– Сейчас мы переходим на новый стиль работы, – говорит Балнур Кыдырбек. – Давным-давно, в 1977 году, когда еще было Всесоюзное агентство по авторским правам, я вступила в эту организацию. Будучи студенткой 4-го курса консерватории, впервые зарегистрировала несколько своих произведений как автор. Но возглавлять эту систему мне приходится впервые. А вот Байгали Макулбекович уже успел побывать генеральным директором в старом офисе “KaзAK”, где председательствовал Марал Ыскакбай. Открытым текстом вам скажу, что работать там ему не дали. Поэтому о самых интересных подробностях прежней жизни общества расскажет именно он.
Сейчас в Казахстане 10 творческих союзов, объединяющих авторов, – композиторов, писателей, художников. Деятельность части людей, в частности, связанных с театром, музыкой, касается смежных прав.
Так получилось, что долгие годы наша интеллектуальная мысль, особенно в художественной сфере, оставалась на дальнем плане, за пределами экономических интересов государства и общества.
Так возникла необходимость в объединении. Любой труд должен быть оплачен. Поэтому права на интеллектуальную собственность надо охранять. И выплата вознаграждения за использование произведений – одна из приоритетных задач Казахстанского авторского общества.
Фото Нэли САДЫКОВОЙ
Сегодня мы за то, чтобы перестроить закрытый стиль работы прежнего руководства “KaзAK”, Марала Ыскакбая и его команды. Всё должно быть абсолютно прозрачно, чтобы в любое время человек мог получить сведения о том, где его произведения исполнялись, как использовались и что он от этого может иметь. Долгие годы эта информация была закрытой, и авторские вознаграждения в организации, состоявшей из более 3,5 тысячи членов, получали очень немногие. Сейчас мы ввели новую автоматизированную систему управления, куда заносятся данные всех людей, их произведения и причитающиеся им вознаграждения. Всё рассчитывается согласно ставкам и тарифам, утвержденным правительством Казахстана.
Почему не утихают скандалы
– Дело в том, что полномочия бывшего председателя Казахского авторского общества Марала Ыскакбая истекли в октябре 2018 года, – продолжает Балнур Кыдырбек. – С того момента было проведено два общих собрания. На втором произошла смена руководства. И я была избрана председателем, а генеральным директором – Байгали Есеналиев. После началось интересное. Старое начальство не просто саботировало этот факт, но и закрыло для нас офис, не допустило к документации, которая велась еще со времен Всесоюзного агентства по авторским правам.
Я бы не хотела умалять заслуги Марала Ыскакбая, который после развала Советского Союза сохранил архивы. Но это вовсе не значит, что теперь он может пользоваться ими единолично.
Документы касаются авторов всех поколений. И опыт работы прежнего руководства я не могу назвать положительным. Это бесконечные обиды, недовольства, жалобы и кляузы… Всё, как мне кажется, только, чтобы не допустить нас к этим документам.
Ларчик просто открывался
– 5 июня 2019 года меня официально зарегистрировали руководителем авторского общества в министерстве юстиции РК и ввели в государственную базу данных юридических лиц, – сообщает Балнур Кыдырбек. – После этого я получила доступ к финансовым документам, смогла получить распечатку всех операций “KaзAK”. И ларчик открылся.
Выяснилось, что в 2017 году Марал Ыскакбай открыл коммерческую организацию – ТОО “Galam music”. Но в Законе “Об общественных объединениях РК” написано, что ОО, каким является “KaзAK”, не имеет права заниматься коммерцией. Мало того, он выступил в ней как учредитель, имеющий право на 40 процентов дохода!
Казахстанское авторское общество, согласно постановлению правительства РК, из собранных с телеканалов, от разных пользователей, от исполнения произведений в ресторанах, на концертах денег имеет право оставлять себе 30 процентов на свои уставные цели, на содержание аппарата, заработную плату, на то, чтобы они ходили по концертным организациям… Остальные 70 процентов должны отдаваться авторам.
Но у ТОО “Galam music” была своя схема: 30 процентов из того, что собирали, аккумулировалось в “KaзAK”. А 70 процентов отправлялось в “Galam music”.
