Алдара-Косе, выменявшего дырявый чапан на дорогую лисью шубу глупого хана, или над тем, как щупленький Канбак-шал заставил трястись от страха могучего злого дэва.
Кстати, именно эти шутки хорошо понятны людям из всех уголков земного шара.
Недетские истории: о чём на самом деле говорится в казахских народных сказках
Зигмунд Фрейд подхватил эстафету исследования юмора в 1905 году. Как и свойственно отцу психоанализа, он свел все к проблемам ниже пояса.
Дело в том, что в пуританской Англии эти темы были слишком табуированы. Джентльмен не мог даже произнести слово «нога», если рядом находилась дама. В прочих странах, где было сильно развито влияние католицизма, плотская тема вообще считалась крайне неприличной, ведь тело — всего лишь грязная оболочка для души.
Вырвавшись же на свободу, первые поселенцы Северной Америки наслаждались правом говорить о чем угодно, и шутки про выпускание газов популярны в голливудских комедиях до сих пор.
В традиционном казахском юморе подобного почти нет. Кочевники относились к телу человека просто, естественные процессы организма никого не смущали, поэтому пошловатые шуточки появились у нас не больше 150 лет назад, когда стал происходить симбиоз культур.
Король и шут
По тому же Анри Бергсону можно определить, какие шутки понятны только человеку, долгое время прожившему в Казахстане. Если говорить о бытовом юморе, то больше всего острот вызывают неумехи и немного туповатые люди. Например, у нас в седле оказываются едва ли не с колыбели, поэтому вид человека, пытающегося залезть на коня справа может вызвать гомерический хохот у настоящего казаха, а какой-нибудь итальянец, который лошадь видел только в зоопарке, при виде этой сцены только пожмет плечами. Туповатость же человека при сложной кочевой жизни могла доставить неприятностей многим людям.
Более сложные шутки, которые ближе к творчеству, появились в казахском обществе благодаря акынам. Они были не только хранителями народной мудрости, истории народа и культурных традиций. Каждый акын был ещё совестью общества.
В европейской культуре роль тех, кто смеет говорить неприятную правду королю, досталась придворным шутам. Подобные образы хорошо прописаны в «Короле Лире» Шекспира. Казнить шута не смел даже самый кровожадный тиран, а к его мнению прислушивались и монархи, не терпящие советов от вельмож.
У нас же говорить правду в лицо хану или вспыльчивому воину могли только акыны в своем творчестве. В отличие от европейских шутов свои остроты они подавали не напрямую, а более тактично, но за живое они задевали от этого не меньше.
Изгнать человека, нарушавшего этические нормы, из европейского села или города обществу было проще. На место какого-нибудь пивовара, разбавляющего хмельной напиток, тут же мог прийти новый, более честный человек. При кочевом образе на каждого наложена своя социальная роль, и потеря человека болезненно сказалась бы на всем роде. Но как быть, если тот нарушил законы гостеприимства, обманул соплеменника, зазнался или просто некрасиво поступил?
Тут опять проблему решали акыны. Через песню они стыдили провинившегося, и это обычно действовало эффективнее физического наказания.
Творчество акынов оставило большой след на манере шутить казахстанцев. Если вспомнить самые популярные казахские анекдоты, то можно заметить общую стилистику. Ключевая фраза у хорошего рассказчика там проговаривается бегло, со сменой интонации. Это хорошо видно в выпусках скетчкома «Наша Казаша». Еще одна особенность нашего юмора — сюжет, где человек остроумно и находчиво отвечает на сложный или провокационный вопрос. Этим мы тоже обязаны акынам, а если быть точнее, айтысам, где победителем считается тот, кто не растерялся и красиво ответил.
