Представители научной интеллигенции, не получившие гранты для своих разработок, заговорили о якобы непрозрачности распределения финансирования и обратились в Генеральную прокуратуру. Более того, некоторые «обиженные ученые» (как их окрестили пользователи соцсетей) активно высказываются и на страницах СМИ.
Как сообщал 365info.kz, по итогам конкурса по направлению «Информационные, телекоммуникационные и космические технологии», опубликованным 29 января 2018 года, финансирование получили проекты, набравшие наименьшее количество баллов при прохождении государственной экспертизы. А проекты, получившие наибольшее количество баллов, наоборот, были отвергнуты.
По словам советника президента АО «Национальный центр космических исследований и технологий» Александра Губерта, в число отвергнутых проектов вошли проекты ученых «Казкосмоса», а также Астрофизического института им. В. Г. Фесенкова, Института ионосферы, Института космической техники и технологий.
— Это при том, повторюсь, что наши проекты набрали наибольшее количество баллов при прохождении государственной экспертизы. Как, впрочем, это было и все предыдущие годы, — говорит Губерт.
Но в этот раз ученые не намерены закрывать глаза на явную несправедливость. И не желают мириться с тем, что их в очередной раз оставили «за бортом» казахстанской науки.
— Грантовое финансирование в настоящее время – единственный способ обеспечить проведение научных исследований в нашей стране, — рассказывает Губерт.
В публикации отмечается, что проекты, представленные председателем ННС и его заместителем, набрали всего 23,33 и 21,19 балла. И были одобрены.
Также Губерта смутило, что ННС не принял к сведению и практически исключил из рассмотрения проекты, связанные с космическими технологиями, которые явным образом внесены в название приоритетного направления. По словам ученых, подавших жалобу, это говорит о коррупции и требует тщательного расследования со стороны компетентных органов.
Таким образом, по его словам, решение ННС не просто лишает ученых возможности продолжения своих многолетних исследований, но и ставит под вопрос само существование институтов, ведь за каждым проектом стоят научные коллективы, конкретные люди, которые будут вынуждены искать заработок в не связанной с наукой деятельности. И, как утверждает Губерт, вина за такое развитие событий, по мнению всех участников, лежит на действующем составе ННС.
Александр Губерт. Фото — AlmaUnetРедакция Caravan.kz решила подробней разобраться в нашумевшей ситуации и выслушала вторую сторону конфликта. Мы поговорили с казахстанским ученым, доктором химических наук и членом состава ННС Григорием МУНОМ.
Григорий Мун. Фото — kaznu.kz— Ученые обратились в Генпрокуратуру с жалобой. Ваша позиция?
— Я считаю, это очень неэтично. Если они знакомы с законом, то им известно, что Национальный научный совет (ННС) призван решать важнейшие вопросы науки. Одна сторона учитывает зарубежную экспертизу, у другой есть свое мнение.
Я был уже в двух составах ННС, и, как показывает опыт, проекты не всегда оцениваются адекватно. Судя по той информации, которая публиковалась в СМИ, сложилось такое впечатление, что они вообще не финансировались. А, оказывается, финансирование все-таки осуществлялось, и они получили кое-какие деньги.
Вообще, недовольство – непременное качество любого ученого. Это нормально. Особенно когда речь идет о распределении финансирования, причем когда дело касается системной перестройки механизма функционирования науки. Поймите, любой астрофизик, если только он действительно ученый, будет совершенно искренне считать свою науку самой главной из всех. Это тоже нормально.
НО ДЕНЕГ СЛИШКОМ МАЛО
— В этом году на науку выделилось еще меньше денег, чем в прошлом. Поэтому, естественно, какие-то проекты пришлось не рекомендовать к финансированию. Может быть, они в общей сложности и хорошие с точки зрения всемирной науки, но в первую очередь мы рассматриваем то, что интересно для Казахстана. В этом задача ННС, — сказал господин Мун.
— Предпринимались ли какие-то действия Генпрокуратурой в отношении ННС после обращения «обиженных» ученых?
— Нет, и для этого, собственно, нет оснований. Голосование было тайным, это зафиксировано видеосъёмкой. Процедурных нарушений не было. С точки зрения закона придраться не к чему. Другое дело, что обращения в Генпрокуратуру бросают тень на системных конкурентов.