Там ТОО оставляло себе следующие 30 процентов за свои услуги и еще 5 процентов в социальный фонд. Из того, что оставалось, высчитывались налоги, почтовые и прочие расходы. В результате авторам доставалось что-то около 10–15 процентов. Как зарабатывают авторские общества на исполнителях и авторах в Казахстане — эксперт
И когда я получила доступ к финансовым документам, выяснилось, что за 2018-й и первую половину 2019 года, пока этот счет на нашу компанию не был переоформлен, в “Galam music” было перечислено около 110 миллионов тенге. Сейчас их судьба никому не известна. И непонятно, кто из 600 авторов, которые числятся сейчас в этой организации, сколько получил.
Поясню на собственном примере. Я – профессиональный композитор, с 2017 года провела 7 авторских концертов, мои произведения исполняются разными оркестрами и по телевидению, но за это время не получила ни копейки. И только на суде, инициированном прежним руководством, выяснилось, что мне начислено целых 68 тысяч тенге авторских гонораров! Это из тех 110 миллионов тенге, которые были перечислены в ТОО “Galam music”. Причем, если бы не суд, я бы и этого не узнала. И таких историй – множество.
Откровения композиторов
– Хотел бы рассказать об одном случае, – делится воспоминаниями композитор, доцент кафедры музыковедения и композиции Казахской национальной консерватории им. Курмангазы Ермек УМИРОВ. – С моим коллегой и другом Бейбитом Дальденбаем мы были в числе авторов одной из учебных хрестоматий для детей “Песни и фортепианные произведения”. Первый гонорар за нее я получил около 60 тысяч тенге примерно в 2008 году. По мере того, как тираж распродавался, издательство снова печатало это пособие – вплоть до 2017 года.
Фото Нэли САДЫКОВОЙ
Однажды в магазине “Алматыкітап” я увидел новое издание хрестоматии. Спросил, заплатят ли они мне гонорар за переиздание. В издательстве сказали, что уже перечислили эти деньги авторскому обществу. Я пошел в “KaзAK”, а там мне говорят, что ничего им не присылали. Отправили обратно в “Алматыкітап”.
Где-то в 2016–2017-м я зашел в “KaзAK” узнать, есть ли денежки какие-то для меня. Там новенькая кассир сообщила: "Да, я помню, вам деньги поступили". И назвала суммы: “Вот 6 тысяч и 12 тысяч тенге. А вот 60 тысяч”. Бухгалтер, сидевшая напротив кассира, услышав про 60 тысяч, начала на нее кричать: “Почему ты говоришь ему об этой сумме? Мы же сказали, чтобы ты не говорила!”. Прямо в моем присутствии!
Я был настолько ошарашен, что бухгалтер позволяет себе при авторе говорить такие вещи, что потерял дар речи! Даже не знал, что сказать в ответ! Потом эта новенькая девочка спрашивает: “Ну и что мне теперь делать?”. Та отвечает: “Ну выдавай, раз сказала!”. Так я получил причитавшийся мне еще один гонорар в 60 тысяч тенге. Так обидно стало. Больше туда обращаться не хочу.
Видимо, там такая технология: сначала скрывают крупные суммы, дожидаются, когда закончится год, и как невостребованные эти деньги переносят в другую категорию, на нужды авторского общества. Если это не так, может быть, просто кто-то там за меня расписывается в ведомости. Не знаю. Но по идее с 2008-го по 2017 год несколько раз было переиздание той хрестоматии, и каждый раз я должен был получать хороший гонорар.
– Когда мы учились при Советском Союзе, – делится воспоминаниями один из любимых учеников Газизы Жубановой, композитор, заслуженный деятель РК, лауреат республиканских и международных конкурсов, доцент кафедры композиции Казахской национальной консерватории им. Курмангазы Бейбит ДАЛЬДЕНБАЙ, – то были богатыми студентами с самого 1-го курса.
Фото Нэли САДЫКОВОЙ
В то время в Казахстане было 4 репертуарных художественных совета. Они принимали произведения.
Если покупали песню, платили от 45 до 100 рублей. Чуть ли не месячную заплату. Камерные произведения оценивались в 300–500 рублей.
