Но если для некоторых “исследователей” палеонтология заканчивается на паре-тройке остатков челюстей доисторических морских обитателей, то других она затягивает всерьез и надолго. Вот уже 4 года палеонтолог-любитель Владимир ЯРЦЕВ исследует мангистаускую степь, которая миллионы лет назад была дном древнего океана Тетис. Среди его находок – тысячи акульих зубов, аммонитов, скелеты акул и даже скелет ихтиозавра.
В далеком детстве Владимир Ярцев вместе с родителями объездил практически весь Казахстан. Семья жила в Алматы: мать была геофизиком, отец – геологом, летом сына брали в экспедиции.
– Я был во всех уголках Казахстана, кроме полуострова Мангышлак. Когда ходил с родителями в геологические музеи, то там обязательно были какие-то палеонтологические образцы – аммониты, например. Геология и палеонтология в этом смысле очень тесно пересекаются. И меня это интересовало с самого детства.
Владимир отучился на инженера-строителя, устроился работать в иностранную компанию. Так он оказался в Мангистау. В 2016 году перешел на вахтовый метод: месяц Владимир работал, еще месяц – отдыхал. Свободного времени было вагон, стал много читать и однажды наткнулся в Интернете на статью, написанную палеонтологами, которые проводили исследования на Мангышлаке в 80-е годы прошлого столетия.
– В книге было несколько карт, нарисованных схематично, от руки, и тогда по рельефу я стал сопоставлять их с google maps, находить точки, где проводились исследования. Тогда и пришла шальная мысль – съездить на одну из этих точек, посмотреть, правильно ли я определил локацию. И в этот же день я нашел несколько интересных экземпляров акульих зубов. Появился интерес, искал другие точки, иногда ездил впустую. Все находки идентифицировал по этому же изданию, многое стало понятно. Потом начал списываться с палеонтологами по всему миру, спрашивал у них. Так палеонтология стала хобби, которое занимает все мое свободное время.
Владимир оговаривается сразу – он ничего не копает. Просто не имеет на это право по закону, хотя палеонтология им никак не регулируется.
– Регулируется только археология, но если сильно захотеть, то под нее можно подвести палеонтологию. Первая – это то, что оставил после себя человек, палеонтологи же занимаются окаменелой флорой и фауной. На археологические раскопки нужно получать кучу разрешений, а в группе обязательно должен быть профессионал, в палеонтологии таких требований нет. Дело в том, что все эти окаменелости лежат на поверхности. Бывает, конечно, что акулий скелет заходит в отложения сантиметров на десять, тогда я могу ножом ковырнуть – но это не равно выкапыванию траншей.
Дожди, солнце, ветер делают свое дело. Оголяются одни слои, затем они разрушаются, освобождая место для более глубоких слоев. Один пройдет и не заметит под ногами аммониты, пролежавшие здесь миллионы лет, другой начнет ковырять интересную находку – и в итоге разрушит ее.
Но только тот, кто знаком с азами палеонтологии, будет долго покрывать образец специальными растворами и аккуратно извлечет его, не повредив.
Самой древней своей находкой Владимир считает отпечатки папоротника времен юрского периода (около 200 миллионов лет назад).
– Этот папоротник из нижнеюрского периода. Откуда я это узнал? Дело в том, что в отложениях одного и того же возраста одинаковые флора и фауна. Это сейчас на севере одни растения, на юге – другие. А раньше такого не было. И подобные изображения папоротников, причем уже описанных палеонтологами, я видел у специалистов. Кроме того, в 50–80-е годы прошлого века Мангышлак тщательно исследовался стратиграфами и палеонтологами, поэтому вся фауна описана в научных диссертациях.
Ихтиозавр раздора
Самой уникальной и самой крупной находкой исследователя по праву можно считать скелет ихтиозавра. Владимир нашел его в мае прошлого года.
– Один из специалистов, приехавший на раскопки, сказал мне, что найти вот такой скелет на Мангышлаке – это все равно что выиграть в лотерею миллион долларов. Да и то, наверное, меньше шансов. Найденный ихтиозавр был очень крупный, возможно, это новый неизученный вид. Но, без сомнения, это пока самый крупный ихтиозавр из всех найденных на территории Казахстана. Его еще предстоит описать – весь процесс может занять несколько лет.
На скелет древней рептилии, жившей почти 100 миллионов лет назад, Владимир наткнулся случайно. Шел, собирая аммониты, и вдруг увидел позвонки, торчащие из земли.
– Я сразу понял, что они принадлежат рептилии, но сомневался – плезиозавру или ихтиозавру. Сфотографировал то, что есть, чтобы отправить специалистам, и сразу забил точку для отправки координат палеонтологам. В нашем музее таких специалистов не оказалось. Мне сказали, что извлекать мы не умеем, поэтому нужно вызывать ученых из других городов. Я позвонил в Алматы, но мне объяснили, что эта процедура долгая, нужно получать много разрешений. В это время на меня начали выходить палеонтологи со всего мира, рассказывали, что есть один специалист из Ульяновска, у которого большой опыт извлечения ихтиозавров. В итоге он сам на меня вышел и просил передать координаты находки. Но я не имел права давать такую информацию.
