Как качать прибыль из арта и правильно апгрейдить минкульт, рассказал менеджер в сфере искусства Владислав СЛУДСКИЙ.
Хулиган, бунтарь, менеджер в сфере искусства, вошедший в 30 самых перспективных молодых людей РК, по версии Forbes, Владик Слудский рассказал “КАРАВАНУ”, как сделать казахстанское искусство высокорентабельным и мегапопулярным. Влад получил образование за границей. Как он сам романтично рассказывает, сначала постигал основы менеджмента в искусстве в Long Island University на острове, про который писал Фицджеральд. Потом перевелся в институт на Манхэттен, где в основном упор в образовании был сделан именно на менеджмент и бизнес. В Нью-Йорке он успел поруководить Ethan Cohen Gallery и поработать с мировыми звездами – это Ай Вэйвэй, Сюй Бин, Энди Уорхол, Яёи Кусама. После окончания учебы вернулся в Казахстан. И начал активную работу. Был арт-директором ARBAT FEST. Стал куратором и сооснователем Евразийского культурного альянса.
– Мне кажется, Казахстану давно не хватало дерзких арт-менеджеров, почему-то искусство все никак не хотели признавать бизнесом…
– Насколько я знаю, Жургеновка выпускала арт-менеджеров. А вообще, да, есть до сих пор отголоски советской установки, что искусство занимается сервированием идеологии, до сих пор есть придворные художники, которые пишут исключительно портреты личностей. Но в капитализме искусство – это хороший рабочий инструмент для зарабатывания денег.
– Вы вернулись в Казахстан с большим багажом знаний и даже практическим опытом управления одной из самых популярных галерей мира, и что вы увидели здесь? Смогли ли применить свои знания?
– На самом деле, мир крайне глобален, и никто не работает в привязке к территории. Хоть я и нахожусь в Казахстане, но тесно сотрудничаю с Сингапурским консалтинговым агентством по искусству. Когда я вернулся, сразу взялся за проекты, сейчас мы делаем выставку на территории ЭКСПО. Была масса активностей. Алматы за последние 5 лет стал приятнее, были приняты важные урбанистические решения.
– А было то, что резало больно глаз? Над чем захотелось поработать именно в плане менеджмента в искусстве?
– Естественно, необходимо полностью реформировать налоговую систему в отношении искусства, облегчить вывоз и ввоз предметов искусства – это вопрос к таможенным органам. Много проблем с субсидированием искусства. Многое завязано на преференциях отдельных чиновников (это не всегда только акимы), нет общей страновой программы именно по финансированию. Над всем этим, конечно, нужно работать. Но даже в сегодняшнем состоянии, на самом деле, работать можно. Есть куча проектов, идей.
– Вы перечислили достаточно увесистый список проблем, которые стоят на пути арт-бизнеса, вы как-то пытаетесь их решать: возможно, давали рекомендации минкульту?
– Нет. Мы с чиновниками разговариваем на разных языках. На самом деле, в этом нет ничего плохого, во всем мире госаппарат отстает от рынка, в тех же США публичный сектор учится у частного. Но главное – чтобы было это желание учиться. В последние 10 лет было принято много решений, некоторые из них – правильные. 7 лет назад нам кое-как дали сделать первый мурал на Курмангазы. И это всё было непросто. А сейчас первый заказчик по муралам – это как раз таки государство. И оно охотно идет на сотрудничество.
– Давайте про муралы поподробнее, в том числе с вашей подачи они превратились из акта хулиганства, как это воспринималось раньше, в искусство. Вы их практически легализовали…
– Я начал свой путь именно через искусство в городской среде, муралы – это вид искусства, который разговаривает с людьми напрямую, не через музеи и галереи. Просто встречает вас на улице. Мы начинали с инициативы, вели переговоры с КСК, бабушками, живущими в доме. Потом, заручившись их поддержкой, обращались в акимат, я шел и рассказывал. Сегодня уже всё легче, есть конкретные кейсы, и нас встречают с радостью. В Нур-Султане у нас около 20 муралов, среди них “Синий дом”, в Алматы тоже много проектов было. Но
были и сложности. Например, в Наурызбайском районе проект “Многие коты” московского художника Валерия Чтака почему-то закрасили. Такие примеры есть. Получается крайне неэффективно: сначала город платит за то, чтобы что-то появилось, потом за то, чтобы это исчезло, – тут мы снова упираемся в вопрос системности.
