***
Предисловие автора:
«Век радио давно прошел», — констатировал мой однополчанин по журналистскому фронту, перескакивая с волны на волну, в диапазоне FM, в поиске цепляющего слух «ну хоть чего-нибудь стоящего внимания».
Мы неслись в недавно приобретенном им, относительно новеньком авто на очередную съемку главного героя для телевизионной программы. Фраза, произнесенная с ухмылкой, резанула слух отставного радиоведущего (меня, значит) после чего ввергла в состояние, переполненное воспоминаниями о прошлом и осознанием, что не повторится уже счастливая пора, которую пережили мы, первое и второе поколение радийщиков FM-диапазона…
Не повторится для нас и, похоже, обойдет стороной нынешнюю плеяду коллег. Если задуматься, подобная печальная история сегодня складывается, едва ли не в каждом направлении медиа-бизнеса.
Как-то даже странно называть ЭТО бизнесом. Хотя, возможно кто-то и считает, что примитивно «ковать железо» на чем бы то ни было — уже бизнес. Невероятно, но факт: смотреть, на казахстанском ТВ теперь нечего, разве что новости. Слушать…. Ну, если только мировой хит, да и то — лучше на собственном CD. Читать … здесь вопрос номер один — фактор доверия. Пожалуй, деловые издания могут претендовать на первое и, скорее, единственное место в жизни уважающего себя читателя.
Вот и получается, что зрителю и слушателю остается тыкать кнопочки, в поисках того, что интересно, достоверно, полезно, что, наконец, приносит удовольствие, а не раздражение и разочарование.
Что происходит с казахстанской журналистикой, в чем причина сложившегося о ней нелестного мнения серьезных, образованных, интеллигентных, состоятельных и состоявшихся людей, 25-50 лет, составляющих ту самую аудиторию, о которой можно только мечтать, на которую ориентируется топ-менеджмент любой медиа-компании?
А может, неважно в чем причина? Может, слишком поздно или никому нет дела до надвигающейся катастрофы в области журналистики? Нет денег, нет сил, нет необходимости? Чтобы разобраться в этом вопросе, надо хотя бы начать говорить обо всем, что наболело.
Наш первый разговор состоялся с известными журналистами и радиоведущими Романом Райфельдом и Татьяной Рау. И хотя не привел к какому-то видимому выходу в конце тоннеля, но, как мне кажется, пролил свет на ту дорожку, что к нему ведет.
***
Тахмина Кибирова: — Я попрошу вас представиться, но сделать это не официально и не традиционно, а так, как хочется, как вы видите себя в этом мире, в этой стране, в этом деле — в деле «РАДИО», в общем, и в частности, на своей радиостанции.
Роман Райфельд: — Иногда думаю, что ничего бы не потерял ни мир, ни я, от того, что не соприкоснулись бы вовсе. Поэтому «хоть горшком назовите, только в печь не ставьте». А позиция моя называется «программный директор».
Татьяна Рау: — Ко мне, те кто незнаком лично, (охрана, например, на станции появляется новая) обращаются : «Здравствуйте, Татьяна Рау! А скажите, Татьяна Рау….». Так вот я себя ощущаю «Татьяной Рау».
Т.К.: — Да, так и есть! Сейчас задумалась: известная персона…там, здесь, а конкретно..? Как на счет «гордого» звания «журналист»?
Татьяна Рау: — Возможно, мои личные претензии к тем, кто называет себя журналистом, завышены. Хотя … если учесть те программы, которые есть на моем счету, придуманные концепты, премия «Алтын Жулдыз», то, может быть, радиоведущая, где-то телеведущая, но больше все-таки «Татьяна Рау»:). Потому что ко мне так все обращаются, это как будто бренд, который существует вне меня. Мне понравилась моя роль на прошедшей в ноябре прошлого года PR-конференции, где я принимала участие в ток-шоу от имени общественности. Так вот, меня представили как «глас народа» и я с удовольствием с этим согласилась, так как имею возможности обратной связи. Если хотите узнать, что думают тетеньки, дяденьки и студенты — можете запросто у меня спросить.
