Дискуссия выявила сильные ходы, осуществленные властью в 2009 году, обнажила уязвимые места в экономике, политике, социальной среде и определила сценарии развития страны в 2010-м. Конечно, Казахстан устоял в непростых условиях, но для достижения больших успехов необходимо стратегически сменить ориентиры, а в некоторых сферах, как фигурально выразились эксперты, «бороться не с плесенью, а с сыростью».
Казахстан-2009. Уровень пройден
Подвести итоги 2009 года и «набросать» прогнозы на 2010-й в стенах Клуба встретились экономисты, бизнесмены, партийные деятели, аналитики и журналисты. Решили, что однозначные оценки всем прошедшим событиям дать невозможно, однако разложить их на плюсы/минусы и тем самым понять тренды, определяемые ими, необходимо.
Президент компании «Taizhan Terminal» Мухтар Тайжан дал свои оценки 2009-му, условно разделив все важные события на в целом позитивные и негативные. Среди «одобренных» предпринимателем экономических процессов — вливание госсредств (в размере $19 млрд) в экономику через вхождение в уставной капитал банков, реструктуризация долгов БВУ на несколько миллиардов долларов, рефинансирование ипотечных займов граждан и даже девальвация.
— Мы знаем, что есть вопросы по способам вливания, — скептически подметил предприниматель, — тем не менее без него банки не устояли бы. Соответственно, потеряли бы граждане через свои депозиты, потеряли бы предприятия, а в конечном итоге — опять же население. По поводу девальвации можно иметь разные мнения. Одномоментно, конечно, население стало беднее, но, я думаю, это касается немногих, потому что у большинства людей долларов не так уж и много, а цены на 25-30% так и не выросли. Не думаю, что главной целью девальвации было стимулирование экспорта, потому что экспорт у нас в целом неэластичен. До 75% мы экспортируем сырье, а ему все равно, какой курс. Это было сделано с целью сохранения золотовалютного резерва, потому что Нацбанк не мог просто тратить ЗВР для поддержания курса.
— Девальвация — это не стимулирование экспорта, — согласился Шамиль Дауранов, советник председателя правления Национального аналитического центра при правительстве и Национальном банке, — это снижение платежеспособного спроса в стране. Кто негативно относится к самой девальвации, должен понимать, что в стране были очень крупные финансовые пузыри — и в спросе, и в выдаче кредитов и т.д. И если их не погасить, а прошлый год занимались только этим, то вряд ли можно было бы говорить об устойчивом развитии.
— Девальвация, вхождение в банки — безусловно, вещи нужные, но, в принципе-то, пожарные, направленные на выживание, — констатировал обозреватель еженедельника «Панорама» Ярослав Разумов. — Тем временем они показывают абсолютный провал, неспособность к поступательной, стратегической работе, способствующей долгосрочному успеху.
С другой стороны, тенденция более или менее успешного ситуационного реагирования налицо, и это не так плохо, резюмировали эксперты. Взять, к примеру, уменьшение внешнего долга банков — с $46 млрд. на «пике» внешнего долга банки снизили его до $28 млрд.
— И это без учета реструктуризации БТА, Альянса и Темирбанка, — отметил Мухтар Тайжан. — Если они реструктурируются, а это в большой степени вероятно, тогда будет еще минус $10 млрд. Таким образом внешний коммерческий долг банков в Казахстане сократится примерно до 16-17% от ВВП, а это вполне приемлемо по мировым нормам.
— Это большая заслуга, — поддержал Шамиль Дауранов. — Все страны из кризиса выходят с долгами, Казахстан же, получается, наоборот — с сокращением валового внешнего долга, причем на значительную сумму.
Генеральный директор консалтинговой компании «Алмагест» Айдархан Кусаинов согласился, мягко говоря, не со всем, что было «приплюсовано» к позитивным событиям:
— Нонсенс — хвастаться успехами, когда мы в кризис зашли с ЗВР в размере 40% от ВВП, и говорить: «Надо же, мы не обанкротились, как Греция», которая «зашла в кризис» в минусе по ВВП! Это хитрая иллюзия — рассказывать теперь об успехах.