Специалист из Ульяновска связался с местным музеем и приехал на извлечение рептилии. Но сразу поставил условие – он раскапывает, а затем забирает скелет себе. Специалистов мангистауского музея это не устроило. При этом желающих извлечь ихтиозавра было очень много – на Владимира выходили как профессионалы, так и любители. Поначалу мужчина не мог понять причину столь сильного рвения.
– Я не думал, что этот скелет так всех перессорит. Потом до меня дошло, что у большинства был меркантильный интерес. Ведь почти полный позвоночный столб стоит больших денег – от нескольких сотен тысяч до миллионов долларов.
Я видел у коллекционеров фрагмент позвоночного столба всего из пяти позвонков, он стоил 75 тысяч долларов. А вы представляете, сколько бы дали коллекционеры за этот столб из сорока позвонков?
Вопрос с найденным у нас скелетом удалось, кстати, разрешить. Музей, в котором работал специалист из Ульяновска, отправил официальное письмо в нашу область и дал гарантии – после того, как скелет обработают и очистят, его отправят обратно в Мангистау. Только после этого письма скелет разрешили извлекать.
Скелет откапывали три дня, но фрагменты черепа, зубы и плавники все же остались погребены в песчанике. Обработанные кости древней рептилии, как и было обещано, вернулись в Мангистау. Вскоре скелет длиной 9 метров будет выставлен в краеведческом музее.
Необъяснимая находка
Недавняя находка Владимира Ярцева способна перечеркнуть все то, что было доказано тысячами ученых-палеонтологов по всему миру. Ранее считалось и считается до сих пор, что мягкие ткани (кожа) разрушаются и не сохраняются. Пешком по костям динозавров
– Процесс замещения органической ткани минералами называется фоссилизацией. Она может длиться миллионы лет. И считается, что фоссилизироваться могут только плотные ткани, например, кости, но никак не мягкие. Моя находка переворачивает эти представления.
В конце февраля Владимиру Ярцеву удалось найти акулий скелет с челюстями и практически полным набором зубов. Ко всему прочему, в таком наборе были и лоскуты фоссилизированной кожи. За таким необычным экземпляром сразу выстроилась очередь из желающих его купить. На Владимира даже вышел один из британских музеев.
– Как бы это странно ни звучало в нынешние времена, но для меня все эти находки – это историческая драгоценность. Да, они не регулируются законом, и нет предписаний о том, что я их обязан куда-то сдавать, – это, как ракушки на берегу собирать. Законом регулируются только крупные находки, допустим, скелет рептилии. Со всем остальным я волен делать то, что хочу. Но не собираюсь их продавать. Многие меня не понимают, но я принципиален в таких вопросах.
Мечты сбываются
– Когда-то я мечтал найти скелет ихтиозавра или плезиозавра, и я его нашел, – рассказывает Владимир Ярцев. Теперь у мужчины другая мечта – найти полный скелет – еще больше предыдущего. А еще – открыть мини-музей с бесплатным входом для всех желающих. Помещение под него уже есть, остались лишь формальности. Пока вопрос в обеспечении сохранности экспонатов.
– Я вообще считаю, что проще ограбить банк, чем заморочиться и ограбить палеонтологический музей. Во-первых, все экспонаты хрупкие – их нельзя просто так загрузить в машину и увезти. Ну и, во-вторых, еще нужно знать, кому продать – на базар с ними не пойдешь. Они представляют ценность для ученых и коллекционеров, а те все друг друга знают. И если появляется новый экземпляр, то эта новость разлетается мгновенно.
Всего у Владимира Ярцева накопилось несколько тысяч древних окаменелостей (если за экземпляры считать каждый акулий зуб). Но все их выставлять в музее Владимир не собирается.
– Планирую выставить около сотни зубов по видам акул, 3–5 скелетов самих акул, несколько фрагментов скелетов китов, различные аммониты – крупные и мелкие, фрагменты окаменелого дерева.
Идею с музеем полностью поддерживает семья Владимира. Хотя сказать, что жена и дочь в восторге от увлечения палеонтологией, нельзя.
– Раньше надо мной смеялись, потом ставили мне в упрек то, что я целыми днями мотаюсь по степи и не уделяю внимание семье. Сейчас могу сказать, что смирились. Тем более я не уезжаю дольше, чем на один день, так как работаю на пятидневке – воскресенье все равно посвящаю семье.
В свои поездки Владимир ездит один, говорит, что не каждый может выдержать такое экстремальное путешествие.
– Дорога долгая – почти 800 километров наматываю за день, кроме того, бездорожье, летом – страшная жара, зимой – ледяной пронизывающий ветер. Это еще и травмоопасно – сколько раз я чуть не срывался с обрыва. Один раз я взял с собой парня-иностранца с его девушкой – они позиционировали себя как опытные спортсмены. Но к концу дня они в прямом смысле ползли к машине. Поэтому я не рискую брать с собой неподготовленных людей.
Есть и еще одна причина не брать с собой попутчиков – это черные копатели. Выдавать всем желающим точки – неразумно, считает Владимир. Уж слишком много времени потрачено на их обнаружение и изучение.
АКТАУ