Т.К.:- Ну, а ты Ром? Ты «программный директор», «Роман Райфельд» — тоже бренд известный, я бы даже сказала, скандальный….местами и, боюсь сказать, журналист?
Роман Райфельд: — Вот как раз «бояться сказать, журналист» не надо. Я время от времени публикую статьи в прессе. Правда, в последнее время печататься негде. Все такое никакое, что дальше некуда. Поэтому несколько материалов напечатал в Esquire — журнал по мне.
Т.К.: — Я ведь почему про звание «гордое» в беседе о журиках в кавычки беру, почему «сказать боюсь»? Дело в том, что сегодня — это уже едва не ругательное слово! Мне тут довелось выслушать мнение уважаемого человека, большого спеца, в своем направлении (из области маркетинга), так вот мнение о журналистах наших, казахстанских: «всех их поганой метлой «на сервер» гнать пора (про гнать «на сервер» см. ниже — прим.авт.), потому как врут и глазом не моргнут, брешут, собаки, при этом ничего в деле ни в своем, ни, тем более в «нашем» не понимают!» Какие мысли будут по этому поводу? А еще лучше — предложения?
Роман Райфельд: — Я как-то писал в журнале Mass Media, что большая часть проблем от менеджмента, абсолютно непрофессионального. А журналистов еще можно найти, хотя и не согласиться с товарищем сложно.
Татьяна Рау: — Ситуация действительно аховая! Очень хорошо сказал кто-то из экспертов-аналитиков: «сегодня легче экономиста подготовить на курсах журналистики, чем журналиста научить быть экономистом», и это касается любой области. Сегодня новости делаются по пресс-релизам, которые начинающие журналисты переписывают, особо не задумываясь. Так как они смогут, как проводники, объяснить людям что, где, зачем принимается, как с этим жить и к чему вообще все приведет?! Так что, скорее сегодняшние журналисты — «сусанины», которые заводят иногда в такое болото, откуда никто выберется. Но есть и другая опасность: что те талантливые мальчики и девочки, которые могут появиться и появляются, будут выдавлены такой «серой» массой, которая созревала последнее время.
Т.К.: — Понятие «созревала» как-то напрягает. Просто «серость» — не так критично. А вот если она «зреет» — это уже серьезно…Я уже вижу этот нарыв… того и гляди прорвется!
Татьяна Рау: — Так вот им, действительно талантливым молодым и перспективным, будут ставить подножки — они ведь конкуренты и приходят на чье-то место, и «серость» как никогда против таких сплачивается. И похожую ситуацию я наблюдаю где угодно, не только в журналистике.
Т.К.: — Парадокс! В стране безработица, а хватишься какого спеца — «серость» глаза застилает. Где вы, светлые головы, яркие личности, с искрой в глазах, со стержнем внутри? Ведь вот вы оба, должно быть, тоже озабочены кадровым вопросом?
Роман Райфельд: — И про это уже писал, и сталкивался. У нас не одно, так другое — есть кадры — нет зарплаты, есть зарплата — нет кадров.
Татьяна Рау: — На радио талантливому человеку будет непросто выжить, если только его не научили родители «ладить» со всеми. Иначе, если он не научится приспосабливаться — выбросят за борт, за попытку высказать собственное мнение, выказать инициативы, свое несогласие … протест личности будет воспринят как бунт. Сегодня многие приходят на планерку или собрание для того, чтобы покивать головой, согласиться …с профнепригодными, занимающими руководящие посты…
Т.К.:- …то есть они тупо подписываются под любым решением сверху.
Татьяна Рау: — Да, тупо со всем соглашаются …
Т.К.: — …и спасают свои пятые точки…
Татьяна Рау: — …и зарплаты в том числе. Потому что со всеми нужно ладить, чтобы тебе не перекрыли финансовый …
Т.К.: — …кислород? Резюмирую: сегодня мало кто рискнет терять теплое насиженное местечко ради упоения стихией творчества. Мне знакомы такие журналисты, те, что рискуют, но их немного и, как правило, они приходят к тому, от чего бежали. Но, боюсь спросить, речь сейчас шла не о вашей станции?