Это сравнимо с профессорскими окладами. Мы – студенты, получали такие деньги! Ну а если покупалось крупное симфоническое произведение, оплата была от 600 до 1 000 рублей. Гонорары давали и за издание нотных партитур, и за исполнение на радио и телевидении, и за музыку к фильмам и мультфильмам. А сейчас ничего не получаем, остались с носом.
Хорошо, что Марал Ыскакбай возродил авторское общество, столько связей с зарубежными организациями подняли, несколько лет все получали деньги, в собраниях участвовали. А теперь всё это ушло. Последние пять лет ничего не имеем. И что там случилось?
Авторское общество – это же богатая организация. Валюта из-за рубежа поступает.
Например, мою “Героическую фреску” исполняли в Израиле. Детские песни пели хоры в Австрии, Германии, Турции. Я еще сам с ними ездил на конкурсы с 2000-го по 2013 год. Симфонические, камерные произведения звучали. Но с зарубежных гастролей я ничего не получал.
Фильмы с моей музыкой – “Сардар”, “Молодость Джамбула” – много лет подряд по телевидению показывали. Однажды слышал, как в ауле дети друг другу говорили: “Пойдем, сейчас классный фильм будут показывать “Тебе нужен щенок”. Тоже с моей музыкой. Оказывается, дети его любят. Но где эти гонорары – не знаю. За свою жизнь я написал около 300 произведений – из них 80 песен, симфонические, камерные, музыка к 30 фильмам, спектаклям, мультфильмам. Сейчас мы студентов воспитываем. Когда они окончат учебу, как будут зарабатывать на жизнь – не знаю.
Что-то пошло не так
– Вот поэтому-то они и не хотят давать нам документы, что там всё так непрозрачно, – говорит Байгали Есеналиев. – Когда я это почувствовал, стал спрашивать: почему так? Поступила крупная сумма денег, но их не раздали. “Это не твое дело, – отвечают, – ты знай только подпишись”. Говорю: “Нет, не буду подписываться, ага”.
Вот подозрительным мне показался один момент.
У Шамши Калдаякова три наследника. Жена и двое детей. По одному документу гонорар отправляется всем троим поровну, а по другим – только жене. Крупные суммы.
А сколько у Жамбыла Жабаева наследников? Их, оказывается, уже 70 лет после смерти акына ищут… Авторские права сохраняются за наследниками в течение 70 лет после смерти человека. Я смотрю, на тот момент на них еще 600 тысяч тенге числилось. А по истечении трех лет эти деньги уже уйдут в фонд общества на административные расходы. Вот я нашел одного наследника, аксакала Алимкула. Потом Салтанат (правнучку) в музее. И говорю: “Соберитесь-ка, дайте одному все права, хоть последние 600 тысяч получите, кудай-ас справите великому предку."
Байгали Есеналиев. Фото Нэли САДЫКОВОЙ
Еще не знаю, почему до сих пор ничего не получили наследники нашего Естая Беркимбаева, автора знаменитой песни “Корлан”. С того момента, как он умер, уже 70 лет прошло. Оказывается, внучка его в 84 года жила в нищете в Экибастузе. А сколько еще таких?.. Скоро заканчивается защита авторского права Аскара Токмагамбетова. Смотрю, а наследники всё еще в поиске!
Вот потому-то к 2018 году в “KaзAKе” завели разговор, что я, мол, не справился со своей работой. Хотя в буклете написали, что к 2017 году, когда я работал, мы подняли объем собранных авторских вознаграждений до рекордных 588 миллионов тенге. А всего за эти последние 5 лет нам удалось собрать более 2 миллиардов 717 миллионов тенге. Но после этого мне заявили, что не доверяют.
– Чем будет отличаться наше новое общество от старого, – продолжает Байгали Есеналиев. – Мы хотим выпускать энциклопедию авторов Казахстана. Раньше не имели даже обычного справочника их телефонов и адресов. Хотим быть полезными для них, связывать композиторов с исполнителями, писателей с издательствами. Многие авторы столько лет мечтают издать свои книги. Помощью им мы тоже хотим заняться, чтобы уйти от нынешнего застоя в культуре.
Алматы