Также доктор химических наук напомнил о работе надзорного органа в проверке деятельности научного совета за прошлые годы.
— Я был в составе ННС в 2015-2017 годах, и тогда Генпрокуратура проверяла эффективность и целевое расходование всех средств по грантовому финансированию. Орган проверял работу многих институтов как МОН РК, так и отраслевых, а также работу ННС. И тогда к работе научного совета никаких претензий у прокуратуры не было: проводили беседы, велись записи, изучалась документация и т. д.
Они считают, что с помощью прокуратуры можно вывернуть ННС и заставить нас отказаться от своего мнения в пользу недовольных. Естественно, есть недовольные: деньги получила 1/4 ученых, а большая часть осталась в негодовании. Каждый считает свой проект лучшим.
— В СМИ сообщалось, что якобы члены ННС получили очень большое количество грантов…
— Это далеко не так. Начнем с того, что в новом проекте положения о Национальном научном совете предусматривалось, что его члены не могут быть руководителями грантовых проектов. Конечно, мы были возмущены: почти все мы заявили о том, что при таком развитии событий откажемся от этой работы. Мы ученые и должны быть в науке. К примеру, на Западе 70 процентов ведущих профессоров заняты тем, что заполняют заявки на грантовое финансирование и занимаются финансовым руководством — это престиж для ученого. Мы добились того, что члены научного совета могут руководить проектами, но не участвовать в принятии решения о выдаче или невыдаче грантов – и это логично.
Кстати, множество проектов членов ННС «завернули», но часть, конечно, рекомендовали. Потому что среди казахстанских ученых члены ННС, думаю, являются передовыми.
О НЕНАУЧНОЙ КОРРУПЦИИ
— В СМИ также поднимают тему взяточничества в научных кругах…
— А что тут можно сказать? Все это клевета. Не будут же они открыто говорить: «Нам денег не дали» или «Дали мало, хотим еще, чем мы хуже других»? Как-то ненаучно такие заявления будут выглядеть. Поэтому в таких случаях всегда говорят о коррупции.
Я еще раз подчеркиваю – в ННС тоже заседают ученые. Соответственно, речь идет о столкновении не только и не столько между личностями, сколько между научными направлениями. Ситуация примерно такая же, какая сложилась в СССР, когда «мичуринец» академик Лысенко с помощью доносов уничтожал конкурентов – генетиков, в частности, Вавилова. Впрочем, справедливости ради надо заметить, что и многие генетики сами были отнюдь не ангелы. На войне как на войне.
В подобных случаях ученые поступают, как дипломаты, – садятся за стол переговоров и ищут мирные решения. Именно так Григорий Мун предлагает поступить и с пересудами вокруг коррупции в ННС.
— Мы призываем организовать очную встречу в апреле, выскажемся. Кто-то предварительно сформирует свое мнение, а потом выслушаем друг друга на конференции.
Также я слышал, что было выставлено предложение объявить дополнительный конкурс для молодых ученых. И это было бы очень хорошо. Часть молодежи оказалась за бортом, и ее нужно поддержать.
Но даже так проблема «дележки» финансирования не будет исчерпана. Нехватка денег – символ вечности даже для ученых.
— Поймите, перед ННС стоит задача – распределить относительно небольшие деньги между большим числом проектов. На всех точно не хватит, и все равно будут недовольные. Точнее, недовольными будут все, кому не досталось денег. Ни один ученый ни за что не признает, что его проект не должен попасть в число лучших. То, что в этот раз кто-то умело организовал информационную атаку на Национальный научный совет в СМИ – это, конечно, прецедент.
Конкурсные проекты относятся к разным научным направлениям, они решают несопоставимые задачи. ННС, грубо говоря, должен сравнить треугольное с зеленым.
Именно поэтому я считаю, что самый актуальный на сегодняшний день для Казахстана научный проект – это разработка методов информационной логистики, которая позволит сделать такое сравнение прозрачным и понятным. Пока таких методов не существует, поэтому споры о том, какой проект важнее и ценнее – астрофизический или экологический, будут идти бесконечно.
Проблему нужно решать системно, и поэтому я еще раз повторяю свой призыв созвать междисциплинарную конференцию по этому вопросу.