Татьяна Рау: — Я думаю, что данная тенденция касается всех сфер нашей жизни. А радио — ее отражение.
Т.К.: — А по-моему, сегодня оптимальный выход — сократить число сотрудников до минимума, грамотно выстроить музыкальную политику, купить пару российских или западных программ — меньше народу, как говорится, меньше проблем. К чему толпа ведущих и журналистов? …»Серая» толпа. К слову, о программах — любопытно каким образом вам удалось заполучить Евгения Бычкова, причем, на обеих станциях одновременно?
Роман Райфельд: — Спонсор купил и там, и там время. У нас хоть в этом плане свободная страна. Программы разные. Хотя, разумеется, ведущему стоило бы отказаться от одной из станций. Просто обе стороны и спонсор, и радио-ведущий поставили на первое место финансовую выгоду.
Татьяна Рау: — К сожалению, мне не удавалось все эти годы пробить программы Жени Бычкова без спонсорства. Шефы говорили, мол, не поймут его слушатели, вкус которых испорчен коммерческим радио. Но кому-то (так я считаю) необходимо воспитывать хороший вкус и лучшей кандидатуры, чем Евгений Бычков, на сегодняшний день я не вижу. Спасибо спонсору, который это понял, и Женя в эфире. А рейтинги его программ доказывают, что не все так плохо в нашем отечестве, а люди соскучились по другой музыке, хорошей речи и поставленным голосам.
Т.К.: — …по родным голосам. Значит, как ни печально, опасения мои подтверждаются — «счастливая пора», во всяком случае пока, проходит мимо …. или это мы пролетаем мимо, причем жестоко. Доживем ли мы до «весны», если до «оттепели» еще далеко? «Зима», похоже, будет суровая и затяжная. И как вы (так и просится на язык «докатились до такой жизни») пришли в «этот мир», где теперь царит вполне зрелая «серость»?
Роман Райфельд: — Тахмина, имей совесть. Сходи на нашу страницу в инете. Там все написано.
Т.К.: — Есть у меня одна знакомая, она всех коллег на сервер отправляет. У нас и шутка такая теперь есть, чуть что — «На сервер! Все на сервер!» — вместо слова из трех букв, не подумайте чего, это просто «сад». И ты, Ром, туда же… Ладно, и мы на сервер сейчас вместе с читателем отправимся.
Если кто в десятый раз будет перечитывать историю успеха Романа Райфельда — не обессудьте. Я, признаться, рассчитывала на эксклюзив, однако, придется обойтись цитатой с сайта 31-го канала: «….когда все нормальные дети играли в то, что им диктовали мода, родители, другие дети и прочее, я играл в … телевидение и радио. Так потом называлась кафедра на факультете журналистики, на которой я и проучился пять лет. А игра в теле- и радиобизнес, заключавшаяся тогда в производстве музыкальных «шоу-программ» с «заставками» и «записи» их на «видеокамеру» (т.e. диапроектор), плавно переросла, начиная с 1989 года, в жизнь, которой я и живу до сих пор.
И то предложение в стиле Толстого, которое вы только что прочитали, — издержки профессии и, возможно, подтверждение того, что я недаром провел столько лет в КазГУ. И тогда, и сейчас меня радует одна очень важная вещь: все, что я делаю, вызывает реакцию, порою, весьма противоречивую. Мне это льстит и это для меня — мерило верности избранного направления, потому что мое любимое выражение: «не вызывает критики лишь тот, кто ничего не делает» (Р.Р).
Чего-чего, а критики в твой адрес я наслушалась вдоволь. Держу пари, ты знаешь какой главы в твоем творческом многотомнике она касается — конечно, «Реактивного утра». Те еще извращенцы вещали по утрам на волне «модных и стильных».
Роман Райфельд: — Программа «Реактивное утро» была, пожалуй, во многом возмутителем спокойствия даже больше, чем обладала весом с точки зрения истории радиовещания в Казахстане. Но подобное тоже надо было делать. Во всяком случае, мы заставили себя слушать. Все делали это, и стар, и млад: и возмущающиеся пенсионеры, и максималисты-пионеры.