Келинка тоже человек
У каждого народа есть шутки, подчеркивающие особенности своей национальности. Русские с удовольствием рассказывают анекдоты о своей любви к горячительному, евреи — о хитрости, французы — о собственной распущенности. Такой тип анекдотов есть и у казахов. Российский шоумен Сергей Светлаков после общения с казахстанскими стендаперами как-то отметил, что казахи умеют шутить над собой остро и между тем элегантно.
Наши шуточки про маке-саке-баке, любовь к мясу, потребление конины в пищу и страсти к понтам, действительно, очень смешные и при этом не злые, а наоборот, заставляющие собой гордиться. В скетчкоме «Наша Раша» к такой иронии над своей этнической принадлежностью юмористы пришли всего лет 20 назад, и то зачастую шутки в этом шоу получаются, скорее, грустными. В Казахстане же такой тип юмора был всегда, и острякам удавалось сохранить тонкую грань между унизительным самобичеванием и, наоборот, гордостью за свой народ.
Причины этому опять же идут из глубокой древности. Кочевники жили более обособленно, чем жители крупных торговых городов, но тем не менее имели больше контактов с представителями других культур и этносов, чем оседлые народы. При таких обстоятельствах очень важна правильная самоидентификация, где надо было и трезво оценить минусы своего менталитета, и при этом сохранить гордость. Все это подавалось в легкой, шутливой форме, для удобства запоминания.
Шутки об особенности быта в разных городах Казахстане помогают людям сохранить самоидентичность
В наши дни это тоже не потеряло актуальности. Именно поэтому в Казахстане так много шуток о том, чем северяне отличаются от южан, алматинцы от жителей столицы и как реагируют на проблемы представители разных родов и жузов. Зачастую эти шутки непонятны не только людям иной национальности, но и жителям другого региона. Плюс ко всему существует сложная этическая система, когда, кому и при каких обстоятельствах их можно произносить, а когда это прозвучит как оскорбление.
К деликатным вопросам можно отнести и частые шутки про келинок. Представителю другого этноса кажется странным, как можно смеяться над тем, как мать мужа дает снохе невыполнимые задания, откровенно издеваясь над ней. Зато при нашем менталитете подобные анекдоты кажутся смешными как снохам, восклицающим: «Да это точно я!», так и самим келинкам, понимающим, что все их невзгоды временны и являются частью многовековой традиции, а не личной неприязнью.
Шутки про келинок, по мнению многих психологов, должны снизить уровень стресса при переходе девушки в новую семью
Зато над более современной реконструкцией старого сюжета, где наглая келинка сорвала штаны с аксакала, когда свекровь приказала ей вымыть пол и спрятала тряпку, отрезала старику кусок бороды, не найдя губку для посуды, а потом страшно его напугала, когда решила приготовить бешбармак, но в холодильнике не оказалось яиц, представитель другого этноса, скорее всего, посмеется. У нас же эта версия считается совсем уж неприличной.
Трудности перевода
Говоря об особенностях национального юмора, нельзя не упомянуть игры с языком. Конечно, каламбуры, коверканье слов, чтобы придать фразе другой смысл, или ломка языковых клише есть во всех языках.
У казахстанских игр со словами есть своя особенность. Исторически сложилось так, что за последние 100 лет у казахов возникла необходимость хорошо владеть сразу двумя языками. Не секрет, что некоторые слова из чужого языка звучат для непривычного уха нелепо и даже комично.
Русскоязычный человек, скорее всего, улыбнется после безобидной фразы: «Едро учил Кончитту менуэту, а Хулио Ибаньес в это время хлестал свой херес». Но эти чужие имена, название иностранного танца и сорта вина звучат в быту не каждый день.
Тот, для кого родной язык казахский, сталкивается с русским ежедневно, и рано или поздно он сострит фразой: «Ты ведь мал» (мал — скот по-казахски), или посмеется над обьявлением, где девушка продает а/м.
Что касается табуированной тематики, то для казахского юмора запретными стали насмешки над пожилыми людьми.
