Изменение сознания

Один из отечественных государственных деятелей недавно в частной беседе так комментировал итоги уходящего года:
— В экономике самым важным стало то, что управленческая элита осознала возможности повернуть экономику в направлении развития перерабатывающей промышленности, поняла, что это не «сказки» и не фантазии, а достаточно реальное дело.
Оценка отрадная для всей казахстанской экономики. Раньше такие мысли звучали только в качестве призывов на перспективу и не в частных беседах, которые предполагают все же несколько большую степень искренности, чем официальные выступления с высоких трибун.
И можно было бы радоваться за всех нас. Если бы не обычные «но».
Конечно, 2004 год действительно стал этапным в развитии государственной политики в отношении тех секторов экономики, которые не относятся к сырьевым.
Появилась система институтов развития, призванных обеспечить со стороны как частного сектора, так и собственно государства организационную, информационную и даже инвестиционную поддержку отечественному бизнесу.
Внешне она, эта система, выглядит достаточно стройно и органично, осталось дождаться начала ее систематической работы. Отдельная тема — программа кластерного развития, начатая в июле этого года. Новый закон об инвестициях уровнял в правах казахстанских и иностранных инвесторов.
Но вот так и не проясненная до конца ситуация с предстоящим вступлением в ВТО… Как оно отразится на состоянии внутреннего рынка, в какой форме и на какой период будут защищены казахстанские производители?
До сих пор на эти вопросы нет ответа. Последнее подтверждение тому — заявления на недавней конференции Конфедерации Работодателей Республики Казахстан, где представители крупнейших компаний-производителей говорили, что вступление республики в ВТО произойдет не позднее ноября следующего года, а отечественный бизнес до сих пор не знает, ни размеров торговых тарифов, ни видов защитных мер для них. Это при том, что совсем скоро придется столкнуться с наплывом импортных товаров в нашу страну.
До сих пор сохраняется нездоровая практика частой смены глав министерств и других государственных органов, курирующих производственную сферу.
Не были реализованы предложения отраслевых ассоциаций предпринимателей о возрождении ряда отраслевых министерств, о чем много говорили, например, деревообработчики и мебельщики.
При наличии многочисленных деклараций о поддержке национальных производителей, в реалиях продолжает ощущаться явный ее дефицит. Порой правительство пытается решать проблемы предпринимателей в плане стимулирования отечественных инвестиций без учета их мнений и интересов, словно родители, никак не желающие заметить, что дети уже подросли и могут сами предложить что-то толковое.
Можно было бы спорить с этим утверждением, если бы не факты, и один из самых красноречивых — процесс ухода казахстанских инвестиций в соседние страны — Россию, Киргизию.
А ведь, казалось бы, должно быть наоборот, ведь у нас, как принято считать, и инвестиционный климат лучше, и темпы роста ВВП больше. Еще один факт: объем импорта конечной продукции в 24 раза выше ее экспорта! Даже после такого беглого перечисления проблем не приходится удивляться, что в стране объем теневой экономики продолжает определяться экспертами в 30 — 40% от ВВП.
Действительно, в последние два-три года в Казахстане происходит активное развитие политических и общественных инициатив предпринимательского сообщества. Сейчас ни один сколько-нибудь серьезный круглый стол или конференция, связанные с обсуждением вопросов политического или экономического развития, не обходятся без участия представителей предпринимательских ассоциаций. И присутствующие на тех же мероприятиях чиновники ведут с ними диалог, интересуются мнением. Но бизнесмены-то втолковывают одно и то же!
Надо упомянуть и о модной теме развития кластеров. Идея, похоже, хороша, хотя некоторые экономисты не считают ее революционной, находя параллели в практике еще советских времен.
Но это одна сторона вопроса, другая проявилась недавно на круглом столе экспертов по кластерному развитию с представителями одной из профессиональных ассоциаций Казахстана. Последние, выслушав доклад экспертов о перспективах кластеров в их отрасли, едва ли не хором отметили такую вещь: сказанное правильно, но практически все это уже было отражено в проекте программы развития отрасли, два года назад поданной в министерство представителями ассоциации, и ими же разработанной.