Т.К.: — Заставили?! …. Я считала народ слушал вас по доброй воле, с пребольшим удовольствием! В каждом из нас, глубоко внутри, где-то очень глубоко сидит маленький или большой …извращенец (я не имею ввиду сексуальный). Знаю по собственному опыту, стоит завести беседу и… он обязательно всплывет на поверхность и попрет наружу.
В моем случае — из собеседника, в вашем — из слушателя. Я до сих пор вспоминаю знакомых, которые говорили, да и сейчас, бывает, говорят о парочке Райфельд-Руфф с: удивлением, возмущением, подобострастием, отторжением и восторгом одновременно! Они как будто, ненавидели, потому что любили и любили, потому что ненавидели. Считаю это успех, когда слушатель не равнодушен и испытывает целый фейерверк чувств к ведущим. Лично мне, точно, не хватает вас в эфире по утрам:).
Роман Райфельд: — Спасибо:)
Т.К.: — Ок, а что же привело в «этот мир» Татьяну Рау?
Татьяна Рау: — Будешь смеяться, но … я посмотрела фильм, по-моему «Китайский синдром», про американскую журналистку и подумала: «Боже, как она классно выглядит!». В джинсах, с аппаратурой на плече, такая вся стройная, высокая и я решила: «Ведь и я могла бы также!». Меня не привлекла никакая работа, где нужно было сидеть с утра до вечера и делать какие-то расчеты … Я бы просто умерла на первом году такой жизни! Дело в том, что я человек очень беспокойный по натуре и любопытный. Так пришла в журналистику.
Т.К.: — КазГУ?
Татьяна Рау: — Да, журфак. Выпуск 83 года. Я очень горжусь однокашниками. У нас была сильная группа: Ира Барманкулова, которая сегодня продюсирует «Гала ТВ», Женя Доцук, которая ушла… К сожалению, она свернула с дороги журналистской, хотя очень хорошо писала. Об этом мало кто знает. Саша Тараков, главред «КазПравды»… Он замечательные стихи пишет.
Т.К.: — А как началась эпопея с радио?
Татьяна Рау: — Когда я определялась со специализацией на третьем курсе, показалось, что корпеть над газетным словом — не моя стихия. Мне было нужно движение, эмоции. А я — это эмоция. Эмоционально воспринимаю все: работу, людей, жизнь. В таком состоянии: интерес, любопытство, эмоции, движение — пребываю до сих пор.
Т.К.: — Кстати, о творчестве… путь этот, по радиоэфиру, в самом деле, творческий?
Роман Райфельд: — Отнюдь…
Татьяна Рау: — Безусловно!
Т.К.: — Так-так…?
Роман Райфельд: — …как везде. Творчества — процентов на 30-40, иногда 50. Остальное — рутина и «орг.вопросы».
Татьяна Рау: — Творчество — да. Но для кого-то это, скорее, ремесло. Ремесло, кстати, неплохая вещь. Если мне, допустим, как главному редактору, придется решать между талантливым человеком, но совершенно ненадежным, который может не явиться на работу и человеком ответственным, овладевшим ремеслом, пусть далеко не гением — я, наверное, возьму ремесленника.
На один талант приходится два-три ремесленника. Иметь рядом с собой талант — роскошь. Я могу себя и ремесленником назвать, но все-таки я человек творческий. В голове идет постоянный процесс. Интересные ходы, концепты новых программ, переговоры, встречи, причем это касается не только твоей работы. Кто-то пришел домой и отключился, а я все время в процессе. Труд подчас зависит и от «того парня», особенно на радио. Я думаю, в любом деле творчество и ремесло должны идти рука об руку.
Т.К.: — Быть популярным радиоведущим — профессионалом, понятно, может не каждый…
Роман Райфельд: — … нужно быть харизматичным человеком — человеком, которому есть, что сказать, которого хочется слушать.
