Почему так происходит? За ответами мы отправились в село Новоишимка Акмолинской области. В былые времена это было прославленное хозяйство. А что там нынче делается?
Как Петька стал помещиком
О былых заслугах, героическом энтузиазме сельчан, несметных стадах и многотысячных посевных площадях целинных поселков ностальгировать не станем: ни к чему душу бередить.
С тех пор сельчанам много чего пришлось пережить. Кто ломался, а кто и поднимался. В 90-е годы меня прямо-таки поразил Петр, брат моего водителя. Пока все остальные толпились у совхозных контор, делили паи, мерили саженью наделы земли, Петя, механизатор широкого профиля, не стал ни на кого надеяться. Смотается в райцентр, сигарет, соли, спичек, хлеба привезет. Окошко на веранде откроет и “выручает” односельчан. Денег-то ни у кого тогда не было – отдавал товар за десяток яиц, банку сметаны, литровку молока. Так и шел бартер. Ассортимент расширялся, Петр уже школьную одежду к осени привез. Тут уж за деньги стал продавать, в долг записывать, за натурпродукт одежду не закупишь. Стал на базар в город излишки возить.
Сейчас Петьку мы шутя называем помещиком, хотя какая тут шутка! Со двора у него сначала исчезли свиньи, потом куры, да и картошку уже давно нет необходимости сажать – односельчане несут в обмен на товар.
Потом по примеру Петра многие магазинчики прямо во дворе стали открывать.
Продается дом, срочно
Едем по одной улице Новоишимки, по другой. То и дело встречаешь объявления: “Продаю дом”, “Продаю дом срочно”, “Продам. Дом вместе с магазином, недорого”.
– Недорого, это сколько? – спрашиваю.
– Можно и за 15 тысяч у. е., можно и дешевле.
– Такие дома хорошие, не саманки!
– Да хоть особняки! Жить трудно…
Сегодня в Новоишимке продается более 50 домов, добротных, с усадьбой. Старожилов осталось десятка два, а всего населения едва ли насчитается 2400 человек.
Сели за стол чай пить, так глаза разбежались – стол от домашней вкуснятины ломится! От такого добра чего ж лучшего искать!? Какая такая нужда из села гонит?
Посмеялись над нами хозяева и давай рассказывать, как это изобилие дорого дается новоишимцам.
Арифметика не в пользу сельчан
Провели для нас простой подсчет. Возьмем самое ценное, что было всегда на селе, – корову-кормилицу. Чтобы ее зиму прокормить, нужно три тонны сена. Одна тонна стоит 18–20 тысяч. Кроме того, для коровки и солома нужна на подстилку (две тонны – 5 тысяч). А для подкорма – отруби, 1 мешок – 600 тенге. И ладно бы корм шел впрок! Но сельские буренки уже 15 лет не видели быков, довольствуются искусственным осеменением, а оно “осчастливливает” кормилицу только через три года. Значит, все это время от коровы пользы нет, одни расходы. Поэтому есть в селе улицы, где не держат ни одной коровы.
Что до другой живности, то весной прошлого года цена месячного поросенка была восемь тысяч тенге, этой весной, уверены сельчане, подскочит до 12 тысяч. И что с ним делать, как выкармливать? Молоко покупать? “Пропьет” он целую корову и – под нож. На базар везти – больше бензину сожжешь, а еще за место на прилавке и за холодильник заплатишь.
Один из сельчан рассказал, как этой осенью он разозлился и всю картошку продал перекупщикам за 1300 тенге мешок.
– Жена пилит до сих пор, – говорит Федор. – Вон, люди сейчас за пять тысяч мешок в город возят…
В разговор вступили другие:
– Мы сейчас засаживаем огороды всего процентов на пять. Урожай девать некуда.
– Откройте у себя магазин, – вступаю я в разговор. – Продавайте все, что берете с подворья.
Меня подняли на смех. Молоко нести в магазин по 30 тенге за литр?
– Везите в город продавать, – не сдаюсь я.
– Сами-то не боитесь из бидонов и банок на улице покупать молоко?
– Если честно, никогда не беру с заезжих автомашин.
– Вот то-то и оно…
Яркий пример крупного развала
Так и получается: телят и поросят выкармливают на селе хорошим молоком (а горожане тем временем пьют магазинное порошковое). Для кур варят творог из натурального молока. Подвалы у всех забиты банками с домашней тушенкой, консервированными овощами и фруктами. Варенье засахаривается – пускают на вино. Сначала сердце кровью обливалось, а теперь привыкли продукт переводить. Некоторые хотели свои ИП открыть, например, белье нижнее шить, но вышло совсем не смешно. Слишком дорогими оказались в итоге сатиновые трусы, даже работа не окупалась. Пельмени пытались делать – тоже не пошли.
А вот магазинчиков на такое село многовато, да все круглосуточные. Что тут мудрствовать – ночью пьют, утром “лечатся”, опять же под запись.
– Мы вам так скажем: наша Новоишимка стала ярким примером крупного развала крупного хозяйства, а ведь здесь сеяли 32 тысячи гектаров пшеницы!
– Неужели же все так плохо? Хоть чем-то порадуйте…
– Мельница есть, своя пекарня. Булку хлеба по 50 тенге дают под запись. Фельдшерский пункт есть, почта работает. Лицей есть, дети профессию хоть какую-то получают.
– А сколько же у вас работающих?
Призадумались. Стали пальцы загибать. Досчитали до 50 – школа, контора, лицей. Больше работать негде. Многие в Астане работают, 60 километров нынче не расстояние. А так, чтобы сельским трудом кормиться, почти и нет такого.
…Дорога назад мне показалась намного длиннее. Перед глазами стояли разбитый клуб, размороженное уже год кафе, забитые досками окна детского сада, сломанные заборы и очень высокие старые деревья. Им ведь столько же, сколько самой Новоишимке. Но верхушки деревьев совсем обветшали, облупившаяся кора обнажила их полувековые стволы. Как-то стыдно было на них смотреть, словно перед тобой голый человек…
Акмолинская область