Правда, слова «кластер», тогда они еще не знали. Развития все эти идеи, тем не менее, не получили. «Что вы знаете такое, чего не знаем мы, чтобы сдвинуть с мертвой точки политику государства в отношении отрасли?» — спросили наши производственники иностранных экспертов по кластерам. Ответ, как известно, все мы должны получить в течение ближайшего года.
Что же до традиционных проблем предпринимателей, то их столь же много, как, например, два-три года назад, когда, согласно процитированному в начале статьи высокому чиновнику, у управленческой элиты еще не было понимания, что развитие производства в Казахстане — «вполне реальное дело».
Примерно в те же дни, когда говорились эти слова, в Алматы проходил круглый стол по вопросу активизации отечественных инвесторов. Весь перечень проблем, озвученных там, словно списан с времен середины 1990-х годов. Говорилось о несовершенстве законов, искусственно созданных противоречиях в подзаконных актах. Если даже сам закон сформулирован нормально, то на практике предприниматели постоянно сталкиваются с проблемами из-за не отработанного механизма его реализации.
Сохраняется отсутствие нормального уклада экономики — негативно отношение к сельскому хозяйству, очень слабо развития перерабатывающая промышленность.
— Получается что вместо развития, например, производства легкой или пищевой промышленности, предпринимателям легче и выгоднее вложить капитал в развлекательный центр или торговый комплекс. Нет нормальных экономических стимулов к развитию производства на государственном уровне. Сейчас очень модно говорить о развитии инновационной деятельности.
Но системной политики стимулирования ее тоже до сих пор нет. И речь даже не о льготах для отечественного предпринимателя, а о конкретных условиях, под которыми понимаются утвержденные законом постоянные правила.
Самое главное — отраслевая налоговая дифференциация: высокие налоги должны быть в добывающей сфере производства, низкие — в перерабатывающей и инновационной, — заявила одна известная бизнес-леди.
Отмечалось, что очень многие, если не все инновационные проекты можно реализовать только с помощью импортного оборудования, комплектующих, программного обеспечения.
Но их стоимость из-за высоких таможенных пошлин и отсутствия нормальных условий в сфере услуг по перевозке слишком высока. Таким образом, фактически, Казахстан защищается от проникновения к себе передовых технологий. А буквально рядом с нами, в Китае, успешно работает другой пример: оборудование для инновационных проектов разрешено завозить без пошлин.
Рост сознания предпринимательского сообщества в Казахстане налицо. Пример тому проблемы, которые ставят бизнесмены. Еще три года назад нельзя было себе представить, что бизнесмены будут говорить о проблеме отсутствия финансирования фундаментальной науки. Сейчас об этом говорят, что, однако, пока не отражается на решении проблемы.
Самой же больной для производственников проблемой, вернее, комплексом проблем, остается нехватка специалистов. И при этом производители не афишируют свои вакансии — ни для кого не секрет, что если работник не оформлен официально, или работает, расписываясь за фиктивную зарплату, реально получая другую, то снижается себестоимость производства.
Но в результате трудовые отношения между работодателем и работником становятся по сути временными — никто не уверен в их перспективе, да и почва для конфликта всегда есть.
Причем, как ни удивительно, в худшем положении оказывается работодатель, так как хорошему работнику сейчас не проблема найти работу. Более того, уходя к другому «боссу», «обиженный» может унести с собой идеи и секреты, и в итоге проекты воплощает в жизнь конкурент. Юридическое понятие о неразглашении коммерческой тайны формально существует, но еще не было в казахстанской юридической практике ни одного случая его использования в суде. В итоге всего этого — высокая текучесть рабочей силы.
Даже этим немалым перечнем проблем не исчерпываются претензии предпринимателей к государственной политике. Говорится и о том, что доступ в бизнес-инкубаторы очень сложен для «простых смертных» бизнесменов, и о необходимости расширения базы кредитно-залоговой поддержки.
Но сказанного достаточно для того, чтобы сильно усомниться в оптимистических оценках изменения сознания элиты, сделанных, безусловно, честным и профессиональным чиновником.