Татьяна Рау: — Абсолютно согласна с Ромой. Думаю, перед микрофоном должен сидеть зрелый человек, которому по плечу такие умирающие ныне жанры как: интервью, ток-шоу, аналитические программы. А сегодня у микрофона в основном клубные диджеи или те, кто мечтают ими стать.
Т.К.: — Судя по отсутствию на наших FM-просторах аналитических программ, ток-шоу, от которых, как говорит Владимир Рерих, должен быть толк (talk), — опять же толковых интервью, радиоведущих, не просто «говорящих голов», но истинных журналистов, добывающих информацию, интересно подающих ее, достойных уважения, внимания, подражания (в хорошем смысле)… просто нет?
Роман Райфельд: — Без комментариев.
Татьяна Рау: — Только российские или те, которые были раньше, у которых я училась, которые демонстрировали серьезное отношение к своей профессии. Лариса Воронина, которую я вспоминаю, дочь известного фотокора Будневича, подняла знаменитую молодежную редакцию. И, вдруг, во времена, когда появились независимые станции, и все изменилось, она осталась не у дел и пережила страшный стресс. Творческая натура, умница, гордость не позволила ей попроситься на работу на станцию. Я уверена, что она и сегодня была бы современна, потому что умна, чувствует время, и ей есть что сказать. Но, увы, на таких станциях, которые существуют сегодня, подобным людям места нет. Там сидят начинающие экспериментаторы.
Т.К.: — Получается, что «поезд» по имени «радиобизнес» полон бездарностей, способных лишь обезьянничать и попугайничать..?
Татьяна Рау: — Увы, я лично наблюдаю именно такую картину. Я видела работу коллег в Америке на стажировке, в Германии, в России, работая на Владимирском радио. У меня есть опыт отношения к профессии. Сегодня профессии радиожурналиста, ведущего — у нас нет. О ней не имеют представления ни высшее звено, ни среднее, ни, тем более, низшее. А какие всегда споры были на худсоветах, «летучках»! Сейчас этого, по-моему, нигде нет. Никто ни о чем не спорит…не умеют … да и не хотят.
Т.К.:. — А что в России, как дела с этим обстоят? Хотя, судя по эфирам — у них проблем с талантами нет.
Татьяна Рау: — Я дома, в онлайне, слушаю зарубежные радиостанции, и понимаю, как изменился, например, «Маяк». Изменилось ощущение времени, изменился темп, темы дня, но оно по-прежнему остается профессиональным по своему звучанию и занимает лидирующие позиции. Дарья Субботина, Фекла Толстая, Петр Фадеев — какое удовольствие слушать их! Думаю, что проблема с кадрами есть, вероятно, и у них, но они ее лучше решают, раз мы слышим эти голоса, внятную речь профессионалов.
А наши радиостанции, мне кажется, рассчитаны на тинейджеров и взрослым людям вряд ли интересны. С кем бы я ни встречалась в последнее время, всем задавала один вопрос — какое радио вы хотели бы слушать? А они практически в унисон говорят: «А мы не слушаем радио».
Т.К.: — …это радует…
Татьяна Рау: — Это радует тебя как гражданина, как человека, который понимает, что не совсем запущено все.
Т.К.: — Выходит так! У людей хватает ума не слушать бессмысленное «бла-бла-бла», которое, приводит меня в ярость, начиная с содержательной части и заканчивая интонационной подачей, не говоря уже о дикции, артикуляции и прочих профессиональных тонкостях. Господа не имеют элементарных навыков, вообще понятия о работе, именно о работе в эфире. Так что, да, меня радует, что уважающие себя люди, скажем так, мало слушают наше радио сегодня. Как правило, слышат, но ничего полезного для себя не выносят.
Татьяна Рау: — Но нас, как профессионалов, это оскорбляет… потому что нет станции, рассчитанной на взрослую аудиторию. Мы чувствуем свою невостребованность.
