В ночь с 25 на 26 апреля 1986 года жизнь для миллионов советских людей разделилась на “до” и “после” аварии. На другой день в новостных программах прозвучала короткая информация об аварии на Чернобыльской АЭС. Говорилось, что на месте работают специалисты, создана комиссия. В то время 27-летний алмаатинец Болат Раздыков занимался идеологическим воспитанием в Центральном комитете комсомола. Говорит, вся информация тщательно скрывалась, и даже в комитете не знали, что на самом деле происходило в Чернобыле, его окрестностях. Через несколько месяцев ему пришла повестка из военкомата…
Роковая ошибка – призывать “с запасом”
– Была установка призывать офицеров запаса сверх нормы – кадровых военных не хватало, – рассказывает Болат Раздыков. – Солдаты-резервисты тоже отправлялись для проведения дезактивационных работ. С запасом брали огромное количество людей. По дороге я увидел скопление военных в аэропортах, на вокзалах Минеральных Вод, Киева, Гомеля – все они ехали в Чернобыль.
Это была роковая ошибка, которую потом признали. Ведь люди месяцами находились в зараженной зоне.
В правительственной комиссии была паника, не знали, что такое взрыв атомного реактора, как его локализовать, сколько нужно ресурсов. К тому же назревал международный скандал в Западной Европе, где резко повысился радиационный фон, сельхозпродукты перестали отвечать нормативам.
Страна бросила огромные ресурсы на ликвидацию. В технических “могильниках” потом сотнями хоронили новые вертолеты, машины, кареты скорой помощи, отработавшие в опасной зоне. Мощность взрыва на АЭС эксперты Международного агентства по атомной энергии приравнивают к взрывам 300–700 бомб такой же мощности, как сбросили на Хиросиму. К моему приезду полк Среднеазиатского военного округа (27-й полк химической защиты), в который входили жители Казахской, Узбекской и Киргизской ССР, уже прошел через наиболее опасные участки.
Ад Чернобыля прошли около 30 тысяч казахстанцев
“Работали по 45–60 секунд – больше нельзя”
Крышка реакторного “гроба” уже захлопнулась – над взорвавшимся блоком был сооружен бетонный саркофаг. Но страшная и невидимая смерть была повсюду. Палаточный городок, в котором жил наш собеседник, находился примерно в 70 километрах от АЭС, и зона считалась относительно чистой. В деревнях, поселках было пусто, но постепенно население возвращалось. Летом и осенью 1986 года на огородах, в садах выдался небывалый урожай.
Болат Раздыков рассказывает, что видел клубнику величиной с кулак, высокую пшеницу, гигантские наливные яблоки, к которым так и тянулась рука…
Останавливало то, что кормили военных при всеобщем дефиците очень хорошо: им постоянно давали тушенку, сгущенное молоко, фрукты, овощи, рыбные консервы, молоко. За вредность – водку. Но потом эту практику прекратили. И солдаты сами добывали самогон в деревнях. Ходили слухи, что спиртное помогает нейтрализовать и повысить сопротивляемость организма.
– Уже в первый же день все новички почувствовали насморк, першение в горле, металлический привкус во рту. Когда приехали на территорию станции, я встретил лейтенанта из нашего полка, он был командирован раньше. Обратил внимание на его кожу – лицо, руки были с зеленым оттенком, губы белые, неподвижные, словно выцветшие, глаза. Он сказал, что свое отработал, скоро домой. И предупредил: “Ситуация ужасная, не надо героизма, не дергайтесь. Берегите себя и личный состав”. Его слова я запомнил на всю жизнь.
Мы находились в ожидании, работали в деревнях, некоторые надо было сносить, делали обвалование берегов, строили дамбы, чтобы талые воды с радиационной грязью не попали в реки Припять, Днепр, Киевское водохранилище и Черное море. Дозы облучения не знали – действовал режим секретности, – продолжает наш собеседник. – С наступлением зимы все работы приостановились, несколько месяцев солдаты занимались строевой подготовкой, политработой, выезжали на хозяйственные работы в населенные пункты. После полк перебросили под Чернобыль, в деревню Лодыжичи. Работали 45–60 секунд, на отдельных участках – несколько минут. Метр за метром срезали с земли зараженный грунт, укладывали его на носилки. Уровень радиации был несколько тысяч рентген в час. А по данным учебников ГО, при радиационном фоне в 50 рентген войска считаются небоеспособными. В опасной зоне я работал шесть дней, но этого хватило на всю жизнь.
“Много денег уходит на лекарства”
Ад Чернобыля прошли около 30 тысяч казахстанцев. Сколько из них осталось в живых, не знает никто. Сегодня пособие по инвалидности получают более семи тысяч человек. Все они имеют целый букет хронических заболеваний. Радиация больно ударила по сердечно-сосудистой, дыхательной и нервной системам, почкам, желудочно-кишечному тракту и другим органам.
– Заболевания носят тяжелый хронический характер, улучшения нет, – говорит Болат Раздыков. – Преждевременное старение, спад активности и массовая нетрудоспособность начались уже через 5–6 лет после возвращения из Чернобыля. Молодые люди оказались в ужасной ситуации – с кучей заболеваний и без работы. Только через 10–15 лет единицы чернобыльцев получили государственные награды за мужество и героизм. В 1995 году для нас введено пособие взамен льгот. Сейчас оно составляет 12–18 тысяч тенге в месяц. Плюс пенсия по инвалидности – в среднем 40 тысяч тенге, в зависимости от группы. Есть льготы – освобождение от подоходного налога, налога на имущество. Много денег уходит на лекарства. В госпитале для инвалидов ВОВ и чернобыльцев лечат только одно заболевание. И вместо прежних 24 всего 10 дней.
Возвращение из "мертвой зоны" в Белоруссию
“Больше внимания к нашим проблемам”
– Каждый год вы проводите пресс-конференции. Что хотите донести до населения?
– Проблем много. Например, с трудоустройством. Мне еще пять лет до пенсии, с работой тяжело – кому нужны инвалиды? Мы находимся в первой очереди на получение жилья. Однако до сих пор есть такие, кто скитается по чужим углам. Их вопрос с жильем можно было бы решить, но из госорганов идут отписки…
Кроме того, через несколько лет необходимо законодательно рассматривать наш статус, так как мы приравнены к инвалидам ВОВ, а их с каждым годом все меньше.
Идет разброд и в самом чернобыльском движении. Много людей в регионах, которые далеки от этого, но используют организацию для своего имиджа.
Пару месяцев назад в Интернете прошла информация, что продают медали неутвержденного образца для чернобыльцев. Используют шаблон орденов ВОВ, Красной Звезды, а пишут “30 лет Чернобыльской АЭС”. Это издевательство! Хотелось бы, чтобы подвиг этих людей хотя бы одной строкой вошел в наши учебники истории. А 27-му полку химической защиты присвоили статус гвардейского. Полк был расформирован – личный состав героически выполнил задачу и уволен в запас, техника уничтожена. В России к 30-й годовщине со дня аварии чернобыльцев будут поздравлять в Кремле. К сожалению, у нас ничего не слышно о каких-либо торжественных мероприятиях…
АЛМАТЫ