Произведение Ербосына Мельдибекова– Насколько художникам важно сегодня иметь навыки менеджмента? Или иметь личного менеджера? Легко ли монетизировать свое искусство?
– На самом деле, это миф, что художник – мечтатель, который сидит у пруда. Еще в 50-х годах в Америке произошла “смерть художника и автора” – это многослойная терминология, но один из смыслов, что пора перестать думать о художнике как об исключительно духовном существе. Художник – это профессия, работа, которая обязывает не только создавать, но и вовремя отвечать на e-mail, уметь вести переговоры с властью, коллекционерами. Богатые успешные художники ходят в костюмах – они бизнесмены. Новое поколение художников должно это принять, 50 процентов в их работе – это коммуникация.
– Вы помогаете художникам в продаже их работ? Учите бизнес-навыкам в искусстве?
– У меня многовекторная работа. У нас, к сожалению, очень мало сформировавшихся инфраструктурных точек, экосистема искусства очень маленькая, поэтому нужно делать всё понемногу. В идеале я бы, конечно, хотел исключительно заниматься консультированием коллекционеров, но есть куча других важных вопросов. Например, консультирование художников, а также консультирование бизнеса и соединение их в проектах. Ведь есть много примеров, где они помогают друг другу именно с точки зрения экономического сотрудничества.
– Все-таки искусство в Казахстане начало приносить деньги?
– Этот процесс в довольно статичном состоянии до сих пор, еще с 90-х годов. Но хорошие художники всегда могут заработать. Меньше, конечно, если бы они были хорошими художниками в Лондоне. Работа казахстанского художника в среднем стоит от тысячи долларов до 10 тысяч. На это можно жить.
– Это на внутреннем рынке или международном?
– На глобальном рынке. Цены должны быть фиксированными. Но у нас есть, конечно, такая проблема, что подружке продал задешево, банкиру – задорого, а потом случайно все сели пить кофе и случился конфуз. Так делать нельзя.
– Вы также занимаетесь продвижением наших художников, галерей на зарубежных рынках искусства. Насколько удачно это получается?
– Это очень увлекательно. Мы выставили камерную вещь в Дубае в 2019 году, была выставка в Нью-Йорке. Западным галереям и коллекционерам важно открывать новые рынки. Не только нам Запад интересен, но и мы ему. Он находится в поисках партнеров, особенно в таких нефтяных экономиках, как наша. Но речь не только о Западе, сейчас много проектов в Азии, там сейчас бум искусства. В мире хайп на корейское искусство.
– А когда в мире будет хайп на казахстанское искусство?
– Когда начнут нормально распределять бюджет на искусство. Когда будут давать возможность развиваться художникам. Должны быть собраны экспертные группы при том же министерстве культуры, куда войдут самые разные специалисты: урбанисты, дизайнеры, философы, ученые и международные представители, и эта группа должна распределять бюджет.
Сегодня министерство культуры всё еще не осуществило переход от советской и вертикальной модели управления к капиталистической и горизонтальной. Нужно быстрее принимать решения, больше доверять экспертному сообществу и формировать разнонаправленные векторы развития культуры: от современного искусства к балету, театру, дизайну – не централизовать всё в одном направлении. Очень грустной кажется история с Венецианским павильоном, который стране обещают уже лет 6, как минимум, но всякий раз дело до конца не доводят, хотя это прямая обязанность минкульта.
– Я из нашей беседы поняла, что многие вопросы упираются в неказистое госфинансирование искусства, а нам говорили, что в капиталистическом мире вообще субсидий искусству нет, там бизнес делает бизнес.
– В Германии за первые 3 месяца пандемии перераспределили 50 миллиардов долларов в культуру. Эти деньги разлились по разным сообществам. Но у нас проблема: кто платит, тот и заказывает музыку… Часто далекие от культуры люди считают, что разбираются в искусстве, но это не всегда так. Любит человек балет – дает на балет, а другим не дает вообще ничего. Искусство должно обязательно субсидироваться, и так во всем мире. Но это не просто подаренные деньги, а длительные инвестиции, которые через 5 и более лет окупаются через налоги и рост городских экономик. С другой стороны, уже сегодня видна положительная динамика по сравнению с 2010-м, многие вещи были сделаны правильно. Уверен, что эта динамика будет продолжаться.
АЛМАТЫ