Т.К.: — Можно я перечислю по пальцам, кого всегда с удовольствием слушаем я и мои братья по разуму? Роман Райфельд, Евгений Бычков, Татьяна Рау, Нурберген Махамбетов, Ботагоз Алдонгарова, не в курсе Нариман Исенов что-то делает сейчас в эфире? Надеюсь, что да. Мне жаль, я не часто могу слушать радио сегодня, в основном лишь урывками, в дороге. Но чаще всего я нарываюсь на болтовню ни о чем, причем, отлично помню все имена, потому что не запомнить их невозможно, нас просто зомбируют этими фамилиями!
Татьяна Рау: — Да, те кого я уважаю, сегодня имеют свои музыкальные коллекции в компьютерах, которые они переносят в рабочие кабинеты, повсюду. Но радио же никогда не было пластинкой! Радио выполняет иную миссию, оно должно быть частью твоей компании, если ты одинок, оно должно тебе открывать какие-то музыкальные горизонты.
Роман Райфельд: — Здесь бы просто процитировать эпизод из фильма «Москва слезам не верит» про «одно сплошное телевидение» и все. Не умрет ни радио, ни ТВ, ни книги, ни театры, ни кино. Пока, по крайней мере. Рассуждать об обратном могут лишь те, кто не видит разницы между бумажной и аудиокнигой, фильмом в кинотеатре и по ТВ, живым концертом и его DVD-релизом, радиопрограммой с ведущим и плейлистом в WINAMP’е на домашнем компьютере…
Татьяна Рау: — … благодаря радио многие мои ровесники узнали о Битлз, о Севе Новгородцеве, они стали слушать музыку, искать, коллекционировать. С другой стороны, что сегодня может открыть наше радио, я имею ввиду весь FM — диапазон? Они только оскорбят меня как слушателя примитивными подводками, бесконечным повторением своих имен в эфире и прогнозом синоптиков, где будут мусолить какая погода на улице. Да мне не это нужно, я же не дебил, и я вижу какая погода, и у меня есть свои собственные ассоциации по этому поводу. Радио не хватает умных людей, не хватает личностей. Вспомните хотя бы Костю Иванова. Его уже давно нет в эфире, как нет, царство ему небесное, и в жизни, но его помнят до сих пор. А Наиль Ахмеджанов?! Он тоже «из вчера», хотя раз в неделю ведет ночные эфиры, но меня до сих пор всюду спрашивают о нем. Он умеет говорить, он знает о чем говорит. Теперь же на радио идут те, кто не состоялся в какой-то иной профессии, в жизни, последний оплот для них — радио.
Т.К.: — …либо эстрада…
Татьяна Рау: — Либо эстрада! Либо петь-танцевать, либо в эфире называть свои имена.
Т.К.: — Вспомним-ка историю зарождения радио в Казахстане. Как это было?
Роман Райфельд: — Радио, Тахмина, в Казахстане, по официальной версии появилось в 30-е годы, кажется, в 32-м. Если ты спрашиваешь про негосударственное музыкальное радио, то дата выглядит так — 8 января 1992 года.
Т.К.: — …я то и дело вижу себя тем жалким слоном из «33 попугая», который всю дорогу повторял: «Извините!». Ну, просто все, что было до 92-го, я вообще плохо помню! Лишь с содроганием припоминаю звуки гимна Страны Советов во всю мощь в 6 утра — жесть…
То была другая жизнь, как будто даже не моя. Для меня радио началось как раз в 90-е, когда я пришла в ТРК «Тотем». Дальше ты про меня все прекрасно знаешь и, надеюсь, помнишь:). Итак, 8 января 92-го…
Роман Райфельд: — …точнее не бывает. Радио Maximum — как филиал московской станции — вышло в эфир в УКВ-диапазоне. Целую неделю транслировали Beatles. Просто Beatles и все. Музыкальным продюсером станции был живущий ныне в Канаде Евгений Бычков. Формат был эклектичный, но поначалу без «совка», только «зарубеж» (поп и рок). Работали такие люди-ведущие, как Александр Кириченко, Ноэль Шаяхметов, Игорь Сырцов, Жанна Рыспаева, Илья Солодилин, Евгений Бычков, Мария Трескунова, Нурберген Махамбетов, Константин Иванов, я, и люди-журналисты тоже были. Только я их похуже помню. Таня Рау, к примеру, не вспомню, в каком году пришла, Тань, напомни, пожалуйста. Может в 93-м?
