Битву союзники проиграли до того, как осознали это. Целью сражения были именно редуты. Дорога от Балаклавы до Севастополя была самым удобным путем доставки грузов осаждающим. Потом, пытаясь наладить снабжение, англичане проклинали русских, которые не давали нормально кормить войска.
Первой реакцией на захват редутов стал кавалерийский бой между русскими и англичанами. Его пиком стала атака легкой бригады – попытка отбить девять потерянных орудий. Приказ был неумным. Бригаде пришлось пройти через заградительный огонь двух артиллерийских батарей русских, а затем через строй противника. За 20 минут боя из более 670 кавалеристов половина погибла и попала в плен. Треть получили ранения.
Проигранное сражение при Балаклаве стало легендой. Ее создал один человек. Он вошел в историю как первый военный корреспондент и как основоположник информационной войны – журналист английской London Times Вильям Рассел. Репортажи с места событий, с передовой, практически из-под огня заставили британскую публику, до этого не слишком чествовавшую собственную армию, изменить отношение к английскому солдату.
Именно Рассел создал миф об “атаке легкой бригады” – красивом, но безумном поступке. Для особо впечатлительных поэт Альфред Теннисон написал стихотворение “Атака легкой бригады”. Так эта идиома и вошла в английский язык.
Другой красивый миф – “тонкая красная линия”. Полк шотландских стрелков – в красных мундирах – растянули в две линии из страха. Англичане боялись, что русская кавалерия дойдет до Балаклавы. Рассел “назначил” героями шотландцев, к которым русские гусары даже не приближалась. И забыл упомянуть, что треть “тонкой линии” была синей – к горцам примкнули турки, бежавшие из редутов.
Репортажи сделали Вильяма Рассела знаменитым. Он рассказывал о нехватке медикаментов, о волоките и анахронизме в структуре командования британской армии. О бездарности командиров, покупавших офицерские патенты. Общество было потрясено этими репортажами. Снабжение – ба-бах! – сразу улучшилось. Деньги войскам начали отпускать в срок. Это была первая и успешная информационная война.
Впервые было доказано, что война может вестись не только оружием, но и через массовые коммуникации. Приз в этих битвах – не города и реки, а умы сограждан, простых обывателей, которые формируют общественное мнение. В результате рождался тот самый патриотизм, готовность сложить голову за интересы других людей. В том числе за правительство, которое назвало себя Родиной. Крым стал полигоном, на котором обкатали технологии информационной войны. Она оказалась более результативной, чем реальная война. Разве что крови было пролито меньше.
Она стала успешной благодаря двум факторам: изобретению электрического телеграфа и появлению нужной аудитории. Британские военные проложили кабель по дну Черного моря. В итоге добропорядочные английские семьи узнавали о ходе боевых действий с опозданием всего на 2–3 дня.
Аудиторией популярной газеты Times стал средний класс, появившийся после промышленной революции. Урбанизация превратила Великобританию в страну городов и фабричных поселений. В середине XIX века в городах проживало почти 60 процентов населения. Число предпринимателей превысило число старых землевладельцев. Люди, которые понимали, что их благосостояние зависит от условий, в которых работает вся страна, стали активной политической силой. Они же транслировали эти идеи своим работникам.
Средний класс – торговцы, управленцы, рантье, квалифицированные специалисты – стал опорой монархии. Times выбрала для себя модель сдержанного, но осведомленного информатора, подающего картинку точно и оперативно. Тираж газеты в середине XIX века быстро вырос до 60 тысяч экземпляров. Ближайший конкурент продавал только 6 тысяч.
Средний класс, как ни странно, всегда был консервативен. Как правило, эти люди добиваются успеха в жизни своим трудом. Им есть что терять. Поэтому в современной политике они являются опорой для государства. Но средний класс также и самый образованный слой населения, привыкший думать самостоятельно. Поэтому для управления им нужно иметь такие же развитые средства массовой информации…
В Казахстане среднего класса почти нет. Мы еще не прошли период первоначального накопления капитала, поэтому оснований для появления такого слоя нет. На этот процесс наложился переход прессы в Интернет. В результате качество журналистики в Казахстане таково, что мы не можем вырваться из медиапространства России. Что уже мешает создавать свой, казахстанский патриотизм.
Поэтому мы будем проигрывать свои информационные битвы. Пока не создадим условия, при которых начнет зарождаться наш собственный средний класс – большая масса мелких собственников, которые будут работать на себя. Но и будут подталкивать вперед все остальные институты – и прессу, и правительственный аппарат, и внутренний рынок. Эта установка есть во всех программах правительства, но она почему-то так и осталась установкой.