Шутки над пожилыми людьми у нас все-таки допустимы, но при условии, что старики будут выглядеть круче молодежи
В середине 90-х годов быстро обрел популярность Актюбинский театр юмора и сатиры «Еки Езу». Репертуар труппы был рассчитан на абсолютно разную целевую аудиторию, от консервативных апашек и агашек до продвинутой молодежи, которые не смущаются и от пошловатых шуток, поэтому слишком скользкие темы было решено обходить. Спрос на шоу спектакля был слишком велик, люди едва ли не каждый месяц требовали новых номеров. Творческий коллектив попросту не успевал выдавать оригинальные сценарии, и было принято решение перевести на казахский и немного адаптировать к нашим реалиям сценарии коллег из России. Задача оказалась практически невозможной. Шутки про тещу, которая достала, нелепых бабулек вроде "новых русских бабок", женах, которые не уважают мужей и хвастаются распущенностью (частый образ Елены Степаненко), подростков, хамящих старшим, слабохарактерных мужей при попытке адаптации на казахский вызывали не улыбку, а шок и омерзение. Конечно, нельзя утверждать, что таких недостатков нет в семьях жителей Казахстана. Разница в отношении к проблеме.
Выставлять стариков и инвалидов на посмещище при нашем менталитете считается крайне неэтичным, поэтому многие номера из "Кривого зеркала" адаптировать для Казахстана невозможно
Бородатый анекдот про тещу, которая отравилась грибами, а в гробу была в синяках, потому что отказывалась их есть, казахским менталитетом воспринимается как крайне циничный, злой и совсем несмешной. У нас настолько сильно, почти до культа, развито уважение к старшим, что сама мысль, будто муж дочери может избивать пожилую женщину и пытаться ее отравить, кажется почти богохульством.
Смех сквозь слезы
Шутки казахстанских команд КВН или юмористические ролики наших блогеров нельзя оценивать как образец чисто казахского юмора. Конечно, там есть моменты, понятные только человеку, долгое время прожившему в Казахстане, но тут сценаристы заинтересованы в максимальной аудитории, и чаще всего эксплуатируют стереотипы о Казахстане. Например, ролик из ТикТока, где конь сбрасывает наездника и убегает, когда узнает, что его владелец едет на свидание к казашке, лайкают в разных странах мира. То, что у нас могут слопать коня, перед этим запихнув его в собственные кишки, кажется забавным и казахам, и представителям других этносов. Шутки о наших понтах тоже давно стали частью мировой культуры.
Понты и кредиты — самый частый сюжет в казахстанском юморе
Чисто казахстанским образцом современного юмора можно считать только выступления наших стендаперов, и неважно, на каком языке они говорят со сцены. Особенно это касается камерных выступлений в ночных клубах и кафе, где табуированных тем почти нет.
Если взять для сравнения скетчи из «Камеди-клаба», то там большинство шуток крутится вокруг бытовых вещей. Их темы — рабочие дрязги, семейные неурядицы, финансовые проблемы, карикатурные образы, более близкие к цирковой клоунаде, чем к стендапу.
У нас же стендаперы очень часто обращаются к глобальным и совсем несмешным темам. Коррумпированность чиновников, трагедия Арала, проблемы Семипалатинска, некомпетентность «специалистов». Очень часто такие шутки воспринимаются в штыки. Например, юмористка Зарина Байболова в шоу на YouTube-канале Stand Up Astana довольно безобидно пошутила над частыми опозданиями рейсов авиакомпании SKAT: гневных комментариев под роликом было гораздо больше, чем одобрительных, но в любом случае шутки над проблемой вызвали большой резонанс.
Над чем нельзя шутить в Казахстане — стендап-комик из списка Юрия Дудя
Тем не менее наши стендаперы смело взяли на себя ту роль, которую наши предки отводили акынам -с юмором говорить в лицо самую горькую правду, пряча боль за страну под ироничной улыбкой.