Татьяна Рау: — …в 92-м, я вернулась в Казахстан после 5 лет жизни в Германии.
Т.К.: — И были кумиры, разумеется?
Роман Райфельд: — Сложно сказать. В Алма-Ате я, конечно, не мог не ориентироваться на Женю и Колю (Бычкова и Махамбетова — прим. авт.), т.к. их программы выходили на госрадио, и я слушал их по возможности. Нурберген всегда радовал «пикантностями» — деталями из жизни артистов, а Евгений — глубинными знаниями и своим одному ему присущим стилем, который и по сей день отлично прослеживается в самой интересной, пожалуй, и грамотно сделанной радиопрограмме в Казахстане — «2 жизни спустя» — о музыке 60-70-х гг, в которой Женя бесспорный спец №1 в нашей стране, хотя и живет в Канаде.
Т.К.: — Женя достоин подражания. Да, на счет подражания — радиоведущие, как, впрочем, артисты, тамадЫ, телеведущие и прочие, страдают такой нехорошей привычкой (одной из многих отрицательного характера) «слизывать», копировать… О ярких индивидуальностях сегодня говорить не приходится.
Роман Райфельд: — Если человек не просто слизывает, а через себя пропускает, это называется «брать на вооружение чужой опыт», это не зазорно.
Татьяна Рау: — Сегодня беззастенчиво «тырятся» проекты, идущие на других станциях. Им дают другие названия и выдают за свои. Я не согласна с тем, что все уже придумано, и мы лишь повторяем. Профессия наша, вспомните, творческая, и именно ты генерируешь новые идеи. В общем, для меня такая тенденция — это сплошной пассив, то есть, ничего кроме пессимизма не вызывает. А оптимизм ты услышишь только у тех 20-летних, которые, кстати, готовы бесплатно работать, потому что часто мелькающая физиономия или бесконечно повторяющаяся фамилия — это пропуск в другую жизнь — на сцену, на корпоративные вечеринки и свадьбы. Возможно, они выбьют себе несколько этих корпоративов, но это ненадолго, потому что даже там нужен человек, который умеет по-настоящему, профессионально завести публику, кроме того, что попросит засунуть свою руку кому-то в штаны и угадать по гениталиям, где чей муж…
Роман Райфельд: — И еще одно маленькое замечание. По-прежнему, главной проблемой для развития всего радийно-отечественного является превалирование на нашей земле станций, ретранслирующих российский продукт. Кто скажет, как должно быть? Все складывается в соответствии с объективным и субъективным. С этой точки зрения все идет, как должно идти. Местное радиовещание развивают и поддерживают местные таланты, делают более-менее качественные локальные новости только «Радио НС», «Радио 31» и «Energy». Они пытаются идти тем путем, которым должны, по идее, идти все станции рынка. Я не считаю, что Москва — пуп земли, даже принимая во внимание то, что радиопродукт в целом там получается на несколько голов выше казахстанского.
В свое вкладывать дороже, поэтому вы до сих пор спите с теми песнями, что подкладывает вам «в постель» Москва, оттестировав эту музыку и новости на московской же аудитории.
***
Послесловие автора: Да, мир радио — необыкновенный и волнующий. Те, кто когда-либо находился внутри него, до сих пор скучают по эфиру, по радиослушателям, искренне идущим на контакт и сближение, наверное, потому что в жизни такого доброго открытого общения, без претензий и обид уже, практически, нигде не осталось…
И я думаю, как бы ни раздражали кого-то однообразные, в большинстве своем, пустые спичи многих наших ведущих, все равно — радио помогает расслабиться, отвлечься от проблем. Мы слушаем любимые хиты, интересных гостей, новости из мира музыки, в общем, настраиваемся на оптимистическую нотку, на положительную волну.
Такой жирный плюс в активе радио есть до сих пор. И да пребудет в нем во веки веков!