Идет война природная…

В частности, Нурлан Искаков считает недостаточным объем средств, выделяемых на природоохранные мероприятия в регионах.
Он даже назвал это «больным вопросом». В рейтинге проблем, к которым особо привлечено внимание общественности, защита окружающей среды вряд ли лидирует. Однако явления, сотрясающие нашу природу, драматичны и масштабны, и на самом деле лишь специалисты посвящены во все перипетии ее деградации.
Что же творится в этих самых регионах и как можно расшифровать казенное выражение «природоохранные мероприятия»? Каким образом реально охраняется окружающая нас с вами среда?
К примеру, заповедники рассредоточены по территории Казахстана мозаично и занимают всего 1 процент площади страны. Их 9, и разбросаны они от дикого плато Устюрт на западе — до тайги на границе с российским Алтаем. Один процент, всего девять… Мало? Как сказать. За созданием каждого — экспедиции и отчеты ученых, выкладки и обоснования проектировщиков, доводы неугомонных ходоков с челобитными, разговоры пращуров о том, что раньше трава была зеленее. Но все это — жалкие одиночки по сравнению с сонмами захватчиков, жаждущих отнять у народного хозяйства землицу-матушку и под дурь свою приспособить. А противостояла, противостоит и противостоять им будет армия радетелей плана государственного, надоев и накосов, наделов и напилов, знатоков законодательств и порядков, и вольностей с отчуждением земель не допускающих.
И доказано будет всем и каждому, будь ты хоть трижды академия каких-то там наук, что в голодной степи Бетпак-дала каждая травиночка стадо баранов кормит, всякий пучок сена между колхозами расписан и на пять лет вперед распределен урожай ковыля, и вообще, плотность населения превышает таковую на Ноевом ковчеге в период Великого потопа и день ото дня успешно увеличивается в соответствии со встречным планом.
А потому никакого такого заповедника нам не надо.
Так и шло, увы, испокон веков.
В 1994 году Казахстан в числе 160 государств ратифицировал Конвенцию о сохранении биоразнообразия.
Биоразнообразие — собирательный термин, подразумевающий все формы проявления живого — царства простейших, микроорганизмов, растений, животных. Передовая наука свидетельствует — сохранение компонентов биоразнообразия (живого) возможно в пробирках, зоопарках, банках гермоплазмы, коллекциях и в естественной среде обитания. Организация национальных парков и заповедников, заказников и заповедных зон как раз и ставит целью дать возможность дикой природе побыть самой собой, хоть немного продержаться от напастей, свалившихся от человека разумного, строителя и созидателя своего светлого будущего.
И двадцать пять лет назад, и десять, и сегодня разрабатываются планы по созданию системы охраняемых природных территорий Республики Казахстан.
Свидетельство тому — ежегодные годовые планы работы академии наук, министерств охраны окружающей среды, сельского хозяйства, проекты Национального экологического центра. Постоянные попытки оказания помощи в реализации отдельных компонентов сохранения живой природы предпринимаются глобальным экологическим фондом ПРООН.
Но дальше дело не идет. Новый заповедник — новая структура: 30-40 человек штата, оклады, здания, тепло, связь, техника, жилье, командировки. Как правило, средств на это нет.
Развитые страны могут с гордостью говорить о себе — у нас 30 национальных парков! Эта цифра может поразить воображение неспециалиста. Посвященный же поинтересуется: каков статус каждого из этих парков? Либо это место для отдыха людей — пикников и прогулок, либо парк является природообразующим звеном: местом размножения животных, произрастания реликтовых растений… Какова площадь этого уголка природы? Если он размером с передовой колхоз советских времен, то для таких стран, как Дания, Бельгия, Чехия — это вполне престижно. Но когда мы говорим о таких площадях, как весь Северный Тянь-Шань, находящийся под охраной государства — пусть мы знаем, какой относительной, — масштабы таких парков, конечно, несоизмеримы.
