В частный фонд “Коргау” женщины, избитые мужьями и сожителями, приходят ежедневно. И, как уверяет директор организации Анна РЫЛЬ, домашняя тирания не признает сословий и расы.
– Конечно, среди социально неблагополучных семей, где мужчина пьет, насилие встречается чаще. Но к нам приходит много женщин из внешне абсолютно благополучной среды. Недавно, например, была девушка.
Они живут в элитном жилом комплексе, у нее прекрасное образование, но на протяжении нескольких лет вынуждена терпеть издевательства со стороны мужа и свекрови и фактически стала рабыней в этой семье.
Или другая женщина, муж которой вообще не работает, живет за ее счет в ее доме и наотрез отказывается съезжать… Так что да, можно сказать, что от этой беды никто не застрахован, – говорит Анна.
Но есть и свои закономерности. Так, если дошло до применения силы однажды, то с вероятностью 50 процентов побои повторятся. После двух раз с вероятностью в 70 процентов будет и третий. Ну а если насилие случилось трижды, то четвертый, пятый и сотый раз – это лишь вопрос времени.
Когда и сметана – деликатес
– Домашнее насилие – это проблема не только морального характера. Это еще и экономическая проблема. Во-первых, 70 процентов разводов у нас происходит именно по причине бытового насилия. Во-вторых, если сложить те суммы, которые государство выделяет на лечение пострадавших, соцпособия и прочие сопутствующие траты, то получится достаточно серьезная цифра, – говорит Анна Рыль. Меня использовали в качестве суррогатной матери — жуткие откровения казахстанки
Есть еще и так называемые отложенные траты: дети в семьях, где в порядке вещей бытовое насилие, живут в постоянном стрессе.
Отсюда нарушение поведения, задержки развития и прочие отклонения, которые могут ребенку помешать стать успешным во взрослом возрасте.
– Буквально на днях к нам привели семью. Очень сложную, неблагополучную.
Старшей девочке 9 лет, но в школу она не ходит, читать не умеет, выглядит младше своего возраста.
Решила я детей покормить, достала из холодильника то, что осталось с ужина. А она смотрит на сметану с восхищением и говорит: “Я, когда рекламу по телевизору видела, всегда мечтала ее попробовать. Говорят, очень вкусная”, – вспоминает Анна.
Кризисные центры: хорошо, но мало
В Астане для жертв бытового насилия существует два кризисных центра, в которых и женщина, и ее дети могут жить до полугода. Один – государственный, другой – частного фонда “Коргау”. И оба всегда заполнены.
– Я считаю, что такие центры обязательно должны быть в областных центрах и иметь филиалы в селах. Потому что именно из сел идут основные проблемы. Женщины там лишены возможности куда-то обратиться в принципе.
Участковые, как правило, за такие дела берутся неохотно, понимая, что большинство жертв через пару дней после скандала заберет заявление.
Но будь в селе социальная служба, она могла бы брать на контроль такие семьи, работать с ними и предотвращать сложные ситуации, – говорит Анна Рыль.
Фото Тахира САСЫКОВАВ свое время Генеральная прокуратура выступала с инициативой создания и кризисных центров, и соцслужб. Но пока идея так до конца и не реализована.
– Почему – я не очень хорошо понимаю. Социальная служба в селе – это не такая уж большая трата даже для местного бюджета. Всего и нужно-то – помещение, оргтехника и бюджет для зарплаты четырех сотрудников: психолога, социолога, юриста и помощника. Вопросы, с которыми люди приходят, в принципе похожи, то есть в течение нескольких месяцев эти сотрудники досконально вникнут в дело и смогут оказывать высококлассную помощь. Но при этом мы сможем работать на упреждение – соцслужба будет выявлять потенциально уязвимые в этом плане семьи, будет оказывать им психологическую помощь, – говорит Анна.
Как выбраться из домашнего рабства?
По статистике до 400 женщин в Казахстане ежегодно гибнет от бытового насилия. При этом, по информации офиса PRI за прошлый год, в Казахстане против женщин совершено 91 631 правонарушение, в том числе 5 619 проступков, 9 496 преступлений небольшой тяжести, 71 965 – средней тяжести, 4 131 тяжкое преступление и 420 – особо тяжких.
Иногда, борясь за свои права, женщины пытаются дать отпор обидчикам и сами становятся преступницами. Женщина, которую бывший муж регулярно избивает, не может добиться справедливости 20 лет
С такими много работает руководитель центра мониторинга прав человека Алматинской области Ардак ЖАНАБИЛОВА.
– Большинство женщин, которые попадают в тюрьму за убийство, совершают преступление на бытовой почве. Чаще всего это попытка самозащиты от домашнего боксера. И тут очень важно отношение общества к проблеме.
А у нас ведь как говорят? “Сами разберутся!”. Не разберутся! Закончится все может тюрьмой для женщины.
Поэтому я бы хотела, чтобы все общество осуждало бытовое насилие, и самое главное – чтобы участковые, которые обязаны держать на контроле такие ситуации, не пренебрегали своими обязанностями, – говорит она.
Между тем многие женщины, когда у них спрашиваешь о том, почему они решились на убийство, рассказывают о равнодушии со стороны стражей правопорядка.
Участковые не только разговаривают с жертвами в духе “сама виновата”, но и отказываются брать заявления, регистрировать побои.
– Получается, что, столкнувшись с домашним насилием, женщины зачастую просто не знают, куда идти, – сетует Ардак Жанабилова.
На запуганность жертв домашнего тирана обращает внимание и Анна Рыль. Она напоминает, что насилие начинается не с побоев. Насилие начинается с угнетения.
Если в семье принято лучшие куски пищи отдавать мужчине, если только он распоряжается деньгами и решает, что правильно, а что нет, – это первые звоночки.
Постепенно мужчина ощущает свою исключительность, а женщина убеждается в собственной никчемности. И с каждым днем все сложнее выбраться из этого замкнутого круга.
– Женщины, пережившие бытовое насилие, тирана боятся панически. Они часто зависят от своего мужчины экономически. Потому боятся, что если сейчас написать на него заявление, посадить в тюрьму, то завтра она останется без денег и еды. Как показывает практика, страхи эти напрасны. После расставания бывшие жертвы находят работу и достаточно успешно живут. Но первый шаг сделать многим очень сложно. Второй момент – это страх физических увечий. Я должна сидеть дома, готовить, читать Коран и терпеть — откровения казахстанки, сбежавшей от побоев мужа
Женщина понимает, что даже если он нападет на нее в людном месте, то вероятность того, что за нее заступятся, минимальная.
Случаев, это подтверждающих, масса. Есть также страх за близких. Потому что много случаев, когда увечья получала теща, заступившаяся перед зятем за свою дочь, дети жертвы, – рассказывает о том, что видит ежедневно, Анна Рыль.
При этом, как отмечают правозащитники, защитные меры, предусмотренные законодательством, в Казахстане работают плохо. Но подчеркивают – выбраться из сложной жизненной ситуации можно. Даже если нет места в общежитии кризисного центра, с пострадавшими всегда готовы работать психологи и юристы. Первые помогут женщине восстановить душевное равновесие, вторые – защитить законные интересы.
АСТАНА