Одним из важнейших событий, оказавшихся, по версии Мухтара Тайжана, среди «в целом негативных», — внешние займы от Китая в размере $13 млрд.
— Я не вижу рационального смысла в этом заимствовании: если, предположим, у человека есть примерно $40 млрд (ЗВР, Нацфонд), зачем у кого-то занимать еще 13? Кому нужно потом отдавать, во-первых, с процентами, во-вторых, поделившись своими активами, — мы знаем, что Китай стал крупным участником Мангистаумунайгаза. То есть он наращивает свое присутствие в стратегических отраслях, по оценкам экспертов, уже до 40%. Кроме того, как будут использованы эти деньги? Если пойдут на развитие ФИИР, то у меня есть большие опасения: мы уже знаем примеры неэффективного использования государственных, по сути, средств — производство биоэтанола, «Силициум Казахстан», кластеры, спутники и т.д.
— По заимствованию у КНР у меня несколько другое понимание, — вступил в дискуссию Шамиль Дауранов. — Если сейчас не будет предоставлено таких кредитов, то в ближайшие годы их вообще не найти. Эти кредиты дешевле, чем те, которые будет выдавать Нацбанк, соответственно, банки не будут стремиться повышать ставки. Еще один момент — эти кредиты дали для того, чтобы создавать какие-то совместные производства. Если они будут экспортоориентированы на такой крупный рынок, как Китай, то это будет только во благо именно в части диверсификации экономики. В 2009 году диверсификация отрицательная (ее не было), но я думаю, приоритеты экономики были совсем другие — главным было выжить, — завершил Дауранов.
Среди других, негативно оцененных Мухтаром Тайжаном событий ушедшего года оказались вступление Казахстана в Таможенный союз и неспособность вывоза рекордного урожая зерна. По его мнению, экономически рациональных аргументов вступления Казахстана в Союз нет. У страны нет экспортных, производственных мощностей, чтобы освоить такой огромный рынок. На потребителях процесс уже отразился ростом цен и в дальнейшем останется ярмом на шее.
Советник «The PBN Company» Арман Молдахметов в целом согласился с доводами, однако внес небольшую «поправку»: по его словам, Таможенный союз выгоден именно в долгосрочной перспективе. Возможно, в ближайшие годы отечественный бизнес понесет потери, но в дальнейшем объединение станет выгодным как для производителя, так и для потребителя.
— Сейчас мы можем лишь выработать меры, чтобы успешно оперировать ими в этой реальности, — отметил директор ИПР по развитию организационных проектов Ерлан Смайлов. — Часть бизнесменов просто не готова сейчас к росту конкурентного давления в Таможенном союзе, к изменению привычной ситуации. Бизнесу необходимы понимание и четкое развитие на уровне стратегии, управления и технологий, а сегодня создается впечатление, что часть бизнеса боится перемен и прячется от них.
— Что касается зерна, — продолжил Мухтар Тайжан, — мы оказались не в состоянии вывезти и даже собрать до конца взращенный урожай. Это симптоматичный диагноз — то, что за 18 лет мы не смогли организовать инфраструктуру, привести в порядок подвижной парк, изношенный на 80-90% в зависимости от вида вагонов, и так далее.
Ярослав Разумов подтвердил выявленный тренд:
— Я пытаюсь вспомнить, когда писал первую статью, посвященную этой проблеме… ну, это, по крайней мере, середина 90-х. С тех пор и КТЖ, и Минтранс, кто только периодически не заявлял о том, что дополняется и обновляется подвижной состав. Но мы видим, что буквально и фигурально «а воз и ныне там». И ведь таких примеров можно практически в любой сфере набрать.