Но именно на таких гигантских площадях, по мнению специалистов, и возможно самовоспроизводство элементов живой природы. Востребованность в заповедниках возникает тогда, когда нам надо похвастаться богатствами родной природы.
Тогда, глядя в глаза гостей, мы начинаем перечислять миллионы гектаров, снежные горы и бескрайние пустыни, сколько в них там реликтов, эндемиков, раритетов и краснокнижников. Вспоминаем о сурке Мензбира, белом журавле, рыболове-скопе, символах восточных народов — соколах и беркутах, могучих алтайских медведях и ровесниках мамонта — сайгаках. И все это — опять-таки, чистая правда. Никому же не придет в голову, знакомя гостя со своей землей, демонстрировать заливы в мазуте, ртутные озера и сгоревший лес. Для гордости есть дежурные объекты. Но вот экскурсия закончена, гости уехали. Все свободны, до свидания. Постарайтесь выжить сами, звери и растения.
Заповедники, заказники и парки республики страдают настолько же, насколько нарушается вся природа. Выбросы Шымкентского цементно-фосфорного комплекса равномерно оседают и в легких жителей городов, и на листьях тысячелетней арчи.
Ртуть по Нуре идет и в кран детского сада, и в Кургальджинские заповедные озера.
Серия атак на природу идет не прекращаясь — индустриализация, регулирование рек, энергетизация, разработка полезных ископаемых, вырубка ленточных боров, затопление пойм под рис и устройство культурных пастбищ, борьба с вредителями полей и огородов методами и масштабами химической войны…
В Казахстан приезжал вице-директор Нью-Йоркского национального парка Nature Conservancy Тимоти Вернет. Национальный парк — это территория, имеющая участок заповедного режима, запрещенного к посещению. Есть там также площадь традиционного природопользования рекреационной деятельности, где предусмотрены места для пикников, прогулок, музыкальных шоу, вечеров кантри-музыки и даже для собраний хиппи, нудистов, секс-меньшинств. Только на продаже кока-колы, спрайта, чипсов, на демонстрациях фильмов в кемпингах на круговых площадках (кино смотрят, не выходя из автомобилей) — только на этих мелочах Тимоти Бернет имеет сумасшедшие деньги. Эту прибыль он вкладывает в строительство музеев, устанавливает игровые автоматы, устраивает скаутские лагеря или передвижные выставки, что, в свою очередь, также приносит прибыль.
Вся территория Нью-Йоркского национального парка занимает 2,5 млн. га, и на этой территории проживают 160 тысяч человек, а участок 70 тыс. га (как весь наш Алматинский заповедник) отведен для воспроизводства природы, он закрыт для посещений.
Наши егеря в беседе с мистером Бернетом спрашивали: «Что даешь, начальник, своим парням?». Вице-директор Нью-Йоркского национального парка отвечал: «Дом, джип, лошадь, радиостанцию, все виды страхования и 30 тысяч долларов в год».
Такое казахстанцам и не снилось. У нас весь заповедник получает 60 тысяч долларов. То есть на зарплату двух американских рейнджеров мы должны содержать Алматинский государственный заповедник — с музеями, машинами, электричеством, отоплением (которого вообще-то нет) и всеми видами платежей. Почувствуйте разницу!
Отечественная природа — в статусе постоянно ограбляемой, но почетной пенсионерки. Можно ничего в нее не вкладывать, но при этом хвастливо сообщать о богатствах и уникальности биоразнообразия: 100 видов млекопитающих занесено в Красную книгу!
Да эти животные забились в самую глушь, сидят там и трясутся — всюду бетон, асфальт, свалка или человек, с его ненасытной жаждой уничтожения всего живого. В то же время идет трансформация — если не мутация — видов животных и птиц, изменение и упрощение флоры и фауны.
«Природа не имеет границ», — вот принцип, которым руководствуются специалисты всего мира — экологи, финансисты, предприниматели и государственные деятели. И деньги вкладываются в охрану окружающей среды немалые.
Чего не скажешь о нас.