— Возвращаясь к прошлому году, хотелось бы поговорить вот о чем, — предложил аналитик Института политических решений Алишер Тастенов. — У нас ведь постоянно складывается потребительское отношение к власти: «власть должна сделать то, должна сделать это…». А если представить, что 2009 год прошел без помощи государства, без помощи Нацфонда, если бы не были запущены различные программы, та же самая «Дорожная карта» — одна из первых социально-экономических программ? Если бы не было того же рефинансирования ипотечных займов, каким было бы общество сегодня? Мы ведь не сравниваем себя с Грецией, Латвией, мы все время ждем купания в деньгах, но невозможно было в прошлом году выйти на плюс. Я говорю это не в защиту государства, но нельзя все видеть только в черном или белом цвете. Да, год был неоднозначным, да, были промахи — то же самое повышение коммунальных тарифов можно было как-то задержать, — но мне кажется, что государство в последнее время стало чаще проявлять политическую волю. И макроэкономическая стабильность в целом сохранилась.
Год был неоднозначным, неоднократно подчеркивали участники КИПР, но ряд событий, как к ним не относись, безусловно определяет тенденции и обязательно окажет влияние на то, что будет в 2010 году.
— Говорить о том, что наши банки в этом году будут успешными и будут кредитовать экономику, очень сложно при долгах $28,4 млрд, — поделился основными экономическими прогнозами Арман Молдахметов. — Если говорить о реальном секторе экономики, где ему брать деньги? Скорее всего, это будут деньги международных финансовых институтов.
В целом, говоря о барьерах, препятствующих успешному развитию страны практически во всех сферах, Молдахметов выразился более чем емко:
— Нынешние реалии таковы, что все борются с плесенью, но никто не борется с сыростью. Все мы любим критиковать то, что у нас происходит, но реально ключевое, и об этом многие говорили, — это сегодня коррупция. Мы понимаем, что около 40-50% наших компаний находятся в тени, и сектор МСБ, который так любит критиковать правительство, сам и укрывает деньги.
Понятно, что у нас высокие налоги, в этом отношении надо смотреть на глобальный опыт. Все ли будет привлекательно для иностранных инвестиций? Я думаю, 2010-2011 годы будут годами иностранного капитала, инвестиций в Казахстан. А для этого необходимо создание удобных, максимально привлекательных условий для инвесторов, в том числе для казахстанского бизнеса, — подчеркнул Арман Молдахметов.
У экономической жизни Казахстана, по версии эксперта, три сценария — оптимистичный (цена нефти — от $80, растут цены на металлы, повышаются доходы бюджета, укрепляется тенге, растут процентные ставки, прямые иностранные инвестиции способствуют импульсу в росте обрабатывающей промышленности, оживает рынок недвижимости), негативный (цена на нефть — меньше $30, падение цен на металлы, острый дефицит бюджета, дальнейшая резкая девальвация тенге, отток депозитов и банкротство нескольких банков, дальнейший рост безработицы и социальные последствия) и базовый (нефть в интервале $60-70, рост инфляции, укрепление тенге и процентных ставок, увеличение госрасходов на Дорожную карту, Азиаду-2011, ФИИР и т.д., медленное восстановление банковской системы).
То есть сценарии развития в первую очередь зависят от цены на нефть — это, по словам Молдахметова, ключевой момент. Но что может зависеть от государства — так это создание благоприятной инвестсреды, в том числе восстановление агентства по иностранным инвестициям. Безусловно, важен вопрос создания агентства стратегического планирования.
— Нужно ориентироваться на модели развитых стран, а не сравнивать себя с аутсайдерами, — подвел итоги директор по развитию организационных проектов ИПР Ерлан Смайлов. — Важно перейти от ситуативного к стратегическому планированию, к учету рисков, использовать анализ регуляторного воздействия, то есть моделировать возможные последствия при том или ином изменениях в законодательстве. Одна из основных задач — стимулирование внутреннего спроса и поддержка реального сектора. А ключевым фактором эффективности мер правительства, государства должна стать скорость принятия решений, а также ответственность и контроль за их исполнением.
В целом, основной итог экономической жизни за прошлый год, подчеркивали эксперты, — все-таки позитивный. В очень тяжелый период не произошло больших коллапсов в экономике и, как следствие, серьезных потрясений в социальной среде.
Казахстан выстоял, а это хороший повод для разработки четких планов посткризисного развития.
Материал подготовил Алмас Садыков